Он, конечно, предпочел бы проскользнуть в окно и увести Дэнси потихоньку, но чертовы ставни были заперты изнутри.

– Что тебе действительно придется сделать, – Джордан разворачивал кресло, чтобы вернуться в свою комнату за пистолетом, – так это убраться отсюда по-хорошему. Я тебе покажу, как вламываться в мой дом!

– Он прав, слышишь, разбойник? – Эдди снова замахнулась зонтиком и охнула от ужаса, выронив его: перелетев через перила, он с громким стуком упал в прихожей на пол.

Ухмыльнувшись, Клинт подошел, поднял трофей и сунул в подставку с остальными зонтами.

– Ах, Эдди, Эдди, – он покачал головой. – Если вы собираетесь использовать эту штуку как оружие, то хоть держите ее покрепче. Вечно вы его теряете!

– Черт бы тебя побрал, Клинтон!

Джордан, вцепившись в колеса своей коляски, остановился так резко, что чуть не упал.

– Дэнси! Я чуть не сшиб тебя! – воскликнул он.

Пытаясь устоять на дрожащих ногах, Дэнси вцепилась в перила обеими руками.

– Я услышала крики. Что здесь происходит? – проговорила она слабым голосом.

Клинт увидел ее и без колебаний побежал вверх по лестнице. Эдди попыталась преградить ему путь, но он ухитрился проскользнуть мимо, не сбив старуху с ног. Подхватив рухнувшую ему на руки девушку, он сразу понял, что ее чем-то опоили.

– Черт, чем ты ее напичкал, Джордан?

Джордан невинно поднял брови.

– Ничем. Она просто измучилась. Может, ты не знаешь, ей пришлось пережить ужасное потрясение. Поэтому я и привез ее сюда. Я позабочусь о ней и ее безопасности.

– Да пусть убирается прямо сейчас, – быстро вставила Эдди, – я не хочу, чтобы она здесь находилась, особенно после…

Старуха замолчала. Она вдруг вспомнила, что должна делать вид, будто ничего не знает. Джордан вопросительно уставился на мать.

– …После того, как погрязла в грехе и вела себя неподобающим образом! Забирай ее и уходи!

Ничего не заподозрив, Джордан повернулся к Клинту.

– Никуда ты ее не увезешь.

Дэнси ужасно хотелось спать, но она все же почувствовала облегчение от того, что Клинт вернулся.

– Ты готова вернуться домой, Дэнси?

Девушка мигала, терла глаза, пытаясь прийти в себя. Габриель не погасил свечи в одном подсвечнике, и она могла видеть встревоженное, озабоченное лицо Клинта. Очевидно, он не хотел разговаривать в присутствии Джордана и Эдди, а ей так много нужно ему сказать!

– Одну минуту, я сейчас оденусь.

– Не беспокойся. Можешь забрать свое платье в другой раз. Пойдем отсюда.

Он взял девушку на руки и пошел к лестнице. Джордан направил свое кресло, чтобы преградить им путь.

– Ты никуда ее не заберешь, Клинт. Я не позволю, – яростно рявкнул он.

– Нет, заберет! – крикнула Эдди.

– Нет, не заберет, – взревел Джордан.

Клинту надоело спорить. Удерживая Дэнси одной рукой, второй он рывком развернул кресло Джордана и изо всех сил толкнул его по коридору.

Выкрикивая проклятья, Джордан безуспешно пытался остановиться, кресло катилось дальше. Эдди ковыляла за ним вдогонку.

Клинт спустился вниз и вышел из дома. Он сел в седло, усадил Дэнси перед собой и растворился в темноте.

Дэнси снова заснула, опустив голову ему на плечо… Клинт решил, что Джордан дал ей сильное снотворное, вероятно, опий. Потребуется время, чтобы его действие закончилось.

Добравшись до хижины, он внес девушку и уложил в постель. Затем сварил крепкий кофе. Налив Дэнси чашку, он потряс ее за плечо.

– Сядь и выпей вот это. Нам нужно поговорить, – настойчиво произнес Клинт.

Кофе был обжигающе горячим. Дэнси подула на него, сделала несколько глотков.

– Вероятно, ты уже знаешь, что случилось, – уныло сказала она.

– Я знаю то, что слышал от других. А теперь хочу послушать тебя. Рассказывай!

И Дэнси стала рассказывать. Наблюдая за его лицом при свете фонаря, она все сильнее нервничала. Казалось, он с каждым словом все больше тревожился. Наконец она не утерпела:

– Почему ты так смотришь? Я же ничего дурного не сделала. Я имела полное право стрелять в человека, который хотел поджечь мой дом. Ведь я его только ранила.

Клинту не хотелось говорить ей, но он был вынужден:

– Фрэнк Кокс мертв, Дэнси.

Девушка выпрямилась так резко, что расплескала кофе, даже не обратив на это внимания.

– Я же только ранила его в плечо! Я не хотела его убивать. У него и кровь-то не сильно текла, – запротестовала она.

– Наверно, он ударился головой о камень, когда падал.

Дэнси задумчиво откинулась на спинку, размышляя вслух.

– Да, наверно. Он был без сознания. Но, клянусь, он серьезно не пострадал. Хотя, должна признать, не очень внимательно его осматривала. Одно я точно знаю, что он дышал, когда Билли его повернул и снял капюшон.

