- Сердца у тебя нет.

Легко пожала плечами.

- Чего нет, того нет.

К столу подошел Миша, аккуратно поставил передо мной чашку кофе и пирожное с вишенкой сверху. Я кивнула, взяла ложку и неспешно покрутила ее между пальцев, примеряясь к кулинарному произведению искусства и так, и эдак.

- Что-то еще, Александра Леонидовна?

Когда молодой официантик снова меня по имени-отчеству назвал, Трофим с едва сдерживаемым смехом закашлялся и поспешно прижал к губам кулак.

- Нет, Миша, спасибо. Можете идти, - дождавшись, пока парень отойдет, отправила вишню в рот и невозмутимо уточнила: - Ты не подавился часом, мой старый друг?

- Ну что ты, Александра Леонидовна, - ехидно оскалился. - Я аккуратен. Надо же, - хмыкнул он. - Всю жизнь Сашкой была из-под забора, а теперь...Александра Леонидовна.

- Для тебя я никогда Сашкой из-под забора не была.

- Неужели? Марат тебя из помойки вытащил...

- Марат. А не Алексей Трофимов.

Меня так очень давно не оскорбляли. И дело не в его словах, дело во взгляде, которым на меня давно - очень давно - ни одна тварь не смела смотреть.

Я была недосягаемым совершенством. Идеальной, лощеной и знающей себе цену. И цену немалую. Максимум, что позволялось, - смотреть с восхищением. С желанием, полного восхищения, уважением, полного восхищения, страха, полного восхищения...Доступ к моей персоне имели лишь избранные, те, кого я считала достойным себя, а самооценка у меня была очень большая, но не завышенная. Я столько сил приложила, чтобы создать госпожу Герлингер, до которой в прыжке никто не доставал, и могла себе такое поведение позволить.

И на меня давно не смотрели с грязной похотью, со снисхождением и брезгливостью. Я отвыкла от такого. На Сашу из-под забора могли так смотреть, а на меня - нет. Однако Трофим себе это позволял.

Он на меня глядел как на шлюху. И не элитную даже, а обычную с трассы. Я была красива, очень красива и ухожена, и одета так, чтобы у мужчин, которые вроде бы ничего провокационного и приглашающего не наблюдали, в лоб упирался, а по губам слюни текли. Трофим не слепой и не импотент, он оценил меня не только как личность, даже не столько как личность, а как бабу. Тупо красивую бабу, умеющую себя подать. Неудивительно, что когда-то я предпочла ему Марата.

В конце концов, мне просто надоело. Он права никакого не имеет и не имел никогда, чтобы так со мной обращаться. Ему я ничего не была должна.

- Сдал ты, Леша. Ох, как сдал, - зацокала языком и сочувствующе головой покачала. - Самому-то не очень, наверное?

Мужчина выпрямился, вилку сжал, так что пальцы побелели и вкрадчиво переспросил:

- Что ты имеешь в виду?

- Все то же...Все то же, что и раньше. Несколько лет назад ты бы голову оторвал любому, кто бы попытался из тебя шестерку сделать. А сейчас, вот, бегаешь. Только пятки сверкают. Выдрессировал он тебя, а?

Подмигнула понимающе, с удовольствием наблюдая за тем, как стремительно багровеет неприятное лицо.

- Я на твоем месте рот бы закрыл.

- Почему? Мы в свободной стране живем. Говори хоть обговорись. А вообще, и Марат меня разочаровывает. Отвык уже своими руками работать? Чужими дела делаем?

- Ты радоваться должна, что здесь я, а не он. Иначе, Александра Леонидовна, вы бы сейчас не улыбались своими белыми зубками и колечки свои не теребили. Я сам приехал, Саша, по собственному желанию. И тебе лучше со мной не ссориться.

- Неужели? В ноги тебе кланяться? Так зря приехал. На что рассчитывал, я понять не могу. Любопытство взыграло?

После исповеди я резко вдохнула, так что перед глазами замелькали черные точки, и скомкала салфетку, до этого спокойно лежавшую на коленях.

- Я не очень люблю, когда бесцельно тратят мое время. Мне есть, чем заняться. Одним словом, надоел ты мне, Алексей. Пойду я. Счастливо оставаться.

Подхватив сумку, спокойно направилась к выходу, старательно контролирую свой шаг. В гардеробной шубу забрала, накинула ее плечи себе, выправляя волосы, и уже хотела к зеркалу развернуться, только порадовавшись тому, что Лешка, судя по всему, оставил меня в покое, как неожиданно сзади на левое плечо легла тяжеленная рука и сжала в сильном захвате.

- Я сам приехал, - еще раз повторил Лешка, зло и как-то обиженно. - А не по чьей-то указке.

- Да ради бога. Приехал и приехал. Руку убери только. Шубу мне испортишь.

- Не испорчу, - жесткие пальцы едва не рвали дорогой мех. - Сука ты, Сашка, самая настоящая. Думаешь, шмотки и украшения из тебя что-то делают? Одень свинью в шелк, она все равно свиньей останется. Ребенку жизнь загубила, его матери, и хоть бы что тебе. Хоть бы шевельнулось что-то.

- Душещипательно. Ты здесь каким местом?

