– Прекратите истерику. Успокойтесь и выслушайте меня. Как вы, должно быть, уже слышали от лорда Петтигрю и других, Наполеон со дня на день прибудет в Париж. Все решится скоро, очень скоро. А затем вы получите свободу. Обещаю.

Она не верила своим ушам. Как, Наполеон бежал с Эльбы? О Боже, этого не может быть!

– И что, по-вашему, решится? Это чудовище снова получит возможность устраивать бойни, терзать и мучить людей?

Эджертон небрежно пожал плечами, но в его глазах горел огонек безумия.

– Посмотрим. Ждать осталось недолго. На этот раз Наполеон победит. Союзники будут разбиты. Это не подлежит сомнению. А потом будет видно.

– Вы клянетесь, что моего отца отпустят? Клянетесь, что Эдмунда никто не тронет? Клянетесь, что больше не убьете ни одного невинного?

Эванджелина знала, что этому человеку солгать раз плюнуть, но сейчас ей казалось, что над ней закрылась крышка гроба. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Он закинул голову и от души расхохотался.

– Вы просто ребенок… Да, моя дорогая, я клянусь вам Рысью, а этот малый, как вам должно быть известно, заслуживает доверия!

– Чего вы хотите от меня? – безжизненным голосом спросила она.

Эджертон нежно улыбнулся, потрепал ее по руке и сказал:

– Не торопитесь. Вам придется как следует подумать, чтобы выполнить это задание. А сейчас… – Он схватил Эванджелину за плечи и повернул лицом к себе. – Вы замерзли. Позвольте мне согреть вас. Да, позвольте… – Он жадно прильнул к ее ледяным губам, тщетно попытался раздвинуть их языком, а затем прошептал: – Я столько лет желал вас. Отдайтесь мне, Эванджелина. Отдайтесь, и я сам отпущу вашего отца. Приходите ко мне сегодня ночью. Да, сегодня. Я хочу лечь с вами в постель. Я должен…

Она сильно ударила его коленом в пах. Эджертон задохнулся, выпустил ее руки и прошипел:

– Вы пожалеете. Клянусь вам!

– Грязный ублюдок! – Эванджелина отпрянула от него. – Я выполню вашу просьбу, но вы больше никогда не прикоснетесь ко мне!

С этими словами Эванджелина ушла с балкона. Она так замерзла, что боялась разлететься на куски. Бр! Опрометью она бросилась в Розовые покои, заперла дверь и закуталась во все одеяла, которые смогла найти. Затем опустилась на кровать и долго сидела, уставившись в пространство.

– Военное министерство? Какого дьявола вам там понадобилось?

Эванджелина только улыбнулась и пожала плечами.

– Я подумала, что это будет интересно. Там находится сердце Великобритании. Я слышала, что Наполеон на свободе и скоро будет в Париже. Да, я хочу посетить министерство и понять, чего нам следует ждать.

– Это самые странные слова, которые я от вас когда-либо слышал.

– В самом деле? Ну что ж, вам совсем не обязательно сопровождать меня. Я могу нанять фиакр. Это несложно.

Он посмотрел на нее так, словно хотел ударить.

– И когда вы собираетесь совершить эту вылазку?

– Сегодня днем, милорд. Если вы боитесь, что вас не пустят, то можете не беспокоиться. Вчера вечером я попросила об этом лорда Петтигрю, и он сказал, что будет рад видеть меня. А заодно и вас.

– Дрю слишком вежлив, черт бы его побрал. На самом деле женщина в конторе нужна ему как… А я-то собирался свозить вас в Ричмонд. Сомневаюсь, что вы смогли бы добраться до центра лабиринта, но я хотел дать вам попробовать.

Эванджелина встала из-за стола и посмотрела на герцога сверху вниз.

– Если вы и дальше будете срывать на мне свое плохое настроение, то я предпочту компанию лакея. – Она бросила салфетку на тарелку.

– Придержите язык, моя девочка! – рявкнул он, продолжая сидеть. – Вы должны знать, что у меня, вашего хозяина и человека, который за вас отвечает, нет выбора. Конечно, я буду сопровождать вас. Интересно знать, куда вы собрались? Разговор не окончен.

– Пойду навещу Эдмунда. Мне больше нечего сказать вам, милорд.

Какое-то мгновение он теребил салфетку.

– Я уже видел сына. Эллен закормила его тостами. Баньон прочитал лекцию о том, как должен вести себя джентльмен на скачках в Аско-те, а моя мать предложила ему пострелять в нее. Когда он увидел меня, еще одного своего раба, то милостиво соизволил разрешить мне поучить его играть в шахматы.

– Маленький мошенник! – невольно рассмеялась повеселевшая Эванджелина. – Понимаете, я научила его правилам игры, а он тут же возомнил себя мастером!

– Что ему требуется, – сказал герцог, медленно переводя взгляд с губ Эванджелины на ее грудь, на этот раз полностью прикрытую бледно-желтым утренним платьем, – так это братья и сестры.

Эванджелина ахнула.

– Возможно, – сказала она, когда наконец пришла в себя, – леди Джейн удастся с помощью дрессировки сделать его человеком. Что вы об этом думаете?

– Ну что ж, – ответил Ричард, глаза которого опасно вспыхнули, – она всем нам уши прожужжала о своей девственности. Надо как-нибудь проверить.

