– Пожалуйста, называйте меня Софи.

Мануэла наклонила голову, то ли соглашаясь, то ли нет. Ее взгляд оставался настороженным.

– Я сам покажу. Ты поместила ее рядом с... – начал Филипп.

– Не беспокойтесь, я позабочусь о Софи. А вам нужно сделать несколько звонков, это срочно, – решительно оборвала она Филиппа на правах человека, давно живущего в доме и уже практически ставшего членом семьи.

Все это было сказано с улыбкой на губах, но у Софи сложилось впечатление, что Мануэла почему-то не одобряет решения хозяина привести ее сюда. Похоже, улыбнулась она про себя, трудно преодолимое, но тщательно скрываемое чувство ревности свойственно всем взрослым, живущим в этом доме. Но несмотря на это, Мануэла была ей симпатична...

– Здесь очень уютно, – заметила Софи, когда экономка привела ее в небольшую, со вкусом обставленную комнату.

– Да, и окна здесь выходят на север, поэтому даже при нашей жаре вам будет прохладно.

– Какой прелестный букет!

– Это Мишель у нас любит цветы в доме. – Только при упоминании о маленькой девочке взгляд Мануэлы потеплел, но лицо все равно оставалось каменным, а голос ледяным. – Она чудесная девочка, и с ней нет никаких проблем. Простите, но я не понимаю, зачем Филипп привез вас.

– Полагаю, он хочет, чтобы вы не так уставали.

– Я пока еще в хорошей форме. – Пожилая женщина гордо расправила плечи.

– Ну конечно! Я совсем не это имела в виду...

– Я вас оставлю. Ужин в семь. Ваши вещи я распоряжусь принести, – резко прервала ее экономка.

– О, не беспокойтесь. Филипп... то есть месье Маршан...

– Филипп сейчас занят, не стоит его отвлекать.

Дверь за ней закрылась, и Софи удрученно опустилась на кровать.

Ну почему все так плохо?

Через пару минут мужчина, назвавшийся садовником, принес чемоданы, но разложить вещи Софи не удалось. В дверь снова постучали.

– Входите! – бодро откликнулась она. – Филипп! – выдохнула Софи, увидев в проеме знакомую фигуру.

– Какого черта Мануэла поместила тебя здесь. Это самая маленькая комната в доме! – возмутился он, недоуменно оглядываясь по сторонам.

Вероятно, потому что она дальше всего от твоей спальни, подумала Софи, но промолчала. Умудренная жизненным опытом женщина решила помочь им избежать соблазнов... Значит, она считает ее соблазном?

– Это прекрасная комната. – Софи провела внезапно вспотевшими ладонями по бедрам, обтянутым тонкой тканью легких брюк. – Спасибо.

Пожалуйста, пусть он уйдет прежде, чем я совершу какую-нибудь глупость! – взмолилась она.

– Я скажу, чтобы тебя переселили. В конце концов, у Марии была превосходная спальня.

– Нет, не надо! – воскликнула Софи. Это вряд ли расположило бы к ней Мануэлу. – Здесь очень уютно, и я хочу остаться, – твердо добавила она.

Филипп пожал плечами.

– Как хочешь.

Софи ждала, что будет дальше, но он не двигался.

– Я не смогу погулять с вами завтра и показать окрестности, – произнес он наконец. – Тебе придется во многом разобраться самой. Хотя Мануэла, конечно, поможет, – сказал он, заметив неуверенность в ее взгляде. – Ты прекрасно справишься, я уверен. Кроме того, можешь взять мою машину.

– Ты хочешь, чтобы я села за руль... – Господи, он же не ждет, чтобы она вела его «ситроен»? – той машины, на которой мы ехали? – Она задрожала от одной только мысли о ярко-красном монстре.

– Ты смотришься в ней превосходно, – усмехнулся Филипп. – У тебя же есть права?

Софи напряженно улыбнулась.

– Есть, но... что, если я поцарапаю ее?

– За это я тебя не уволю, – буркнул он в ответ.

Все-таки он ведет себя более чем странно, решила Софи. Вроде он здесь, разговаривает с ней, но в то же время как будто думает о чем-то своем. И ни разу не посмотрел ей в глаза. Может, он передумал и жалеет, что привез ее сюда?

– Что-то не так, Филипп?

– Да.

Их взгляды наконец-то встретились, и Софи глубоко потрясло то, что она увидела.

– Ты хочешь...

– Не говори ничего. – Филипп тяжело вздохнул и запустил пальцы в свои густые волосы. – Просто послушай, что я скажу...

Софи кивнула, все еще не понимая, что происходит. Таким она его еще не видела.

– Ты была права, я ревновал...

Софи удивленно подняла брови. Этих слов она от него не ожидала.

– Я вел себя как полный дурак, потому что ревновал тебя к другому мужчине. Ты разговаривала с ним, а мне хотелось, чтобы рядом был я... Я хотел слышать твой смех, хотел, чтобы ты держала меня за руку...

Софи судорожно сглотнула, почувствовав ком в горле. Сердце стучало так громко, что ей казалось, будто удары слышны по всей комнате.

