– Я хотел бы жить здесь, – негромко произнес он. – Здесь, среди кустов рата, на станции Фенрой. Я прикипел к ферме сердцем и душой. Но если ты захочешь переехать, Ида, я отправлюсь с тобой туда, где будут твой дух и твоя душа. Я ищу их. Я зову их…

В какой-то момент, когда рассвет рассеял тени ночи, Карл уснул, крепко обнимая Иду. Кэт, ночевавшая вместе с Макуту в общинном доме, где спали и другие члены племени, которые не уснули прямо у костров, вышла, чтобы посмотреть, как чувствует себя ее подруга и дети. Увидев Карла, она возмутилась и хотела разбудить его.

– Быть того не может! У нее жар, а он вытащил ее на улицу? Да еще и уснул! Кто же позаботится о детях? И об Иде…

Макуту коснулась лба Иды и улыбнулась.

– У нее больше нет жара, – произнесла она, заглянула в дом и вернулась, неся в руках одеяло. – А дети еще спят. Кунари тоже. Кажется, она победила всех духов.

Осторожно, чтобы не разбудить спящих, тохунга накрыла Карла и Иду одеялом.

– Разве ты не видишь, Поти? – прошептала она. – Когда мы спим и видим сны, дух путешествует. А эти двое… Их тела и души уже вместе. Его дух сегодня же приведет ее дух домой, в Аотеароа.

Глава 5

Проснувшись через несколько часов в объятиях Карла, Ида не избавилась от ужаса и вины, но чувствовала себя уже лучше и, самое главное, в безопасности, чего не было с тех самых пор, как она взошла на борт «Санкт-Паули». Она не могла сказать, откуда взялось это чувство, а просто испытывала облегчение – казалось, с плеч ее сняли тяжкий груз. Затем Кэт рассказала ей о своих предположениях по поводу событий в Вайрау. Ида снова заплакала, вспоминая Те Ронгу и мужчин, расставшихся тогда с жизнью. Жалела она и Кэт, потерявшую свою мать и племя, и даже Оттфрида и собственного отца. Она помнила его строгость, знала, что он никогда особенно не церемонился при выборе средств, если считал свою цель правильной и справедливой. Но уничтожить целую деревню, разрушить жизни десятков людей только ради того, чтобы воссоздать Рабен-Штейнфельд…

– Я уверена, что он просил у Господа помощи, – шептала Ида, и на лице ее отражался ужас. – Видимо, он был совершенно ослеплен своими устремлениями. А теперь он… О господи, если все действительно было так, то… все они прокляты!

– Думаю, Господь не слушал его, – утешила подругу Кэт. – Как обычно. – Она улыбнулась. – Господь слушал разве что Карла, ведь его молитвы, похоже, сегодня исполнились.

С тех пор как Ида проснулась, Карл буквально лучился от счастья. Он не мог отвести от нее взгляда, ворошил угли костра, у которого она все еще зябла, хотя утром уже потеплело, принес ей чай и лепешку, отогнал от нее офицера полиции, который хотел поговорить с ней.

– Я никогда не решалась молиться об этом, – прошептала Ида. – Ну, о том, чтобы Господь свел меня с Карлом. Я всегда хотела этого, но…

Кэт лукаво улыбнулась:

– Думаю, Макуту сказала бы: «Боги, читая твои мысли, слышат молитвы за молитвами». А Те Ронга не обращала особого внимания на богов. Конечно, они – часть мира, как и страна, в которой мы живем, животные, на которых мы охотимся, растения, которые мы собираем. Но самое важное в мире – это люди. Хе тангата. Так что забудь о своем Боге и всех злых стариках, которые создали Его по собственному образу и подобию. Радуйся Карлу, детям и себе самой!

Она посерьезнела, когда к привычным звукам и запахам утренней деревни, где все занимались своими повседневными делами, добавилось молитвенное пение и аромат сжигаемых трав.

– Это Макуту и ее ученицы, – сказала она. – Слушай, Ида, ты не против, если они похоронят Оттфрида сегодня же? Макуту говорит, что они подготовят его, а пакеха потом проведут свой обряд. Я знаю, что пакеха обычно ждут два-три дня, а маори предпочитают хоронить своих умерших сразу. Чтобы их душа, маури, могла отправиться в путешествие на Гавайки. В случае с Оттфридом они, кажется, всерьез опасаются, что его дух будет бродить в окрестностях деревни. Кунари пела всю ночь, отгоняя его. Она говорит, что он подкарауливал тебя. Макуту все утро плетет защитные чары. Так что, если ты не против…

Ида покачала головой.

– Я хочу лишь, чтобы он упокоился с миром, – негромко произнесла она.


В конце концов офицер полиции О’Мэлли совершил поминальную службу. Бывший деревенский учитель, очень набожный человек, хорошо знавший Библию, он провел ее очень серьезно и торжественно, искренне попросив Господа простить Оттфриду все его грехи. Ида слушала, как он читает Библию и молится, но не проронила ни слезинки. Карл вдруг задумался, замечает ли она вообще, что ее истово верующего супруга, который при жизни был старолютеранином, хоронят по обряду Римско-католической церкви Ирландии, и невольно усмехнулся. Сначала заклинания маори, потом молитвы паписта… Даже если Небеса откроются Оттфриду, вряд ли он попадет именно туда, куда собирался.

Однако вряд ли это имело какое-то значение. Кэт права, важны только люди. Живые.