– Есть еще кое-что, Дэнси, – хмуро продолжал Клинт. Дэнси подняла на него настороженные глаза. – Жена Кокса утверждает, что он ничего общего с кланом не имел. Он поехал сюда, потому что опасался, как бы здесь не случилась беда. Он прибыл вести расследование, а ты была в истерике и по ошибке в него выстрелила.

Дэнси почувствовала, как все ее существо захлестнуло горячее возмущение.

– Это ложь! Он был одет в белый балахон, как и остальные, кроме одного – тот был в красном. Билли стащил с него капюшон. Он тебе подтвердит…

– Билли ничего не говорит. Он очень боится, как и все негры. И даже если он скажет, в суде это не пройдет. Чернокожий не может свидетельствовать в пользу или против белого. Таков закон.

– Но его костюм…

– Его не нашли.

– Подожди минутку! Его должны были найти! – Она щелкнула пальцами и начала слезать с кровати, но Клинт ее удержал.

– Я вспомнила! Когда люди Джордана вынесли его из конюшни, я отчетливо помню, балахона я не видела. Он должен быть в конюшне!

– Я смотрел, его там нет.

– Но Билли…

– Я уже сказал тебе, Дэнси. Ни мне, ни кому бы то ни было Билли ничего не скажет. Он боится, что, если проговорится, клан отомстит ему. И я не могу его за это винить.

Дэнси снова откинулась на подушки.

– Ты хочешь сказать, что меня могут повесить за убийство шерифа?

– Нет, так как никто не сможет опровергнуть твоих слов, если мы предъявим его балахон и колпак и докажем, что он был членом клана. Боюсь, у нас будут из-за этого большие неприятности. Скажи, а что случилось, когда приехал Джордан? – спросил вдруг Клинт.

– Он привел с собой двоих, велел им отвезти раненого в Нэшвилл к врачу. Вероятно, ожидал, что его там арестуют. Уговорил меня пожить у него, пока он съездит в Нэшвилл, поговорит с начальником военной полиции и убедит его прислать нового шерифа, чтобы обеспечить здесь порядок.

– Джордан не был в Нэшвилле. Начальник военной полиции – мой друг, мы вместе воевали. Я всегда захожу повидать его, когда бываю в городе. Я находился там, когда пришла телеграмма из Пайнтопса о том, что Кокс мертв. Кажется, всех это сильно расстроило.

Дэнси с яростью проговорила сквозь стиснутые зубы:

– Да будь Фрэнк Кокс хоть губернатором Теннесси – я знаю, я точно видела, он – один из этих негодяев!

– Я верю тебе, – Клинт привлек ее к себе и почувствовал, что она вся дрожит. – Мы всех заставим тебе поверить.

– Что нам теперь делать? – устало спросила девушка.

– Отдохнем до рассвета.

Клинт уложил ее на кровать и, крепко обняв, лег рядом.

И, как всегда, Дэнси почувствовала себя в безопасности, хоть ненадолго.


Клинт наблюдал, как розовые тени рассвета заглядывают в окна, заливая Дэнси мягким, ласковым светом. Тихонько откинул простыню, чтобы насладиться ее красотой. Он вовсе не собирался заниматься любовью – просто любовался девушкой, страшась минуты, когда придется признаться, что именно ему поручено провести полное расследование инцидента, приведшего к смерти шерифа Кокса. Клинт верил Дэнси, но ему нужно было убедить всех остальных. Однако сейчас в нем росло желание, оно быстро вытеснило все остальное.

Медленно, осторожно он поднял ее рубашку. У него захватило дух при виде обнаженного тела. Пышная, совершенной формы грудь с розоватыми сосками, тонкая талия, соблазнительный изгиб бедер и длинные, гладкие, стройные ноги. Горячее желание болью охватило низ живота. Глядя на кудри цвета темного золота, разметавшиеся по подушке, он в который раз подивился ее немыслимой красоте.

Легкими, трепетными пальцами он притронулся к ее соскам, прихватывая и теребя их, потом рука его скользнула ниже.

Дэнси проснулась. Его язык прикасался к ее губам, слегка раздвигая их и нежно подразнивая. Ее пальцы скользнули по его шее, она обняла его, притянула к себе, приоткрыв рот, подалась вперед, жадно встретив глубокий поцелуй. Дэнси гладила его мускулистые плечи, мощную грудь. Клинт все еще был одет, и Дэнси дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы.

Он помог ей, быстро освободившись от одежды, не отрывая жадных губ от ее рта. Дэнси ощутила, как кровь горячей волной заструилась по венам. Сердце громко стучало.

Откинув голову, она заглянула в горячие карие глаза, с любовью тронула его лицо, скользя пальцами по щекам и усам, к сочным гладким губам. Он суров и груб, как дикарь. Каждый раз, когда он обнимал ее, девушка ощущала в нем затаенную угрозу, но ей было все равно. Ее не беспокоило, что союз их грешен, не интересовало, что принесет завтрашний день. Ничто не трогало ее, кроме удивительного волшебства, прекрасной магии этой минуты, этого часа, когда он заставлял ее упиваться своей женской сущностью, радостью отдавать себя мужчине, пробудившему в ней чувства, о существовании которых она даже не смела мечтать.

Глядя в пьянящие зеленые глаза любимой, Клинт испытывал такое бешеное желание, что мог не успеть даже войти в ее лоно.

– Я хочу тебя, – хрипло прошептал он. – Но только если ты тоже хочешь. Скажи, покажи мне, что это так, Дэнси.