Лайни Тейтум - Трудная роль

– Победитель драконов? Я думал, он хочет сражаться только с разбойниками.

– Когда я прочитала Эдмунду сказку о победителе драконов, мальчик пришел в восторг. Правда, он сомневается, что во время погони я сумею дышать на него пламенем. – Она невольно засмеялась, но тут же опомнилась и почувствовала желание умереть.

– Все в порядке. Смех позволит вам все забыть, хотя бы на время. Вот и хорошо. – Герцог придвинул Эванджелине стул. Она села и стала разглаживать платье. Ричард остался стоять, опершись плечом о каминную полку. Он понимал, что увидел ее в совершенно новом свете.

Эванджелина снизу вверх смотрела на человека, о котором думала день и ночь, человека, сын которого стал ей так дорог, что, если бы с ним что-нибудь случилось, она просто легла бы и умерла. Что делать? С ее языка готовы были сорваться слова, которые навсегда сделали бы ее врагом Ричарда, навлекли бы на нее его ненависть и презрение. Но она молчала. Не из трусости. Ее сдерживала опасность, грозившая Эдмунду. Теперь она не сомневалась, что в случае провала организации по ее вине Джон Эджертон не задумываясь убьет мальчика. Она уже и так принесла в этот дом смерть. И ложь. Но ложь все же лучше смерти.

– Барон Линдли считает, что миссис Нидл убил человек, которому она дала приворотное зелье. Это зелье будто бы убило женщину, которую любил этот человек. Я считаю, что в этом нет ни капли смысла, но барон был очень доволен собой. У него подагра. Он быстро принял решение и так же быстро уехал домой, чтобы выпить бренди и подложить подушку под ногу.

– Ничего не пропало? Ничто не украдено? Она покачала головой.

– Странно, что он тут же не посадил под замок какого-нибудь бедного лудильщика, насолившего роду Линдли. Спасибо за то, что взяли его на себя. Я еще увижусь с ним, поскольку это мой долг. Проклятье, я сам должен был стать здешним мировым судьей. Это было легко сделать два года назад, но тогда у меня было слишком много забот и слишком мало времени. – Герцог покачал головой и нахмурился. – Не вижу мотива. Кому понадобилось убивать миссис Нидл?

Конечно, она знает мотив. Знает все… Она отвела взгляд. В его темных глазах стояла боль. Это убивало ее. Как и мысль о том, что она стала причиной смерти старой женщины.

– Спасибо, что позаботились о погребении, – сказал он, ласково глядя на нее.

Эванджелина побелела как мел, ее глаза стали странно суровыми. Герцог неправильно истолковал причину ее состояния.

– Вы устали. Мы с Баньоном возьмем Эдмунда на себя. Если потребуется еще что-нибудь, я сделаю это сам.

Эванджелина подняла глаза.

– Нет, пожалуйста, я не хочу быть одна… то есть не хочу отдыхать. Пожалуйста, позвольте мне остаться с вами.

– Вы не хотите быть одна? – Похоже, он неправильно истолковал ее слова.

Она совершила ошибку, выдав свои чувства. Этого нельзя было позволять.

– Кажется, – сказала она, отвела взгляд и сделала попытку встать.

Герцог положил ладонь на ее плечо.

– Если хотите, можете остаться со мной. – После короткой паузы он добавил: – Смерть всегда потрясение. Когда я узнал о смерти Робби, то испытал такое чувство, будто меня поставили на колени. Прошло много времени, прежде чем я снова смог видеть сына, слышать его смех, наслаждаться женской красотой и не испытывать при этом смертельного гнева и беспомощности. Все пройдет, Эванджелина. И потрясение, и скорбь.

Но только не чувство вины, думала девушка. Только не чувство вины. Она опустила голову и промолчала.

Днем позже миссис Нидл похоронили на кладбище замка Чесли, уже два века служившем местом упокоения как членов рода, так и прислуги. Пока викарий читал заупокойную молитву, оплакивая жестокую гибель миссис Нидл, Эванджелина, поддерживаемая крепкой рукой герцога, не сводила глаз со свежего могильного холма. Затем она подняла взгляд на Северную башню, в которой жила миссис Нидл. Мысль о том, что герцог вернется в Лондон и оставит ее в Чесли, была невыносима. Она вздрогнула. День стоял морозный, по-настоящему февральский.

Во время короткого обеда, состоявшегося после похорон, она лихорадочно пыталась придумать, что же ей теперь делать. Наконец герцог задумчиво сказал:

– Вам необходимо сменить обстановку. Не хотите ненадолго съездить в Лондон?

Эванджелина смотрела на Ричарда, лишившись дара речи и не веря своим ушам. Невероятно… Она не заслужила этого. Герцог наверняка считает, что она ему снова откажет, потому что продолжил, не дожидаясь ответа:

– Мы не всегда ладили друг с другом. Возможно, вдали от Чесли нам удастся найти общий язык. Вы сказали, что не хотите ехать в Лондон. А когда я стал настаивать, пригрозили уйти. Я не мог пойти на это. Но теперь я хочу увезти вас из Чесли. Ненадолго. Естественно, и Эдмунда тоже.

Этот сильный, знающий себе цену человек явно боится нового отказа… Эванджелине захотелось броситься к нему в объятия и громко поблагодарить. Вместо этого она просто Сказала:

– Спасибо, милорд. Я охотно поеду с вами в Лондон. Это очень любезно с вашей стороны.