– Что вы теперь будете делать? – спросил Крис, когда поминальный обряд закончился.

Шон О’Мэлли, Редвуды и остальные мужчины отправились в обратный путь, в Порт-Купер, после того как Ида сумела в какой-то степени взять себя в руки и ответить на вопросы офицера полиции. Нет, сообщила она для протокола, она ничего не знает о возможной подоплеке инцидента в Вайрау, понятия не имеет, где находятся сейчас ее отец и Петер Брандманн. Все равно они оба будут отрицать свою причастность к трагедии, а доказать, конечно же, уже ничего нельзя, поскольку единственный их соучастник, Оттфрид, мертв. Ида добавила, что не слышала окрика Кэт и, прежде чем выстрелить, не задумывалась о возможных намерениях Оттфрида.

– Я просто увидела, что он целится из мушкета в маори. Потом все произошло словно само собой. Я ни о чем не думала. Стрелять и думать одновременно, офицер, просто невозможно.

О’Мэлли еще раз выразил свои соболезнования, густо покраснев при этом, поскольку понимал абсурдность ситуации, а затем завершил расследование.

– В любом случае я женюсь на Иде! – радостно сказал Карл. – Конечно же, когда минет подобающий срок траура, но по возможности до рождения ребенка. Не важно, кто его зачал, я или Оттфрид. Он больше не будет Брандманном. И, если ты не против, Крис, мы останемся на станции Фенрой. Мы построим собственный дом, на земле Оттфрида или лучше поближе к тебе, хотя бы ради детей. Конечно, мы можем остаться и в старом доме, только… Наверное, Ида не захочет жить там.

Крис сочувственно кивнул.

– Мы с Кэт уже думали об этом, – произнес он. – Пока что мы отдадим вам свой.

– То есть дом Джейн, – поправила его Кэт.

Кристофер улыбнулся:

– Возможно, вы просто заберете его себе, а мы построим новый? Так или иначе, живите там, пока не придумаем, что делать дальше.

Карл покачал головой:

– Очень мило с вашей стороны, спасибо. Но в ближайшие недели, пока еще позволяет беременность, мы с Идой хотим немного попутешествовать. Отправиться в странствия, как сказала Макуту. Это хорошо для души. Я думаю, мы возьмем повозку и двух лошадей, но результат в конечном счете будет один: я покажу Иде Новую Зеландию. Пляжи Северного острова – пальмы, папоротники, горы… Пусть увидит, как здесь красиво. Чтобы она могла приехать сюда по-настоящему. Не оглядываться назад. Окончательно покинуть Рабен-Штейнфельд.

Крис улыбнулся.

– Думаю, она уже сделала это, – произнес он. – Она наконец-то с тобой.


– А что насчет нас? – спросил позднее Крис в своем доме на станции Фенрой.

Кэт как раз убрала остатки приготовленного на скорую руку ужина и, к своей огромной радости, обнаружила почти полную бутылку виски. День закончился. Она надеялась, что душа Оттфрида обрела покой. Карл и Ида ушли в одну из гостевых комнат Джейн. Пока они собирались жить в этом доме вчетвером – еще предстояло обсудить будущее Кэрол и Линды. Пока Карл и Ида будут путешествовать, они останутся с Кэт, но стоит ли растить их и дальше как «двойняшек» или лучше отдать одну из девочек родной матери, они еще не решили.

– Сейчас мы будем пить твой виски, – с довольным видом заявила Кэт. – Или у тебя еще осталось вино? Оно было очень вкусным. Боюсь только, Джейн все забрала.

Джейн Фенрой всегда держала в доме запасы вина, а недавно Крис нашел забытую ею бутылку и опустошил ее вместе с Кэт.

– Я серьезно, Кэт! – возмутился Крис. – Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду не вино или виски. Речь идет о нас. Карл и Ида поженятся. А мы?

– Мы не можем пожениться, – с улыбкой отозвалась Кэт. – Или ты думаешь, что власти Окленда признают твой развод после каракиа токо? Или, может быть, священники? Я хотела бы присутствовать при том, как ты будешь объясняться с преподобным отцом Англиканской церкви!

Крис театрально застонал:

– Кажется, Ида выстрелила слишком поспешно. Надо было позволить Оттфриду как следует прицелиться.

Кэт с укором покачала головой.

– Ты ведь шутишь! – строго сказала она. – Ты просто злишься, потому что Джейн – серьезный конкурент в овцеводстве. Что она обсуждала весь вечер с Редвудами? Нужно быть начеку, не то она уведет у нас из-под носа овец, которых мы могли бы купить.

Крис покачал головой.

– Кэт, мы сейчас говорим не об овцах! – строго произнес он. – Мы говорим о тебе и обо мне. Что ты собираешься делать, раз уж не хочешь за меня замуж? Ты по крайней мере собираешься жить со мной дальше? Ты ведь не намерена уйти, правда? – Последние слова он произнес хриплым голосом. Нельзя, ни в коем случае нельзя потерять ее.

Кэт отставила в сторону бутылку виски, обняла Криса, прижалась к его плечу.

– Нет, – с нежностью произнесла она. – Но я не могу переехать к тебе, в этот дом. Это дом Джейн, и для меня так будет всегда. Не говоря уже о том, что я в нем теряюсь. Он слишком велик, Крис! Я не хочу спальню на втором этаже, не хочу гостиную с паркетом. Для этого во мне слишком много от маори. Я хочу чувствовать землю под ногами…