Губы проложили влажную дорожку от мочки уха вниз по шее, недолго задержались, исследуя грудь, играя с набухшими острыми сосками. Потом опустились ниже, на вздрагивающий от возбуждения живот. Я погрузила пальцы в его волосы, прижимая его голову к себе. Как бы ни были бесстыдны его губы, какими бы изощренными ласками он меня ни награждал – мне хотелось большего. Гораздо большего.

Внутри бушевал дикий, безумный голод. Такой, что мне хотелось кричать. Голод по прикосновениям, нежности и грубости, страсти. Словно нечто, зародившееся внизу живота, терзало меня, настойчиво требуя внимания. Рассылало по телу горячие волны, смывающие последнюю стыдливость. Сводило с ума, вытягивая из меня силы, лишая воли и остатков разума. И утихомирить его можно было только одним способом.

Его рука скользнула по напряженному животу и замерла, обхватив нежный холмик в самом низу. Когда она его стиснула, сжимая сильно и безжалостно, я закричала, выгибаясь ему навстречу. Боже! Что он делает со мной? Зачем мучит так изощренно и безжалостно?

Казалось, он услышал мою мольбу, заключенную в этом крике. Пальцы раздвинули нежные складочки и ворвались внутрь. Да!.. Еще!.. Сильней и глубже! Он был груб и настойчив, врываясь в мое лоно, проникая в него сначала одним, потом двумя пальцами. Но я восторженными стонами приветствовала эту грубость. Мне хотелось, чтобы меня смяли, раздавили страстью – все, что угодно, только бы избавиться от безумного напряжения внутри.

Он медленно убрал руку и посмотрел мне в глаза, приподнявшись на локтях. Я задыхалась, с трудом сдерживая стон разочарования. Почему он остановился? Разве он не видит, что я сейчас просто умру от возбуждения? Но тут он вошел в меня одним долгим, глубоким толчком, и мой мир просто рухнул.

Он словно пронзил меня насквозь. Глубоко, до легкой боли, словно нанизывая всю меня на копье своей страсти. Я вцепилась в его плечи, не думая о том, что могу до крови ранить его ногтями. Не думая ни о чем вообще. Просто наслаждаясь тем, что он со мной делал.

Он вышел почти полностью – и снова ворвался в меня, более резко и грубо. Заставив выгнуться навстречу и закричать от страсти. Новый толчок, еще… Мои бедра вскидывались, стараясь принять его как можно глубже. Глаза щипало от слез. Горло перехватило: я не могла уже даже кричать, только глухо стонать, двигаясь ему навстречу все энергичнее. Он словно заразил меня своей первобытной страстью, заставляя извиваться среди промокших насквозь простыней.

Я шептала что-то, не беспокоясь о том, слышит ли он мои слова. Это стало неважным. Все было неважно кроме нас, кроме этой близости, этого единения. Я плыла в потоках наслаждения, как в штормовом море, то взлетая на гребне волны, то обрушиваясь в бездну, чувствуя приступы головокружения. Только он. Его руки, губы, его резкие движения внутри… Словно мы стали единым целым, и это новое гармоничное существо заняло собой всю вселенную.

Я не понимала, что со мной происходит, и не хотела этого понимать. Просто наслаждалась восхитительными ощущениями. Никогда раньше я не чувствовала подобного! Никто еще не мог так свести меня с ума, заставить забыть обо всем и полностью отдаться страсти. Словно он нашел меня, пустую и беспомощную – и заполнил своим огнем. И теперь мы полыхали, словно два факела, только усиливая пламя друг друга.

Я плавилась в его руках, становилась податливой, словно мягкий воск. А его умелые пальцы придавали ему новую форму, более совершенную, более… Правильную. Да. Это как раз то слово, что могло описать мое состояние. Наше состояние. Ту гармонию, что возникла, когда мы соединились.

Тонкая струна внутри меня натягивалась все туже. Сердце стучало в таком бешеном ритме, что казалось: еще чуть-чуть, и оно просто выскочит из груди. Хриплые вскрики слились в один долгий стон. Дыхания не хватало, казалось, еще немного, и я… И тут струна лопнула. Так резко, что я словно услышала ее жалобный звон. Я словно рухнула с огромной высоты, на краткие мгновения ощутив, что мое тело стало легким и невесомым. А потом с головой погрузилась в такое чистое наслаждение, что из глаз брызнули слезы.

Оглушенная, опустошенная, я лежала на мокрых простынях. Его грудь под моей рукой вздымалась так же тяжело и взволнованно. В темных глазах гасли искры удовлетворенной страсти. Словно последние угли того пламени, что только что спалило нас дотла.

Глава 13

Я так и не переехала в дом Нэйта. И теперь мои дни делились на две почти равные части. Дни, когда Нэйт был в городе, – их мы проводили вместе, по крайней мере, вечера: ужинали, разговаривали, занимались любовью и снова разговаривали.

Это были дни, под завязку наполненные счастьем. Мы обсуждали всё, что только можно, и меня это радовало. Именно так я когда-то представляла свои идеальные отношения – когда сказать можно обо всём и не бояться ничего. Узнавали о страхах, желаниях и мечтах друг друга.

– Я ужасно боюсь темноты, – говорю я, и он зажигает свет в коридоре, когда мы возвращаемся с террасы для того, чтобы в считаные минуты оказаться в постели.

– Интересно, почему? – спрашивает он, и я понимаю, что ему действительно интересно, но только пожимаю плечами. Отвечаю:

– Потому что в темноте скрываются монстры.

Звучит немного по-детски.

Я уже достаточно взрослая, чтобы знать: монстры бывают не только в темноте, и далеко не всегда они скрываются. Сразу же вспоминаю Смита. Вот уж где чудовище! Сколько на его счету изломанных судеб? Трудно подсчитать… И это чистая случайность, что со мной вышло не так.

Нэйт обнимает меня за плечи.

– Теперь я рядом, и ты не должна бояться монстров.

Я смеюсь и утыкаюсь носом ему в плечо. Это очень здорово. Рядом с ним мне и вправду ничего не нужно бояться. По крайней мере, я стараюсь так думать. Разумеется, я не вспоминаю о его покойной жене. Ей пришлось столкнуться с монстром. Но вряд ли это может иметь отношение ко мне. Нэйт говорит, что теперь дом охраняется так, что сюда не проникнет не то что злоумышленник – даже мышь.

Он подхватывает меня на руки и уносит в спальню.

Его руки скользят по моему телу. Губы впиваются в мои в жадном и бесстыдном поцелуе. Глубоком, чувственном… Этот поцелуй обещает бесконечное удовольствие – и дарит его щедро, не считая. Я плавлюсь в сильных руках, таю на губах, понимая, что теряю последний контроль над собой. И это кажется безоговорочно, абсолютно правильным…

Волна страсти захватывает нас, чтобы унести к новым вершинам наслаждения.

Проходит немало времени, прежде чем мы снова обретаем способность говорить.

– А я хочу завести собаку, давно мечтаю, – говорит Нэйт. – Знаешь, огромного такого лохматого пса.

– И что же тебе мешает?

Эта его мечта кажется мне забавной. Человек, который может себе позволить буквально всё, уж точно способен завести собаку. Или даже целый питомник, если у него будет такое желание.

– Ну, собака – это же не кошка. Кошке всё равно, кто за ней ухаживает. А я постоянно в разъездах, так что я представляю, как несчастный пёс сидит под дверью, в ожидании, что я вот-вот явлюсь. Нет, собаку надо заводить, когда есть семья.

Я немного напрягаюсь. Он ведь не пытается намекнуть, что мне пора что-то решать?

Нэйт, похоже, замечает это, потому что смеётся и крепко меня обнимает:

– Я тебя не тороплю, поверь.

Я ему верю. Мне нравится ему верить.

– А о чём мечтаешь ты? Кем бы ты хотела быть?

Я смотрю на него удивлённо, не слишком понимая вопрос.

– Ну, ты же не планируешь всегда работать официанткой?

– Точно не планирую.

– А что тогда ты хотела бы делать?

И вдруг я понимаю, что впервые в своей жизни я действительно могу решить это сама. Нэйт, словно подслушав мои мысли, говорит:

– Если ты захочешь учиться, я всё оплачу. А может быть, своё дело? Или ты предпочла бы заниматься домом и благотворительностью?

У меня кружится голова и сердце начинает испуганно ускорять ход. Ведь действительно, всё это возможно. Вообще, возможно что угодно. Я не сомневаюсь: что бы я ни придумала – Нэйт поможет мне воплотить это в жизнь. Целая огромная жизнь, в которой мне доступно и подвластно всё. У кого хочешь голова от этого закружится.

До сих пор у меня никогда всерьёз не было выбора. Хвататься за любую работу, искать любую возможность, чтобы как-то протянуть, выкарабкаться… А теперь… Теперь я в растерянности.

Он всё ещё ждёт ответа. А я всё ещё не могу ответить.

– Не знаю, – говорю я растерянно. – Никогда об этом не думала. Не было повода.

– Так начни думать.

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет.

Я уже собираюсь пробормотать что-то неопределенное, вроде «обещаю подумать», и вдруг неожиданно даже для себя самой выпаливаю:

– Цветы.

– Что? – Нэйт удивлен.

– Я бы хотела выучиться на флориста. Составлять красивые букеты. Чтобы делать кого-то счастливым, понимаешь?

– Так начинай подыскивать курсы. И… что ты думаешь о том, чтобы открыть цветочный магазин?

О, боже! Ну, разумеется, я никогда об этом не думала! Но, кажется, теперь начну думать.

Нэйт никогда не говорит напрямую, но с каждым днём становится понятнее: мы должны быть вместе, жить вместе, вместе планировать будущее. Ведь о чём бы мы ни говорили – на самом деле, мы говорим именно о нём, о нашем будущем…

⁂

Мне безумно нравились дни, которые мы проводили вместе.

Но были в моей жизни и другие дни. Дни, когда Нэйт в отъезде. Тогда я проводила больше времени дома и тоже думаю о нашем будущем. Только вот думаю немного другое. Почему он выбрал меня? Мужчина, который стал бы подарком для любой женщины.

Я представляла их: красивых, уверенных в себе, твёрдо стоящих на ногах, девушек из состоятельных семей.

Почему он не искал себе избранницу там? Нет, не то чтобы я была чересчур уж не уверена в себе. Я симпатичная. Надеюсь, что не глупая. И всё же… я не из его круга. И, может быть, никогда в него не вольюсь, а так и останусь инородным телом. Да и вообще, каков он – его круг? Нэйт пока не знакомил меня с друзьями. Уверен, что я им не понравлюсь?