Трахнет ли он меня теперь?

Я сказала ему не останавливается, но осознала, что понятия не имею, что он будет делать со мной. И моё тело тут же сказало мне, что я хочу всё, что он предложит. Его член в моём рту распалил пламя в моём лоне. Когда он стащил мои трусики, я знала, чего он хотел. Я тоже этого хотела, по крайней мне, часть меня.

Вейл отошёл к двери и крепче натянул цепи, непрестанно глядя на меня. Мои руки расправились, оттянутые цепями по обе стороны тела. Он вернулся назад, всё ещё впиваясь в меня взглядом со странным выражением лица. Выражением нежности.

Он плохой.

Вейл наклонил голову и поцеловал меня. Я приподняла подбородок, раздвинула губы, но поцелуем оказалось едва ощутимое касание его губ. Затем он обернул руку вокруг моего горла, прямо под ошейником, и отвёл мой подбородок в сторону. Его рот запорхал по шее, оставляя поцелуи дорожкой вдоль кожи, вниз к ключице. Такими нежными поцелуями, совершенно непохожими на те, что он дарил мне раньше. Пружина во мне натянулась туже, и я сжалась, когда он выпустил язык, слегка облизывая, пока спускался вниз. Его рука скользнула под лифчик, обхватывая ладонью грудь. Вместо того, чтобы смять её, он задел большим пальцем сосок. Меня прострелила дрожь.

— О-ой... — начала было кричать я, но он уже развёл мои ноги в стороны. Нет. Он не станет. Не может.

— Я хочу попробовать тебя, — прошептал он. Голос у него хриплый. Такой, что внутри всё сводит.

— Вейл...

Теперь он стоял на коленях, а катушка во мне натягивалась всё сильнее и сильнее. Всё моё желание было подавлено, но теперь у меня нет нужды его сдерживать. Когда его язык скользнул вокруг моего набухшего клитора, из меня вырвался крик. Перед глазами вспыхнул белый звездопад.

— О-о-ох!

Этот оргазм не был похож на те, что я доставляла себе сама. Катушка закручивалась с яростной скоростью. Взрыв удовольствия сотряс моё тело, и я почувствовала, как сдали ноги.

Если бы его руки не прижимали мои бёдра к стене, я бы рухнула на пол. Каждая часть моего тела, казалось, превратилась в жижу. Ничего уже не было реальным, всё тряслось и содрогалось.

Его язык кружил по мне, пульсацию за пульсацией посылая энергию, дрожью прошивающую меня. Волны оргазма накатывали раз за разом, охватывая пламенем тело, как лесной пожар.

Я поняла, что хнычу, неспешно извиваясь над ним.

— Быстро, — сказал Вейл. Не глядя можно было определить, что он улыбался.

Потом его руки поднялись с моих бёдер. Я прижалась к стене. Камень холодил пальцы. Только он и был прохладным в комнате. В воздухе повисла духота.

Вместо того, чтобы подняться, он просунул обе руки между моих ног. Прежде чем до меня дошло, что он делал, Вейл подцепил руками мои колени и приподнял. Его лицо настойчиво зарылось меж моих бёдер.

— Вейл!

— Да?

Он поднял взгляд. У меня вдруг появилось желание вплести пальцы в его короткие взъерошенные волосы. Что со мной происходило? Но мои руки, сдерживаемые цепями, не могли дотянуться до его волос. Я была беспомощна, когда он вновь склонил голову, опаляя горячим дыханием мой пульсирующий клитор.

— Что ты делаешь?

— Подвожу тебя к ещё одному оргазму. А что, по-твоему, я делаю?

— За-зачем? — причин не находилось. Всё же было манипуляцией, разве нет? Улыбка на его лице выглядела чертовски настоящей.

— Ты заслужила, милая. Такая хорошая девочка.

Вейл опустился языком ниже, прижимаясь к местечку, где пульсации оргазма уже стихали.

— Вейл... ох, Вейл!

Я не могла ничего остановить, даже если бы сама хотела. А я не хотела. Всю свою жизнь я старалась быть хорошей. Делала всё, о чем просили, и плевать на трудности. Я жертвовала своими чувствами ради всех вокруг. Усиленно трудилась, и ради чего? Ради будущего. Всегда и неизменно заглядывая наперёд в будущее.

И теперь, когда у меня его нет, я могла подчиняться своим желаниям в настоящем.

И эта ужасная тёмная страсть была тем, чего я хотела.

— Джессика, милая.

Он был плохим, и я тоже, раз желала его, но мы уже находились в аду, и места хуже для грешников не придумаешь. Поэтому я согрешила. Я открылась наслаждениям, которые он предлагал. И наслаждалась каждым тёмным мгновением.

— Вейл, — застонала я.

На сей раз его рука потянулась вниз, встречаясь с местом, где уже побывал его рот. Пальцами скользнул по щели, где я давно истекала влагой. Согнул их, и я ощутила, как изучают меня костяшки его пальцев.

Видела на полу свою тень, тень нас обоих, тёмную на камне. Солнце, пробивающееся из-за меня, грело спину, но и близко не так, как жар, разгорающийся во мне. Жажда становилась всё больше и больше, и я позволила стыду рассеяться, погружаясь с головой в вожделение.

Он растягивал меня, неторопливо толкаясь пальцами всё глубже и глубже. Его большие сильные руки трудились над клитором, даже когда он посасывал меня там, обхватывая губами набухшую горошинку.

