Доехал на такси быстро, уже через полчаса звонил в знакомую до щербинки дверь. Кира тут же открыла, как будто стояла здесь, в прихожей. Обняла меня с плачем, так, держа ее в объятиях, закрыл входную дверь, а потом понес в спальню — успокаивать отчаявшуюся женщину решил кардинальным образом. Прошло не менее часа, пока она не отошла от слез и горьких воспоминаний, зато потом уже могли более-менее спокойно обсудить прошедшие события. Рассказал ей тоже, что и маме с Катей, только добавил немного о сегодняшнем дне. Кира в свою очередь поведала о том, что она пережила. Сказала, что обращалась к отцу за помощью, но он отказал, когда узнал от следствия подробности моего дела. Попрекнул дочь, что она связалась с уголовником, посоветовал, даже настаивал, чтобы прервала порочащую ее и всю семью связь. Кира же ни на секунду не сомневалась в моей невиновности, так и сказала отцу. Разругалась с ним, отказавшись порвать со мной.

Остался у Киры на всю ночь. Мы почти не спали — занимались любовью, потом сидели за столом, пили чай, обсуждали наши отношения и будущее. Девушка призналась, что последние события ясно показали ей — без меня жить она не сможет. Если бы меня засудили, то не выдержала бы разлуки и умерла — в таком исходе у нее не оставалось никаких сомнений. Не могла ни спать, ни есть, перестала ходить на работу в компанию, куда ее устроил отец. Целыми сутками лежала в постели или бродила бездумно по улицам. Несколько раз подходила к месту моего заключения, но ей, также как и маме с Катей, не разрешили свидание. Жила только надеждой, что меня выпустят, звонила к нам домой узнавать хоть что-то обо мне. А когда услышала от Кати, что я дома, сердце едва не разорвалось от нахлынувших чувств.

Позже, когда мы лежали, обнявшись, в постели, а я уже стал засыпать, Кира сказала такое, от чего сон пропал напрочь:

— Сережа, прошу тебя, возьми меня замуж. Я буду самой верной и любящей женой, сделаю все для твоего счастья. А Катя, если она дорога тебе, пусть живет с нами, даже спит с тобой — будем с ней как-то делить тебя между собой. Думаю, мы уживемся втроем. Сама я все предприму для этого.

До сих пор не задумывался всерьез о женитьбе. Мне еще три года учиться, спешить вроде некуда. Финансово я в принципе мог уже сейчас содержать семью. Но не видел себя мужем и отцом, пока не встал на ноги, не состоялся, как квалифицированный врач. Да и своей будущей женой считал Катю, с которой нас связывают самые нежные чувства, а вовсе не Киру. С ней все лучшее остались позади, осталась только бледная тень прежней любви. Расстраивать ее отказом не хотелось, ответил половинчато:

— Кира, мы можем попробовать жить вместе без регистрации. Я поговорю с Катей — если она согласится, то подумаем, как это сделать лучшим образом.

— Знаешь, Сережа, я хочу родить детей — двоих, а может быть и больше. Мне нужно чувствовать их маленькие тельца, давать им грудь, ласкать и заботиться о них. И мне хотелось бы, чтобы они имели папу и маму, росли в нормальной семье, не чувствовали себя ущербными. Не бойся, они тебе в обузу не станут — сама позабочусь о них. Я многое передумала за последнее время — о нас, как мы будем жить дальше. И поняла, что без семьи не будет у нас полного счастья. Сейчас мы рядом ради себя, но этого мне мало. Пожалуйста, пойми меня.

Слушал Киру, в какой-то мере сочувствовал ей. Как любая женщина, она хотела своего счастья — семью, детей, любящего мужа. Но сомневался в себе, не чувствовал готовым принять на себя такую ответственность. Да и как тогда быть с Катей — со временем и она захочет того же. Молчал, думал над этими мыслями. Кира, видя мои сомнения, не торопила, только смотрела просительно своими огромными глазами. Они смутили мою душу, в каком-то отчаянном порыве жалости или иного чувства к бывшей подруге ответил согласием: — Хорошо, Кира, пусть будет так. Только мне надо обсудить с Катей, как мы будем жить втроем.

Ранним утром вернулся домой. Мама уже собиралась в свою школу, встретил ее у порога. Она только глянула на меня осуждающе, но вслух своего мнения не высказала. Я знал, что ей не нравится наша связь с Кирой — болела за Катю, считала ее своей будущей невесткой. Недавно, за несколько дней до моего заключения в СИЗО, вновь подступила ко мне с разговором о сватовстве к девушке — ей уже исполнилось восемнадцать лет. Отговорился, что нам жениться еще рано, будем жить, как сейчас — без регистрации. Мама не стала настаивать на своем, только стала с большей лаской относиться к Кате, а та старалась во всем угодить будущей свекрови. После ухода мамы мы с Катей позавтракали, а потом завели разговор о Кире. На вопрос девушки, что с ней, ответил прямо, со всей откровенностью:

— Ей нужен я, без меня не может жить. Попросила взять ее в жены — хочет родить детей, чтобы у нас была своя семья. Я согласился.

Катя вздрогнула, смотрела на меня растерянно, а потом подавленным голосом проговорила:

— Сережа, а как же я? Мы же любим друг друга!