– Я знаю, у нас все началось не так, как надо, – улыбнулся Филипп, но, увидев, что ее щеки залились краской, снова посерьезнел. – Я хочу... пригласить тебя на свидание.

– На свидание? – опешила она. – Но ты же говорил, что не ходишь на свидания.

– Насколько я помню, ты тоже, – напомнил он. – Послушай, если ты собираешься перечислять все глупости, которые я когда-либо сказал тебе, я опоздаю на самолет. – Его взгляд не отрывался от ее лица. – Я очень хочу, чтобы ты была в моей постели, но мне этого недостаточно... Раньше с другими женщинами было достаточно. Но с тобой все по-другому... У меня плохо это выходит, но я пытаюсь сказать, что мне необходимо, чтобы ты была в моей жизни. – Он замолчал, ожидая от нее ответа. И Софи почти ощутила панический страх, исходящий от этого сильного мужчины, страх получить отказ. – О Господи, женщина, – хрипло воскликнул Филипп, не в силах ждать дольше, – ты скажешь хоть что-нибудь?

Лучезарная улыбка осветила ее лицо.

– Да! – воскликнула она и тотчас оказалась в его объятиях.

Филипп притянул ее к себе и поцеловал, моментально овладев и мыслями, и чувствами молодой женщины. Софи ощутила, что он дрожит от еле сдерживаемой страсти. Со стоном она обвила руками его шею, и ее губы раскрылись навстречу его языку...

Когда Филипп оторвался от ее рта и поднял голову, оба почти задыхались. Софи взглянула в невероятно красивые глаза, потемневшие от страсти, и не сдержала счастливого смеха.

– Что тебе показалось таким забавным? – спросил Филипп, нежно поглаживая ее шею большим пальцем. Другой рукой он продолжал обнимать ее за талию.

– Мануэла этого не одобрит.

– Почему ты так решила?

– Я ей не понравилась, – объяснила Софи, потеревшись щекой о его ладонь, когда та переместилась вверх, к ее лицу, а потом нежно провела по ней губами.

Его кожа была чуть солоноватой. Ей это доставило удовольствие и породило тепло, разлившееся внизу живота. Софи посмотрела на Филиппа из-под ресниц.

– Ты вкусный. Может, проверим, везде ли ты такой же?

Он застонал и поймал руку, которая легко скользнула по пуговицам его рубашки.

– Софи, нет!

Она отстранилась.

– Тебе это не нравится? – Ей бы очень понравилось, проделай он с ней такое.

– Очень нравится, – ответил он хрипло, – ты же знаешь. Но у меня скоро рейс.

– Ты должен лететь?

– Думаешь, я уехал бы, если бы была возможность остаться? – спросил он, явно находя свой отъезд мучительным для себя.

С обезоруживающей улыбкой она снова прильнула к нему.

– Прости, просто я так долго мечтала прикоснуться к тебе... – Софи увидела выражение отчаяния на его лице и отстранилась. -Это не поможет, да? – Увы, она должна свыкнуться с мыслью, что сейчас останется одна.

– Не поможет, – со вздохом подтвердил Филипп. – Я действительно должен идти. – Он смотрел на часы и раздраженно прищелкнул языком.

Софи кивнула с несчастным видом, поднялась на цыпочки и целомудренно чмокнула его в щеку.

– Пока, Филипп.

Глаза его опасно блеснули.

– И это все?

– Я постаралась проявить сдержанность, соответствующую моменту.

– К черту сдержанность! – рявкнул он, и она ощутила горячее прикосновение его губ. При всем воображении этот поцелуй никак нельзя было назвать целомудренным.

Когда он отстранился, лицо его было серьезным.

– Тебе будет о чем подумать в мое отсутствие.


12

В течение следующей недели Филипп звонил каждый день, но он находился далеко, и Софи было трудно выразить все, что она чувствует. Ей было необходимо видеть его глаза. Филипп же не испытывал никаких трудностей и без тени смущения рассказывал ей, чем они займутся, когда он вернется.

– Мы будем любить друг друга прямо на пляже. В лунном свете ты должна быть необыкновенно красива.

– А что, если нас кто-нибудь увидит?

В ответ раздался громкий, сочный смех.

– Нам только позавидуют, – ответил Филипп, и по его тону стало ясно, что он порадовался бы такой ситуации.

– Я начинаю думать, что ты испорченный и извращенный тип.

– Еще какой! Вот вернусь, и узнаешь, насколько я испорченный и извращенный, -вкрадчиво пообещал Маршан.

– А как ты это сделаешь? – прошептала Софи.

И он рассказал ей... подробно...

Софи казалось, будто Филиппа нет с ней уже целую вечность. И теперь, когда до его приезда оставался всего лишь день, она не находила себе места.

Кроме того, почти постоянное присутствие рядом экономки смущало Софи. Не сказать, чтобы Мануэла досаждала ей, но ее ревность была столь очевидна, что мешала наладить между ними добрые отношения.

Зато дружба с Мишель росла не по дням, а по часам. Уже сама мысль о девочке вызывала у Софи теплое чувство. И вполне обоснованно. Это была чудесная малышка – милая, приветливая, покладистая. Но, если нужно, могла проявить характер, что, как ни странно, только увеличивало удовольствие от общения с ней.