– Конечно нет! Выходи на работу в понедельник, если сможешь! – и, чтобы не чувствовать себя ослом, проворно вышел.

Сел в машину, с раздражением вспомнил безапелляционного самоуверенного типа, каким был еще недавно. С каким гонором он учил жить окружающих, убежденный в том, что знает жизнь лучше других! И вот результат: сидит по уши в помойной яме и не знает, как из нее выбраться…

В ставшем уже привычным унылом настроении приехал домой и только тогда вспомнил, что забыл купить продукты. Тоскливо пошатался по квартире, лег спать голодным, дуясь на всех на свете, а особенно на девицу, доведшую его до такого состояния.

У Константина, наоборот, после откровенного разговора с шефом настроение было расчудесным. Не терпелось переговорить с кузиной, но нескончаемой чередой шли посетители. Дождавшись перерыва, позвонил Оле на работу и весьма настойчиво пригласил вечером в гости. Девушка поинтересовалась:

– Зачем, Костя?

– Шеф сегодня спрашивал о тебе.

Голос у кузины сразу стал настороженным, даже малость испуганным:

– О чем спрашивал?

Костя заговорщицки сказал, поглядывая на двери:

– Вот приедешь и узнаешь! Это не телефонный разговор! – и тут же бросил трубку.

После работы Константин с женой и кузиной сидели на кухне своей новой квартиры, попивали чай с тортом и обсуждали сложившуюся ситуацию. Глава семьи, желчно посмеиваясь, доложил:

– Шеф сегодня заподозрил меня в измене. Причем изрыгал клубы дыма, как добротный паровоз. Наверное, стоило ему сказать, что ты моя двоюродная сестра и ничего недостойного между нами нет, но он всегда такой праведный, так осуждает мужиков за их жеребячьи повадки, что уж очень захотелось посмотреть на него самого в гоне. Хотя… мне его даже несколько жалко стало, уж очень вид у него потрепанный, загнанный даже.

Оля с Ириной понимающе переглянулись. Оля отпила чаю из голубой чашечки тонкого фарфора и задумчиво потерла висок тонким пальчиком.

– Если честно, он меня просто пугает. Какая-то неуправляемая стихия, вроде тайфуна. Что говори ему, кто я, что не говори, все едино. Я стараюсь с ним не встречаться, это гораздо легче, чем что-то доказывать. Может, не будет меня видеть и просто забудет, что я есть на белом свете? Найдет другой объект для перевоспитания…

Константин согласился:

– Конечно, зачем ему знать истинное положение вещей, пусть хоть немного побудет в шкуре безнадежно влюбленного! Пусть полностью насладится полноценной жизнью настоящего мужчины! Потом беречь будет то, что получит!

Жена с легким звоном поставила чашку на краешек стола и с недоумением спросила:

– А я что, тебе слишком легко досталась? Стоило помучить побольше?

Костя испуганно вскинулся и нервно сглотнул, дернув кадыком.

– Бог с тобой! Надо же учитывать психологические нюансы! Я человек мирный, домашний, и влюбился в тебя с серьезными намерениями, и чепухи разной не предлагал!

Ирина повернулась к подруге:

– А что, Глеб тебе предлагает чепуху?

Оля неопределенно хмыкнула. Как пристойно в устах подруги прозвучало то, что ей предлагал псевдопоклонничек! Даже изящно – «чепуха». Угрюмо подтвердила:

– Конечно. И ничего больше.

Подруга нахмурилась и сурово отрезала:

– Тогда это тебе абсолютно ни к чему!

Оля согласилась, низко склонив пепельную головку:

– Конечно. Но давайте забудем об этом гнусном типе. Мне ведь на этой неделе ехать в мой первый настоящий отпуск! На Черное море!

Ирина завистливо вздохнула:

– Вот здорово! Я сегодня специально посмотрела, какая погода на Кавказе. Тепло, сухо, чего еще желать! Накупаешься, позагораешь! Хоть отдохнешь впервые за свою жизнь!

Ольга светло улыбнулась, мечтательно посмотрела в окно.

– Да, наконец-то увижу, какое оно на самом деле, Черное море, а то моря с океанами только по телевизору вижу…

Допив чай, встала, попрощалась. Костя тоже вскочил, лихорадочно стал шарить по карманам в поисках ключей от машины. Жена, посмеиваясь, указала на буфетную полку, куда он их забросил, придя с работы. Схватил ключи, ринулся к дверям, крича на ходу:

– Подожди, я тебя отвезу!

Ольга решительно отказалась:

– Я и сама прекрасно доберусь! Погода чудесная, хоть по парку погуляю. Посмотрю, какое нынче лето в городе, а то вижу его только из окна «скорой». Ну, пока!

Быстро вышла, не дожидаясь замешкавшегося хозяина, зашагала по улице. Минут через десять дошла до парка, села отдохнуть на скамеечку под густой, развесистой липой. Мимо взад-вперед гуляли тесно прижимающиеся друг к другу влюбленные парочки, и девушке вдруг остро захотелось, чтобы и ее кто-нибудь обнимал также властно и нежно. Перед глазами совершенно внезапно возникло напряженное лицо Глеба, ей стоило большого усилия прогнать это ненужное видение. Какая глупость: думать о человеке, который считает ее потаскушкой и желает одного – переспать с ней и тут же выкинуть из головы!

