– Я сомневаюсь в их преданности, – ответил Идрик. – Я недавно приехал из Линдсея и должен сказать, что там присутствуют какие-то дьявольские брожения. Кто-то умышленно разжигает вражду против вас, милорд, и настроения тамошнего народа заставляют меня не доверять им всем.

В ответ на это откликнулся целый хор, но он не обращал на это особого внимания, потому что в голове тут же возникло одно имя – Эльгива.

Она вышла замуж за кого-то из датских лордов, кого-то очень близкого к Вилобородому. Три года назад он боялся, что это был Тостиг, который добивался ее, но теперь его королевство разорял этот йомсвикинг, тогда как в то же время на Севере ширилось недовольство. Могло ли случиться так, что это Эльгива посеяла зерна измены среди людей в Линдсее, людей, которые когда-то клялись в верности ее отцу и братьям?

– Мне сообщили, – словно издалека услышал он голос Идрика, – что лорд Годвин прибыл сюда не со всем своим ополчением. Что кое-кто отказался выполнить свою клятву сражаться за короля.

Мысли Этельреда вернулись к мужчинам, собравшимся за столом. Он взглянул на Годвина.

– Это правда?

– Я пришел сюда со всеми, кого удалось собрать, – в ответ бросил тот, – и прибыл в назначенный час. Милорд, мы сидим здесь уже несколько недель, в то время как Идрик плелся с Севера, едва волоча ноги. Из-за него нам придется сражаться с неприятелем, имея за спиной море и уже после того, как он разорил три графства.

– Благодаря мне, – не унимался Идрик, – король осознает опасность, которую вы от него утаили бы. Милорд, я бы посоветовал вам еще раз обдумать целесообразность этого сражения. Неужели вы хотите рискнуть будущим своего королевства, положившись в этой ситуации, когда у нас не хватает людей, а преданность войск под вопросом, на случайность, как при игре в кости? Лучше уж позволить Торкеллу и его людям вернуться на корабли и отплыть обратно в Данию. Мы мало чего достигнем, остановив их, но потерять можем очень многое в случае неудачи.

Этельреду требовалось какое-то время, чтобы обдумать все, что сказал Идрик. Он поднял руку, требуя тишины, но Этельстан проигнорировал этот жест.

– А зачем Торкеллу возвращаться в Данию? – спросил он. – Зачем ему бросать корову, которую он доил два месяца? Его армия грабила беспрепятственно, потому что нас было слишком мало, чтобы противостоять такой мощной силе. Теперь, когда у нас уже есть войско, чтобы встретиться с ним на поле битвы, было бы безумием не выступить против него.

– А если нашему королю суждено будет пасть в этом бою, – возразил Идрик, – тогда вы, милорд Этельстан, не преминете быстренько занять освободившийся трон, не так ли?

Этельред видел, как его своенравный сын рванулся к Идрику, но между ними успел встать Ухтред. Он крикнул, вызывая свою стражу, но даже она не смогла помешать Этельстану высвободить одну руку и ткнуть пальцем в сторону элдормена.

– Попридержите свой язык, малодушный трус! – крикнул Этельстан. – Мы еще встретимся…

Однако с Этельреда было уже довольно. Он с размаху ударил кулаком по столу, заставив замолчать всех.

В висках у него стучало, и ему казалось, что на грудь его давит страшный груз. Он по очереди обвел взглядом всех, кто стоял за столом, пока не встретился глазами с человеком, которого на самом деле здесь не было. Из-за спин советников на него смотрело лицо его брата, на бескровных губах которого плясала злобная улыбка.

Он отшатнулся, бормоча под нос проклятия. Словно ледяные пальцы поползли вверх по его рукам, ноги задрожали. Ему пришлось схватиться за стоявшего рядом с ним Эльфеха, чтобы не упасть.

Все это сделал Эдвард. Эдвард посеял раздор среди его военачальников, и Эдвард навлечет беду на всех них. Этой битвы хотел его брат, и теперь он понял, что, если примет это сражение, последствия будут катастрофическими.

Для равновесия он оперся руками о стол и со злостью посмотрел в сочащееся кровью лицо брата.

– Мы не будем сражаться с датским войском, – хрипло произнес он. – Пусть они беспрепятственно идут к своим кораблям. Дайте им забрать добычу и уйти.

Кровь теперь гулко стучала у него в ушах, и сквозь эти удары он слышал крики негодования и протеста. Но все заглушал пронзительный голос Этельстана.

– Это безумие! – кричал его сын. – Люди, оружие, провиант – все было собрано здесь, чтобы сражаться с армией захватчиков. А теперь вы просите нас отойти в сторону и дать им спокойно уйти на корабли? Может быть, нам еще поклониться им, когда они будут проезжать мимо нас, милорд? Может быть, предложить им свою помощь в переноске награбленного, или, возможно, вы хотите, чтобы мы попировали с ними, прежде чем они поднимутся на борт своих кораблей?

Он дал бы пощечину своему сыну, но у него не было на это сил. Он зажмурился, чтобы отделаться от гнетущего присутствия своего брата, но, когда он снова посмотрел в ту сторону, гротескный образ по-прежнему висел у него перед глазами.