Ричард и сам не знал, как много это для него значит. Он медленно перевел дух, а затем отсалютовал ей бокалом портвейна.

– Мать будет довольна. Она хотела познакомиться с вами и повидать внука. – Увидев облегчение в выразительных глазах Эванджелины, он понял, что отдаст за нее жизнь. – Я очень рад, что вы передумали. – Он поставил бокал и поднялся из-за стола. – Эванджелина, вы измучены. Мне бы хотелось выехать как можно раньше. Так что ложитесь-ка спать. Не хотите выпить на ночь лауданума?

Эванджелина встала и повернулась к нему лицом. Как он заботлив… Чувство вины, грызшее ее изнутри, стало нестерпимым. Его доброта и забота только ухудшали дело. Она покачала головой.

Он подошел к Эванджелине и провел пальцем по ее бледной щеке. Щека была нежной и гладкой. Герцогу хотелось обнять ее и никогда не выпускать из своих объятий. Хотелось сделать все, чтобы облегчить ей боль, вызванную смертью старой няни. А если он увезет ее с собой, это облегчит и его собственную боль… Ричард молчал, потому что не мог найти слов. Он заставил ее поднять голову, увидел в глазах слезы, наклонился и нежно поцеловал сначала щеку, а потом мокрые веки.

– Я больше не оставлю вас. – Выговорив эти слова, он прильнул к ее губам и вздрогнул.

А поздно вечером, когда шел холодный проливной дождь, Эванджелина встретила в гроте еще одного человека.

– Бабушка, а вот и я! Мне хотелось, чтобы Джон ехал быстрее, но папа не разрешил. Посмотри, я привез с собой Еву!

Услышав любимый звонкий голосок, Марианна-Клотильда быстро поднялась, подхватила Эдмунда, улыбнулась и стиснула его в объятиях.

– Господи, Эдмунд, как давно я тебя не видела! Мне начинает казаться, что Лондон вовсе не такое ужасное место для маленьких мальчиков. Возможно, твой дедушка был не прав, и папа тоже. Возможно, для всех будет лучше, если мы станем жить вместе. О Боже, я тебя не удержу! Ты настоящий маленький великан.

– Ева говорит, что я лучше великана. Я бык, сильный и упрямый, и могу попасть во что угодно с двадцати шагов!

– Ах, твоя тетя Ева? Эдмунд, познакомь меня с ней, пожалуйста.

– Она тоже сильная как бык. И хочет научить меня плавать лучше папы. – Он насупился. – Если когда-нибудь снова станет тепло.

– Да, мама, я могу подтвердить, что она действительно сильна как бык. Восемь часов в одной карете с Эдмундом – это не шутка. Увы, я не смог этого выдержать. А что касается плавания, то мне еще предстоит оценить ее возможности в этом направлении.

Марианна-Клотильда не могла отвести глаз от своего красавца-сына. Его голос был звучным, веселым и довольным. Он стоял посреди гостиной рядом с поразительно красивой молодой женщиной в темно-синем шелковом платье.

– Так вы и есть знаменитая тетя Ева? – Марианна-Клотильда посмотрела на молодую женщину, которая почти не уступала ей ростом.

Эванджелина сделала реверанс.

– Да, миледи. Я кузина Мариссы.

– Мадам де ла Валетт, – сказал герцог. Марианна-Клотильда удивилась бы меньше.

если бы кто-то вздумал доить в ее гостиной корову. Ее дерзкий, умудренный опытом сын просто произнес имя этой женщины, но в его тоне звучали гордость и чувство хозяина. О Боже, неужели он наконец нашел свою суженую? Только затем до старой герцогини дошло, что он стоит очень близко к Эванджелине, словно хочет защитить ее. От меня? Неужели он думает, что я обижу бедную девочку?

Герцогиня наградила наполовину французскую кузину обворожительной улыбкой, очень похожей на улыбку сына, и похлопала ее по руке. Девушка была достаточно красива, чтобы составить пару ее сыну, однако что-то было не так. И виноваты в этом были ее глаза. В них стоял страх. Кого она боится? Меня? Нет. Это чушь.

– Я рада наконец познакомиться с вами, мадам, – сказала Марианна-Клотильда и пожала ее узкую кисть.

Рука дрогнула, а затем отдернулась.

– Благодарю вас, миледи, – сказала Эванджелина, которой хотелось провалиться сквозь землю. Мать герцога тепло приветствует изменницу, проникшую в ее дом. – Простите за неожиданный визит, но миссис Нидл умерла. Это было ужасно, и я не знала, что делать, а милорд…

– Да, я знаю. Мне очень жаль.

– Милорд был очень добр и предложил мне составить компанию Эдмунду.

– А вот это уже новость. Как для меня, так и для Эдмунда. – Ричард посмотрел на сына, тщательно изучавшего старинный глобус. – Эдмунд, только ничего не трогай!

– Да, папа. Я только не могу понять, почему она круглая, если миссис Рейли много раз говорила мне, что Земля плоская. Это ведь Земля, правда?

Марианна-Клотильда засмеялась и сказала Эванджелине:

– Миссис Рейли с давних пор является членом клуба, который называется «Плоская Земля». Мадам, вам придется очень постараться, чтобы разубедить моего внука!

– Эдмунд, – негромко позвал герцог.