Немного щетинистый подбородок дернулся с презрением и отвращением. Трофим руку резко отдернул и отошел на шаг.

- Совет тебе, на будущее. Даже не думай рыпнуться куда-нибудь, только хуже будет.

- Так вот зачем ты приехал...Угрожать?

- Предупредить. Не вздумай ничего делать пока, подожди, хоть все утрясется и успокоится немного. Сама себе могилу выроешь, если дернешься. А тебе и рыть не надо - есть готовая уже.

- Что, слежку за мной установили, да? Детектив какой-то.

- Триллер, Саша. Мое дело предупредить. А там сама думай. Он с тебя теперь глаз не спустит.

Лешка сунул руки в карманы, ссутулился немного и повернул в зал, где его ждал недоеденный ужин.

Рука дрогнула и расслабилась, позволяя стальному лезвию выскользнуть из пальцев.

Глава 67

А в ней сошлись змея и волк,


И между ними то любовь, а то измена...


Сплин "Что ты будешь делать"

На этом потрясения дня не закончились. Стоило приехать домой, как практически через несколько минут в дверь позвонили, заставив меня настороженно вскинуть голову и замереть.

Зоя, вытирая мокрые руки о фартук, засеменила к двери.

- Зоя? - окликнула я ее уже в прихожей.

- Да, Александра Леонидовна?

- Меня ни для кого нет.

- Эээ...ну хорошо, - она нажала на кнопку видеосвязи, выслушала кого-то и кивнула. - Там курьер, Александра Леонидовна. С цветами. Впускать?

Я пораздумала немного и нехотя кивнула.

- Ну впусти.

Расписавшись и выпроводив юркого паренька, громко хлопнув дверью и закрыв все замки, я без особого удовольствия повертела в руках присланную розу. Темно-красный, переходящий почти в черный на краях лепестков бутон едва помещался в ладонь, шипы слегка царапали нежную кожу запястья. К цветочку прилагалась короткая записка на черной рисовой бумаге. "Был так рад твоему возвращению, что забыл поздравить сразу. С днем рождения Вас, Александра Леонидовна. М. З.".

МЗ. Мучительное зло он, а не Марат Залмаев.

Розу я сожгла, с величайшим удовольствием наблюдая за тем, как лепестки съеживаются и чернеют, превращаясь в пепел, а дорогая бумага медленно и красиво тлеет.

И я наконец-то разозлилась. По-настоящему. Во всяком случае, ярость пересилила страх.

Он издевался над самым дорогим, что у меня было. Над тем, что мне досталось адским, каторжным трудом - над моим именем. Он высмеивал его, и это издевательское обращение по имени-отчеству - сначала от Трофима, пусть оно не слишком-то меня задело, а затем от Марата - просто взорвало внутри давно тикающую бомбу.

Я была готова сама уже позвонить и вылить на голову Залмаева тонны помоев и чего-то похуже, но жажда и любовь к жизни брали верх. Он сам позвонил. А я так дрожала от неуемной, не находившей выхода злости, что даже не стала ждать, пока поиграет мелодия, а кинулась к телефону после первой вибрации.

- Добрый вечер, Александра Леонидовна, - за издевательски выверенной вежливостью невооруженным взглядом проглядывалась насмешка, которую Залмаев не особо-то и скрывал. - Получила мой подарок?

- Получила.

- Знаю, ты не очень любишь цветы.

- Ненавижу, - подтвердила я.

- Но я надеюсь, мои тебе понравились?

- Нет.

Марат притворно огорчился.

- Жаль. Выкинула?

- Сожгла, - с явным удовольствием промурлыкала в ответ, вспомнив, как горел цветочек. На кровати поудобнее растянулась, ноги на стену закинула и залюбовалась свеженьким педикюром. - Хоть цветы мне не нравятся, горят они хорошо.

- Я рад, что мои усилия не прошли даром.

- Зачем ты звонишь?

С ответом он помедлил. Чтобы меня позлить, гад.

- Мне очень хочется с тобой пообщаться, Саша. Меня...скажем так, терзает сильное любопытство.

- Ты не единственный, кого оно терзает, - любезно сообщила я, и уже после того, как я это сказала, по позвоночнику прошел неприятный холодок.

- Вот как? - подобрался Залмаев. - Кого еще?

Я на кровати села и поплотнее закуталась в одеяло.

- Что ты хочешь? Что тебе нужно от меня?

- Это самый популярный вопрос, который я слышу от тебя. Пластинку заело?

- Я серьезно.

- Я тоже...Александра Леонидовна.

Скрип моих зубов слышно было, наверное, за километр. Марат хохотнул, явно довольный тем, что задел меня за живое. Он этого и добивался.

- Что же ты так? Не нравится?

- Зачем ты позвонил?

- Поговорить.

- Поговорил?

- Я хочу с тобой встретиться, Саша.

О, мы наконец-то перешли к главному. Я подобралась и забарабанила пальцами по покрывалу в глубокой задумчивости. Мне не сбежать от него сейчас. Он знает, где меня найти, на что надавить и что забрать при желании. Черт, при желании он мог сюда приехать, голову мне открутить, и никто бы его не смог остановить. Даже сейчас Марат не спрашивает, он заявляет о своем желании. В этом весь Марат. Некоторые вещи остаются неизменными.