– Уведите его отсюда! – крикнул он своим стражникам. – Уведите их всех. – Затем он указал на Идрика. – А вы останьтесь.

Пока освобождался его шатер, он продолжал смотреть на призрак Эдварда, следя за тем, как тот постепенно блекнет и растворяется в воздухе. В голове по-прежнему как будто раздавались раскаты грома, а желудок сжал мучительный спазм. Когда приблизившийся слуга поднес ему чашу вина, он отмахнулся, выбив ее из руки, так что она упала на землю.

– Убирайся!

Кто-то принес ему стул, и он тяжело рухнул на него, в то время как Идрик обошел стол и опустился на одно колено рядом с ним. Выражение лица Идрика было подчеркнуто безучастным, хотя Этельред не сомневался, что в данный момент он должен терзаться мыслью, что же вызвало такое недомогание короля. Ну и пусть себе гадает.

– А теперь расскажите мне то, – приказал он, – что вы не сказали перед всем советом. Что происходит в Мерсии?

– В Пяти городах неспокойно, то же самое в Линдсее и прилегающих областях по всей Мерсии. Я не могу выяснить, кто стоит за всем этим.

– Вы не можете?! – сердито бросил он. – Господи, тогда какой от вас толк?

– Я прошу прощения, мой король, за то, что подвел вас.

Лицо Идрика было полно раскаяния, однако Этельред заметил на нем еще кое-что – намек еще на какие-то сведения, которыми тот пока не поделился с ним.

– Тогда в чем заключается ваш совет мне? – спросил он.

– У меня нет для вас совета. Впрочем, среди северных магнатов доверием пользуется Этельстан. И, наверное, он мог бы что-то посоветовать вам.

В этом последнем замечании угадывалось обвинение, и Этельред посмотрел на своего элдормена более сурово.

– Не хотите ли вы этим сказать, что мой сын добивается благосклонности северян? Но каким образом? Ведь с июня он находится в Лондоне.

– Кто-то точно обхаживает их, милорд, но я не могу сказать, кто именно. Что-то об этом должны знать Годвин и Леофвин, однако я готов держать пари, что они оба не хотели бы, чтобы вы узнали хоть что-нибудь по этому поводу.

Этельред внимательно изучал спокойное и привлекательное лицо человека, стоящего перед ним, в поисках какого-то намека на хитрость. Он знал, что Идрик недолюбливает и Годвина, и Леофвина. Да и Этельстана тоже, если уж на то пошло. Однако на лице своего элдормена он заметил лишь озабоченность.

– Почему они должны что-то от меня скрывать? – спросил он.

Идрик пожал плечами:

– Ни один элдормен не желает, чтобы его признали беспомощным, милорд, и неспособным подавить волнения в своей провинции. А может быть, – он как будто на мгновение заколебался, но затем продолжил, – может быть, эти люди и стоят у истоков всего происходящего. Или же, возможно, они знают, что стоит за этим, но пока пребывают в нерешительности и не хотят вмешиваться. Если же смуту сеет кто-то из ваших сыновей, они могут тайно поддерживать его с оглядкой на будущее. – Идрик нахмурился. – Или же они могут поддерживать связь с дочерью Эльфхельма. Эльгива по-прежнему скрывается где-то там. И вас, и меня, сир, она одинаково невзлюбила, а она очень искусна в том, чтобы заставлять мужчин делать то, чего она хочет.

Что говорить, Эльгива умела быть очень убедительной. Она даже его поработила, пока он не устал от нее. А как могли не выполнять ее волю мужчины менее сильные? Если она жива, место, где она скрывается, остается загадкой, которую ему предстоит решить, прежде чем он поднимет руку на своих советников или сыновей.

– Вы вернетесь в Пять городов, – сказал он Идрику, – в поместье Сиферта. Его жена может что-то знать о своей кузине, так что задержитесь там на некоторое время. Попробуйте убедить ее рассказать вам то, что ей известно. Также съездите в поместья Годвина и Леофвина. Там вы тоже можете что-то выведать. Они были близкими союзниками Эльфхельма. – Сейчас в памяти его всплыло лицо Ульфкителя, который стоял на совете между Годвином и Леофвином. – Кстати, а что вам известно об Ульфкителе? – спросил он. Этот человек исправно служил ему в прошлом, но, если Годвин и Леофвин – притворщики, его преданность также могла быть фальшивой.

Идрик ответил не сразу, и выражение его лица стало задумчивым. Наконец он сказал:

– Ульфкитель – жестокий воин и хороший военачальник, почти такой же, как Ухтред. И я думаю, что его было бы нелегко заставить нарушить клятву верности.

Этельред понял вопрос, который Идрик не решился произнести вслух. Кому на самом деле предан Ульфкитель? Королю или же кому-то еще?

– Мы обязаны убедиться в его преданности нашей короне, – медленно сказал он.

В запасе у него оставалась еще одна дочь. Вульфхильда, сколько ей сейчас? Он не мог припомнить этого. Но она, конечно, наверняка уже в том возрасте, когда пора отдавать ее замуж. Она станет подходящей невестой для Ульфкителя. В обмен на дочь короля и ее приданое Ульфкитель поможет ему остановить волну недовольства, которое растекается по его королевству. Если у истоков его стоит Эльгива, Идрик найдет ее и положит этому конец.