Я дёргала головой из стороны в сторону, нервы натягивались всё сильнее и сильнее с тем, как его язык щёлкал по мне.

— Ой! А-а-ах!

Потом его большой палец опустился к моей дырочке, и он стал поглаживать вокруг входа, создавая восхитительное трение между подушечками его пальцев и моими соками.

— О-О-О-О!

Прошло не больше нескольких минут, как я уже оказалась на краю. Наши тени слились в одну, и я завалилась вперёд, натянув руками цепи. Бёдра раскачивались навстречу его рту и толчкам его пальцев во мне.

Я ничего не могла поделать. Мне нужен он. Нужен его рот, губы, язык. Нужны его пальцы, согнутые и широкие во мне. Нужно, чтобы он растянул меня еще больше. Он встретил ритм моих выпадов и подстроился под него, отчего все рациональные мысли, что, возможно, у меня были, с невыносимым ощущением вылетели в окно.

— О-О-О-О!

Он отправил меня парить над краем в ещё одном оргазме, который развалил меня окончательно, я дернулась в цепях, дико раскачиваясь навстречу его губам. Он усилил напор, щёлкая меня языком, и я заметалась из стороны в сторону, когда оргазм поглотил меня и накрыл с головой.

— Да, — прошептала я. Я была порабощена. Сделала бы всё, что он пожелал. Подчинилась бы ему. — Да.

За нами загрохотала запертая дверь.

— Вейл!

Отрывисто постучали три раза. Вейл поспешно встал на ноги, поймав меня в объятья, когда у меня подкосились ноги. Я попыталась восстановить равновесие, оттолкнулась от его мощной груди и вместо неё прислонилась к стене. Головокружение затопило голову.

— В чём дело?

Вейл уже нацеплял одежду, зарываясь рукой в короткие волосы. Голос прогремел через дверь.

— Эль-Альфа хочет видеть тебя.

— Я приду через...

— Прямо сейчас.

Вейл выругался. Застегнул последние пуговицы на рубашке и повернулся обратно ко мне.

— Спасибо, — сказал он. Наклонившись, яростно поцеловал меня, после чего отстранился. Быстро поднял цепи, потом открыл стальную дверь. За ней стоял главный прихвостень Эль-Альфы с уродливой гримасой на лице.

— Иду, — рявкнул Вейл. Дверь захлопнулась за его спиной, когда они двинулись по коридору. Вскоре их голоса стихли.

Я рухнула на стену. Каждая моя частичка казалась хрупкой, как хрусталь. Я обняла себя руками, чтобы не разбиться.

Вейл совсем меня вымотал. Он раскрыл ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. До этого дня я не знала, что такое настоящая страсть. А теперь отпустила себя, и пала сильно и жёстко ради него.

Он плохой.

Цепь на левой руке задребезжала, и я потянула за неё. Но вместо того, чтобы почувствовать цепкую хватку, какую ощущала прежде, я не почувствовала сопротивления. Потянула снова. Цепь прошла через крюк, металл со звоном быстро заскользил, пока наружу не вырвался оставшийся ворох цепи.

Я с трудом моргнула. Какую-то секунду мой разум был чересчур затуманен, чтобы вообще понять произошедшее. Тогда я моргнула снова, и он прояснился.

Он забыл запереть цепи.

Я могла сбежать.

Глава 27

Вейл

Я вошёл в комнату Эль-Альфы, не зная чего ожидать. Однако то, что я увидел, вселило в моё сердце ледяной ужас.

Передо мной, за низким столом, была женщина, прикреплённый к огромной цепи, свисающей с потолка посреди комнаты. Веревка окружала её руки, талию, ноги. Узлами насильно держала бёдра раздвинутыми. Спина была окровавлена. А в глазах отчаяние.

Эль-Альфа с кнутом в руке стоял лицом к женщине и спиной ко мне. Увидел ли он уже меня? Сомневаюсь.

Тут же я обозрел и остальное своё окружение. Стены украшали огромные картины и гобелены. Когда отвёл глаза от женщины, не в силах смотреть на неё, я увидел, что они тоже показывают акты террора. Изображения войны, сцены пыток висели на каждой стене. От них нельзя было укрыться.

Я шагнул к столу, разделяющему нас. Он был устелен тем, что походило на орудия пыток. Верёвки, кнуты, ремни. Наручники. Кляпы.

Потрогал пальцами ручку красного хлыста. Это была кошка-девятихвостка (прим.пер.: плеть из девяти хвостов). С витиеватыми узорами, вырезанными на красной коже сверху, и расхождением дальше. С каждого заострённого кожаного ремешка стекала кровь.

Моё сердце усиленно застучало в груди. Я схватил в руку кожаный хлыст. Скоро я смогу убить его — сейчас ещё рано, но, может быть, у меня не выдастся возможности получше. Я мог задушить его, ублюдка. Я обошёл стол, остановившись в двух шагах от него, когда он обернулся.

— Вейл?

Я остановился, опустив взгляд. У него на поясе висела пушка, а рука угрожающе заносила хлыст. Наверное, я сумел бы справиться с ним, — наверное, — но точно не знал, стоит ли рисковать.

— Ты звал меня? — спросил я.

Эль-Альфа прищурился, глядя на меня, приблизившись. Его дыхание дуновением ударило в нос с ощутимым запашком — он был смердящим пьяницей.