Глава 5

Закончив прополку земляники, Оля устало распрямилась, растирая тыльной стороной ладони затекшую поясницу. Вымыла запачканные руки в бочке с водой для полива и устроилась передохнуть на узенькой скамейке, врытой за домом, подальше от любопытных соседей. Жаркий день уже подходил к концу, солнце клонилось к закату, и она сбросила с головы защищавшую ее соломенную шляпу с широкими полями на куст росшей рядом черноплодной рябины.

Внезапно на лицо упала густая тень. Недоумевая, кто это может быть, девушка приоткрыла глаза и увидела стоявшие на тропинке светлые мужские туфли. Нервно встрепенулась, подняла глаза выше, и сердце радостно забилось, хотя холодный ум рассудительно заметил – опять этот несносный человек! Снова, как в прошлый его непрошеный визит, отметила разницу между ним и собой.

Сравнение было не в ее пользу. Глеб был облачен в светлые летние брюки из легкого, чуть шуршащего материала, плотно облегающие узкие бедра, свободную рубашку с короткими рукавами, открывающими крепкие накачанные предплечья. Ей до появления незваного гостя было вполне комфортно в коротких синих шортиках и стареньком, плотно обтягивающем грудь голубом топике, но под его жарким взглядом она почувствовала себя раздетой.

Лифчика на ней опять не было, и она мысленно взмолилась, чтобы грудь, немного более полная, чем полагалось при ее худосочной конституции, не бросилась ему в глаза. Опять заявит что-нибудь типа «Вы меня провоцируете»… Ей даже захотелось сложить руки на груди извечным защитным жестом, но она поймала себя на этом боязливом желании и оставила руки лежать там, где лежали, а именно на собственных коленях. Жестко посмотрела мужчине в лицо, приподняла одну бровь. Что ему надо?

Глеб и сам не совсем понимал, как здесь очутился. Просто наваждение какое-то. Еще совсем недавно он бодро шагал по областной выставке-ярмарке «Новые материалы и технологии в строительстве», намечая новых поставщиков. Обойдя все интересующие его стенды, поехал на работу, но вдруг развернулся и, подчиняясь неодолимому влечению, погнал к поселку, проклиная самого себя за несдержанность и отсутствие силы воли.

Бросил «лендровер» неподалеку от знакомого дома, подошел к двери, нажал на звонок. По домику разлился глас иерихонской трубы, слышный за квартал. Подержал кнопку пару минут, заставляя звонок неистово надрываться. Никто не ответил. Посмотрел по сторонам, скривился. На него пялилось по меньшей мере десять пар глаз. Дети, старухи, толстые тетки, сидевшие на скамеечках у соседних палисадников, – все наблюдали за ним с пристальным интересом. Домов через пять группа раскапывающих что-то крепких мужиков стала настороженно поглядывать на него.

Глеб отошел от двери, посмотрел на огород, раскинувшийся за низким заборчиком. Заметив, что калитка не заперта, открыл ее и деловым шагом, будто бывал здесь сотни раз, прошел в глубину участка по дорожке, посыпанной золотистым речным песком. Зайдя за дом, сразу увидел Ольгу, расслабленно откинувшуюся на спинку узкой скамеечки.

Встал рядом, привычно покачиваясь на носках. Со смешанным чувством радости и недовольства начал рассматривать сидящую перед ним на низкой скамеечке полуодетую девушку, вытянувшую длинные стройные ноги и утомленно прикрывшую глаза длинными ресницами. Она казалась слишком бледненькой для середины лета.

Глеб с сочувствием посмотрел на усталое лицо. Пепельные волосы влажноватыми прядками прилипли к шее и высокому лбу. Оля казалась слишком хрупкой, нежной, юной. По сердцу прокатилась волна сочувствия. Как бы он берег и лелеял ее, если б она позволила…

Почувствовав его присутствие, девушка встрепенулась, распахнула большие синие глаза, взглянула сначала вниз, на землю, потом подняла взгляд. Глеб выпрямился и вынул руки из карманов. Ольга бесстрастно смотрела на него, не выражая никаких чувств. Ему стало неловко под ее осуждающим взглядом. Чтобы скрыть замешательство, он присел рядом, втайне надеясь, что честная позиция «глаза в глаза» поможет при выяснении их нелегких отношений. Немного не рассчитал расстояние до низкой скамейки и, провалившись, оказался к девушке гораздо ближе, чем дозволяли приличия. К его удивлению, она не вскочила, не отодвинулась, а лишь раздосадованно взглянула на него и сумрачно произнесла:

– Опять вы!

Он кротко согласился, покосившись на нее:

– Опять я!

Чуть нахмурив ровные брови, Оля ждала продолжения содержательного разговора. Не зная, как корректно объяснить очередное свое появление, мужчина молча вдохнул ее аромат. Смесь хорошего шампуня и чуть заметного запаха пота так ударила по нервам, что он замер, крепко сцепив руки. Соблазн был дьявольски силен – он просто жаждал сжать ее в объятиях, почувствовать мягкость тела, упругость груди. Но, помня безжалостный удар, не стал провоцировать боевые действия.

Солнце спускалось ниже, заставляя тени от старых яблонь наползать на облупленный домишко. На скамейке, в легком сумраке, не меняя поз, сидела молчаливая парочка. Казалось, они играют в какую-то им одним известную бессловесную игру. Глеб безмолвствовал, не зная, с чего начать разговор – с обвинений или с извинений. Не хотелось ни того ни другого. Искоса поглядывал на девушку, кусая сорванную травинку, молчал, ожидая хотя бы минимальной поддержки.