Разозлившаяся Эванджелина тут же заглотала наживку.

– Вы напыщенный английский ублюдок! Вы… – Она вскочила, сжала кулаки, прижала их к бокам и увидела, что герцог смеется.

– Я тоже поднимусь к Эдмунду. Мы вместе поучим его играть в шахматы.

– Идите к дьяволу! – сказала она, резко повернулась и вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног лакея. Вслед Эванджелине несся зычный хохот герцога.

Глава 27

Эванджелина прижимала к груди сумочку. Внутри лежал конверт, который сегодня утром посыльный принес от Эджертона. Она не хотела знать, что находится внутри. Там было что-то страшное. По-настоящему страшное.

День был таким холодным, что даже в карете изо рта шел пар.

Герцог наклонился и поплотнее закутал пледом ее ноги.

– Разве можно поверить, что какие-нибудь три недели назад мы нежились под летним небом?

Карета резко остановилась. В окошко заглянул улыбающийся Джанипер. Ему очень нравится находиться в гуще событий, подумал герцог. Но старик наверняка ломает себе голову, пытаясь понять, какого черта хозяин привез в военное министерство молодую леди. И в самом деле, какого черта?

– Нет, – сказала Эванджелина. – Этого не может быть.

Она стояла перед закопченным зданием из серого камня, мрачным, неприветливым и явно нуждавшимся в окраске. Здание окружал высокий чугунный забор. На улице было неестественно тихо, потому что здесь отсутствовали уличные торговцы, которые могли отвлечь важных людей от государственных дел. Вход в здание охраняли два молчаливых стража, облаченных в мундиры гвардейцев его величества.

– Вон там находится Вестминстер, – сказал герцог, показывая пальцем, обтянутым перчаткой.

– Просто восхитительно, – бодро сказала Эванджелина, не обращая внимания на недоверчивый взгляд герцога, и решительной походкой направилась к высоким черным воротам перед входом в министерство.

Герцогу не понадобилось называть стражам свое имя. Огромные железные ворота тут же распахнулись.

– Добро пожаловать, ваша светлость, – сказал один из гвардейцев.

– Ты останешься с лошадьми, Джанипер, – велел герцог. – Как обычно.

Они поднялись по дюжине выбитых ступенек к огромным двойным дверям. Гвардеец потянул тяжелое железное кольцо и низко поклонился герцогу.

– Ваша светлость, – сказал он, – секретарь лорда Петтигрю сейчас спустится.

– Похоже, вы имеете полное право считать себя самым тщеславным человеком во всей Англии.

– Вот уж нет. Принц-регент может дать мне большую фору. Но я на это не реагирую. – Герцог бросил на нее удивленный взгляд. – А вы что, предпочли бы, чтобы нас никто не замечал?

– Да нет. Просто все обращаются с вами так, словно вы принц-регент.

– Ни в коем случае. Они относятся ко мне намного лучше, чем к нему.

Испуганная Эванджелина застыла на месте. Негромко сказанные слова герцога отразились от стен могучим эхом. Она оглянулась по сторонам. Главный зал вздымался ввысь по крайней мере на четыре этажа; каждый этаж был огражден решеткой из кованого чугуна. На площадках неподвижно стояли гвардейцы в мундирах. По вестибюлю деловито сновали джентльмены всех возрастов в нарядах неизменно темного цвета, лишь на мгновение останавливавшиеся при виде Эванджелины. Все здоровались с герцогом и низко кланялись ему. Это было унизительно. На нее никто не обращал внимания.

– Теперь вам должно быть ясно, почему женщины не слишком любят это место, – невозмутимо сказал герцог, когда какой-то молодой человек, менее самоуверенный, чем прочие, при виде Эванджелины споткнулся и чуть не упал.

– Ричард, Эванджелина! Вы как раз вовремя. Добро пожаловать в мой второй дом. – В дальнем конце вестибюля появился лорд Петтигрю.

В отличие от своих секретарей и клерков он был одет в камзол с пышными рукавами и темно-коричневые бриджи. Несмотря на теплый прием, Эванджелина чувствовала, что он смертельно устал. Несомненно, Дрю считал ее желание посетить министерство капризом и отнюдь не радовался, что ему придется потратить на Эванджелину драгоценное время. Она не осуждала его. При мысли о том, что ей предстоит, она испытывала желание умереть. Однако она очаровательно улыбнулась.

– Спасибо за то, что позволили мне прийти. Он кивнул и обратился к герцогу:

– Поступила новая информация из Парижа. Если сегодня вечером ты свободен, есть люди, которые хотели бы встретиться.

– Конечно, – ответил Ричард. – А теперь покажи этой любопытной мадам свою контору. Ты сам будешь нашим гидом или приставишь кого-нибудь из своих клевретов?

– Великий герцог Портсмутский в сопровождении какого-то клерка? Это невозможно.

Лорд Петтигрю вел их по мрачным и неуютным залам для заседаний, насквозь провонявшим табаком.

– Я давно мечтала увидеть зал, в котором когда-то заседала Палата лордов, – сказала Эванджелина, когда Дрю провел их в старинную комнату с дубовыми панелями, стены которой были свидетелями множества споров о будущем Англии.