— Катя, тебя я не оставлю. Кира согласна, что ты будешь с нами. У нас все останется по-прежнему, только жить станем вместе, в одном доме. Со временем, когда ты закончишь университет и захочешь свою семью, я разведусь с Кирой и мы поженимся. Но детей и Киру не оставлю, они останутся с нами. Теперь подумай и скажи, согласна ли ты с таким предложением? Я тебя не тороплю, решение за тобой.

По обескураженному виду девушки заметно, что новость огорошила ее. Минуту молчала, после со вздохом ответила: — Сережа, у меня нет выбора. Уйти от тебя не могу, а ты своего слова не поменяешь. Хорошо, пусть будет так, я согласна.

Катя тихо, едва слышно, заплакала, по ее обиженному, как у ребенка, лицу потекли слезы. Обнял, прижал крепко к себе, а потом сказал ей виновато: — Извини, пожалуйста меня, но я не могу иначе. Вы обе дороги мне, бросать никого из вас не хочу. Давай постараемся жить вместе, коль так сложилось у нас. Хорошо, Катя?

Девушка молча кивнула и уткнулась лицом в мою грудь, продолжая плакать. Когда же она отошла от слез, предложил встретиться втроем и обсудить все вопросы по нашей совместной жизни. После ее утвердительного ответа не стал откладывать в долгий ящик, позвонил Кире и попросил ее приехать в наш дом. Она не задержалась, через час мы уже сидели за столом. До этого дня девушки не встречались между собой, хотя не раз общались по телефону. Первые минуты прошли в понятном напряжении — они оглядывали друг друга оценивающим взглядом, говорили ничего не значащие слова. Я после представления каждой не вмешивался в их начальную притирку, даже оставил наедине, сославшись, что мне надо в магазин. Когда вернулся, понял по удовлетворенному виду обеих, что они нашли между собой понимание.

Как и предполагал, вела в их дуэте более старшая и решительная Кира, а Катя слушала ее, иногда высказывала свое мнение. Когда мы приступили к обсуждению насущных вопросов, Кира первая предложила жить у нее — места всем хватит. Со временем, с прибавлением семейства, купим дом побольше. Посчитали сказанною ею резонным, а потом стали разбирать все последующие вопросы — по переезду, будущей нашей с Кирой свадьбой, даже с кем, в какой очередности, я буду проводить ночи. Разговор между нами проходил без особых трений. Только иногда случались разногласия, но находили приемлемый для всех выход. Так было при обсуждении общего семейного фонда, свадебной церемонии, предстоящих затрат. Все таки чувствовалась расточительность Киры — привыкла жить на широкую ногу. По моему настоянию и молчаливому согласию Кати урезали аппетиты будущей невесты, да Кира и не настаивала, шла нам навстречу.

Утром следующего дня за мной заехал Никитин — понадобился мой гипноз. По пути к СИЗО (не к тому, где я «чалился», а для бывших «ментов») майор в двух словах поведал о задержании основных фигурантов открывшегося дела. От них ниточка пошла наверх, но там следствие взяла на себя Генеральная прокуратура. Ее представитель у нас в городе, мы вдвоем прикреплены к нему — будем помогать в допросах главарей преступной группы. Часть из них сами раскололись, поняв, что следствие в курсе их махинаций и сговора с криминальным миром. Другие все еще упорствуют, отрицают все предъявленные им обвинения. Вот с ними мы и будем разбираться — начальство вспомнило о моих способностях.

Никитин назвал двоих — заправил нелегального бизнеса, с которыми нам сегодня предстоит работать. Кроме известного мне по первому допросу полковника Новодельцева, также еще подполковника Ковалева, замначальника управления экономической безопасности. По полученным в ходе допросов сведениям, именно он планировал и координировал преступные операции и аферы, держал в руках связь как с криминальными группами, так и подельниками в министерстве. По сути, самый настоящий серый кардинал — вдохновитель и мозговой центр, стоящий за спиной номинального лидера — Новодельцева. Сейчас он юлит, старается выдать себя едва ли не жертвой обмана. Мол, по доброте души согласился помочь хорошим знакомым, а они подставили, вовлекли в преступные деяния.

СИЗО оказался за городом, ехали к нему почти час. Размещался он в двухэтажном неприметном здании, которое можно принять за контору какого-нибудь предприятия. Только высокий забор с колючей проволокой поверху, да еще решетки на окнах выдавали его назначение. Оставили машину на стоянке снаружи, прошли к воротам. Здесь майор показал охране свои документы, нас пропустили. Майор шел впереди быстрым шагом, я старался не отставать, идя чуть позади. Проследовали по коридору первого этажа, потом по крутой лестнице поднялись на второй, там опять по коридору, пока не дошли к стальной двери, не отличающейся от соседних. После стука и ответного: — Войдите, — прошли в камеру.

За столом увидел пожилого мужчину в штатском самой обычной внешности, ничем не похожего на востроглазых следователей городского управления. Никитин представился ему, потом назвал меня как психолога-гипнозитера. По приглашающему жесту столичного гостя сели за стулья, стоящие в стороне у стены, стали ждать, пока конвой не доставит нашего подопечного. Сидели молча, не мешали старшему изучать дело. Минут через десять в дверь постучали, по разрешению следователя ввели арестованного — крепкого мужчину лет сорока или немного постарше в спортивной одежде. Тот назвал себя по принятой форме: