Патриция Брейсвелл - Цена крови

Этельстан проследил за его взглядом, направленным на север, откуда через городскую стену под аккомпанемент отдаленных воплей и криков продолжал литься дождь огненных стрел. Он кивнул.

– Возьмешь двадцать человек, – сказал он Бирстану, – и очистишь все это место, отсюда и до реки. Убедись, что здесь не осталось других водяных крыс, прячущихся возле хитов или пытающихся попасть в город. А вы, – он показал на стражников, поставленных охранять этот участок стены, – снимите с убитых врагов оружие и все остальное, что может представлять ценность, и отнесите к себе в караульное помещение, чтобы разобраться с этим позже. Когда покончите с этим, перебросьте их трупы через стену. – Он скривился в гримасе. – Пусть Торкелл и его северный сброд посмотрят, как в Лондоне встречают незваных гостей. Остальные из вас пойдут со мной, чтобы усилить Алдгейт.

Но отправился он туда не сразу. Остановившись, они с Эдмундом следили за тем, как Эдрида аккуратно укладывают на щит.

– Он поправится, – сказал Эдмунд. – Просто сильно ударился головой.

– Будем надеяться на Господа, чтобы ты оказался прав, – вздохнул Этельстан, глядя, как уносят Эдрида. – Не хотелось бы мне сообщать королю, что он потерял еще одного сына.

– А я не хотел бы сообщать ему, что он потерял Лондон из-за этого Торкелла, – проворчал Эдмунд. Он похлопал Этельстана по плечу. – Пойдем. Здесь нам делать больше нечего, мы будем нужнее в другом месте.

Этельстан кивнул, и вместе они повели своих людей по направлению к воротам Алдгейт, выставив над головой щиты от стрел, которые продолжали дождем сыпаться на город.

Эльгива стояла возле своей лошади; в животе все сжималось и выворачивалось от нетерпения, когда она ждала разрешения войти в главную залу дома Сиферта. Она очень устала, ноги и руки были тяжелыми, словно каменными, и ей хотелось поскорее уйти с улицы в тепло. Однако стражники, стоявшие на входе, смотрели на ее спутников с подозрением. Снег, который норовил пойти все утро, все-таки начал падать большими влажными хлопьями. Наконец к ней подошел Алрик, который вел переговоры с вооруженной охраной.

– Я должен сопровождать вас в дом, миледи, и с вами пойдет Тира. Ваши воины, однако, должны будут остаться в конюшнях под охраной.

Эльгива кивнула. Она уже боялась, что ее просто развернут, прежде чем она успеет переговорить со своей кузиной.

Внутри заширмленного прохода седобородый дворецкий неприветливо потребовал от них назвать свои имена и дело, по которому они прибыли, а затем, оставив их под бдительным присмотром четырех стражников, отправился проинформировать свою госпожу, что Алрик из Йорвика и его сестра Илхвин просят разрешения переночевать.

– Ты должен был назвать этому старику мое настоящее имя, – пробормотала она Алрику. – В доме своей кузины я нахожусь в относительной безопасности.

– Сейчас вы находитесь южнее Хамбера, миледи, – ответил Алрик, – и, если здесь произнесут вслух ваше настоящее имя, вы не будете в безопасности даже в зале собственной кузины. Можете не сомневаться, что ваша кузина и так прекрасно догадается, кто находится у ее ворот.

Нетерпеливо постукивая пальцами по ширме рядом с собой, она выглянула из-за нее и увидела, как старый слуга медленно идет в сторону помоста. Им еще раньше сказали, что лорд Сиферт по-прежнему находится с королем в Уорчестере, и это было уже хорошо. Эльгива считала, что, будь он здесь, она смогла бы заручиться его поддержкой в деле продвижения Свена на трон Англии, но для нее стало большим облегчением, что ей не придется начинать это непростое дело прямо сегодня. Она устала, а некомфортное состояние, связанное с ранней беременностью, казалось сейчас даже более неприятным, чем отложилось у нее в памяти. Семь дней пути по зимним дорогам вымотали ее больше, чем она ожидала. Зелья, которые готовила для нее Тира, мало помогали от тошноты и постоянной боли в руках и ногах, и в данный момент ей больше всего на свете хотелось взять в руки чашу подогретого вина и сесть к огню на выложенную подушками скамью.

Дворецкий наконец дошел до другого конца залы, где ее кузина в окружении двух пожилых женщин расхаживала взад и вперед с раскричавшимся ребенком на руках. Должно быть, это был сын Альдит. Легкая зависть змейкой сдавила ее сердце, но скоро и у нее тоже будет свой собственный сын.

Казалось, ее кузина была слишком занята разбушевавшимся отпрыском, чтобы обращать внимание на старого слугу, и Эльгива не заметила признаков того, что Альдит поняла, кто именно просит увидеться с ней, когда старик развернулся и кивком головы позвал их.

– Оставайся здесь, – сказала она Тире, – и ни с кем не разговаривай.

Она кивнула Алрику, который повел ее через шумную, заполненную людьми залу.

Подданные Альдит занимались обычными зимними делами: группа мужчин чинила кожаные ремни на кольчугах и конской упряжи, тогда как другие точили с помощью оселков ножи и мечи. Три женщины сидели за ткацкими станками, а группа девушек приглядывала за стайкой маленьких детей, которые возились в загородке, расположенной подальше от центрального очага. Несколько женщин сидели в кругу с веретеном и пряжей в руках, а другие отодвигали от стен столы на козлах и готовились накрывать ужин.

Ко времени, когда они достигли помоста, Альдит отдала своего сына служанке и теперь вышла вперед, чтобы поздороваться с ними. Ее густые темные волосы под матерчатой повязкой были заплетены в косу и уложены в узел на голове, так что она казалась даже более высокой, чем запомнилось Эльгиве. Одно плечо ее дорогого темно-зеленого сиртеля было мокрым от слез сына – или, возможно, чего-то похуже. Эльгива поджала губы, прикидывая стоимость платья на Альдит, застежек с драгоценными камнями, которыми была подколота повязка на голове, и вышитой драпировки, украшавшей стены за ее спиной. В этой зале чувствовалось богатство, здесь было золото, которому Свен и Кнут могли бы найти хорошее применение. Она улыбнулась Альдит, но та в ответ взглянула так холодно, что Эльгива почувствовала, как от тревоги и страха у нее опять больно сжался желудок.

– Вы, Алрик, – и ваша сестра, – добро пожаловать, – сказала Альдит, хотя голос ее звучал вовсе не приветливо. – Хотелось бы узнать, какие дела привели вас так далеко на юг.

Жестом она пригласила их следовать за собой и отвела в небольшой отгороженный уголок за вышитыми портьерами. Там друг напротив друга стояли два кресла с искусной резьбой, а на металлической цепи висела масляная лампа. В тот же миг, как только портьеры закрылись за ними, Эльгива почувствовала, как пальцы кузины вцепились в ее запястье, словно когти ястреба.

– Кому еще известно, что ты приехала сюда? – прошипела Альдит.

Ошеломленная Эльгива вырвалась из длинных и цепких пальцев своей двоюродной сестры.

– Никому, – резко бросила она. – Я приехала сюда втайне. До сегодняшнего дня я даже не надевала женского платья. Я же не дурочка, моя кузина. Тебе нечего бояться.

– Бояться нечего только тому, кому нечего терять. – По голосу Альдит чувствовалось, что она на грани истерики. – После того как был убит твой отец, я все время боюсь. И даже мой муж боится.

Эльгива перевела взгляд с побледневшего злого лица кузины на два кресла. Она выбрала себе то, что побольше, и села, сбросив с плеч свой плащ. Затем она подала знак Алрику, который занял позицию, откуда он мог следить за тем, чтобы никто не подошел к ним достаточно близко и не услышал их разговор. После этого она, высокомерно подняв бровь на свою кузину, спросила:

– Именно поэтому Сиферт и бегает за королем, как побитый пес? Потому что боится его?

Альдит обиженно напряглась.

– Король отдал ему приказ прибыть ко двору. У Сиферта не было выбора.

– Выбор есть всегда, – сказала Эльгива. – Садись.

Ее кузина заколебалась; она явно была возмущена, что ею командуют в собственном доме. Затем она пододвинула кресло немного вперед, чтобы оно стояло под углом к Эльгиве.

– Ты сошла с ума, когда решилась приехать сюда, – сказала Альдит. – Они по-прежнему разыскивают тебя. Что тебе здесь нужно? – В ее карих глазах горела злость.

Глаза, как у коровы, всегда думала о них Эльгива: большие, влажные и теплые. Но сейчас они стали недружелюбными и даже несколько дикими. Не такой она помнила свою двоюродную сестру. Альдит, будучи на шесть лет младше ее, всегда была мягкой и приветливой, послушной и готовой услужить. Однако теперь в выражении ее лица не осталось ничего приветливого. Или мягкого. Что-то сделало ее очень даже жесткой. Было ли причиной тому ее замужество или, может быть, страх? Наверное, все же страх, решила она. И скорее всего, страх перед Идриком, мясником короля.

Что ж, это было общим для них обеих. Но теперь ей предстояло каким-то образом обернуть страх кузины в свою пользу. Она склонилась вперед и твердым жестом положила руку ей на колено.

– Это ведь Идрик так пугает тебя, верно? – тихим голосом спросила она. – Альдит, он убил моего отца. Он заставил меня скрываться, и я знаю, что мы находимся в опасности. Но я тебе не враг. Что с тобой сделали такого, что ты сейчас так боишься?

Лицо ее кузины побледнело еще больше, а губы плотно сжались в одну тонкую линию. Она на некоторое время отвернулась от Эльгивы, а когда вновь посмотрела на нее, в глазах ее читалась мука. Сплетя пальцы, она начала нервно раскачиваться взад-вперед, глядя пустым взглядом куда-то вдаль и тяжело дыша, как будто ей не хватало воздуха.

Эльгива подумала, что на самом деле это Альдит потихоньку сходит с ума.

Впрочем, через несколько секунд ее кузина, похоже, пришла в себя и, восстановив дыхание, начала свой рассказ.

– Идрик приезжал сюда всего с месяц назад, – сказала она. – Сиферт был в отъезде, а с Идриком явилось больше людей, чем мой муж оставил мне для охраны. Сначала я радушно приняла их. Мне нечего было скрывать, и я подумала, что, когда они не найдут здесь твоих следов, они попросту оставят нас с миром.