- Девочка.

Ты ж моя хорошая... Ты ж моя нежность... Ну чего ты так надрываешься... Иди к маме скорее...

Я торопливо усаживаюсь и мне протягивают её. Сморщенную, то скривившуюся, то кричащую, такую крохотную и такую любимую, и я чувствую, как от частья у меня на глаза наворачиваются слёзы... Господи... Любовь моя... Зайка моя... Чудо моё крохотное... Ребёночек мой... Лизка... Лизонька... Господи какое же счастье... Грудь распирает...

Не проходит и минуты, как она затихает, забавно морща носик, лёжа щёчкой на моей груди. Она не сосёт пока, просто притихла, и я чуть взволнованно смотрю на улыбающуюся акушерку.

- Не волнуйтесь, - поймав мой взгляд, отвечает она. - Это нормально. Срыгнёт околопложные воды и будет сосать. Здоровая, прекрасная девочка. Всё хорошо.

Прекрасная... Да... Самая прекрасная на свете... Глазастая какая, обалдеть... Чудо моё сморщенное... Улыбаюсь, а слёзы текут... От счастья текут... От счастья...

И в том числе потому, что она, даже такая вот крохотная и сморщенная - вылитый отец...

 Глава 36

- Не.

Качаю головой, давай понять, что мне не нравится.

- А эти? - Рома прикладывает к отштукатуренной и отшпаклёванной стене новый кусок обоев - нежно голубой с вертикальными плавными белыми линиями. Приподнимает чуть выше, выравнивает, чтобы я поняла, как это будет выглядеть.

- Нн... ну... неплохо. Лучше, чем оранжевые точно. Но эти скорее для мальчика, мне кажется...

Рома улыбается:

- Потому что голубые?

- Ну... да...

Он тихо смеётся:

- Так ты сама не хотела розовые.

Вздохнув, развожу руками.

- Голубые тоже не очень. Давай другие посмотрим?

- Давай. Тут ещё смотреть и смотреть.

Он быстро сворачивает кусок обоев в рулон, бросает его в кучу прежних, и вынимает из сумки новый.

- Придира моя, - произносит он, разворачивая его на стене.

И говорит нарочито серьёзно, но пока он прикладывал рулон, я успела увидеть улыбку на его губах. Рома поворачивается ко мне, кивает на белый кусок обоев с нежно-сиреневым волнистым узором.

- Хорошие, - киваю я.

- Чё, серьёзно? - удивляется он.

- Да. А что? Тебе не нравятся?

- Нравятся, - баском подтверждает он, а затем ухмыляется: - Просто они мне тоже нравятся.

- Так классно же.

- Конечно. Но тебе ещё угодить надо, - он снова смеётся. - Так что, на этом варианте останавливаемся?

- Не, - я часто мотаю головой, - давай все посмотрим.

Рома хмыкает и, аккуратно скрутив этот образец, лезет в сумку за новым.

Спустя несколько часов мы сидим в обнимку на диване. На экране большой плазменной панели идут титры. Рома внимательно смотрит на меня.

- Ты что, расплакалась, что ли? - хмурится он.

Шмыгнув носом, киваю. Утыкаюсь лицом в его грудь. Тут же чувствую нежность его ладони, гладящей меня по голове.

- Ты моя сентиментальная девчонка... - усмехается он и нежно спрашивает: - Ну, чего ты?

Только сильнее зарываюсь носом в его рубашку. Пахнет приятно и вкусно. Обожаю, когда от парфюма только след, а Ромкин запах такой сильный и ощутимый. Запах чистоплотного, мужественного и такого родного мужчины... Моего мужа.

- Ну... - бормочу я. - Просто очень трогательное кино...

Некоторое время молчим.

Выпрямляюсь, вытираю глаза. В который раз за день смотрю на часы.

- Пора Лизку кормить. Она скоро проснётся.

Рома кивает. Целует меня и встаёт.

- Пойду машину в гараж загоню. А то дождь обещают, а её на улице оставил.

- Хорошо, - киваю я.

Лизка пока что спит в нашей спальне, поэтому я иду туда. В загородный дом мы переехали на прошлой неделе и я уже по уши рада. Тут столько места для будущего сада. Моего сада. В котором папа обещал устроить и качели и батут и много чего ещё классного, чтобы Лизке было в удовольствие тут играть.

Она сладко сопит, даже не думая просыпаться. Но я знаю, что это обманчивое впечатление. Дочка уже приучена к распорядку дня и, несмотря на то, что она ребёнок спокойный, но всё-таки очень требовательный. Она вообще очень похожа на своего отца. Которому только волю дай, он её с рук не спустит. Когда он с ней возится, я балдею просто от приливов нежности. А возится он с ней часто. И с заметным удовольствием. Он очень любящий и заботливый папа.

Малявка забавно морщит носик, а вскоре и открывает большие уже карие глазки. Тёмно-русые волосики мило курчавятся, отчего иногда создаётся впечатление, что она вообще - кудряшка, хотя на самом деле - просто с волнистыми волосами. И как же она всё-таки похожа на Ромку... Какой нафиг тест? Тут всё очевидно. Его дочь.

- И кто это у нас проснулся? - склоняясь над детской кроваткой, нежно воркую я. - Кто это такой маленький и сладкий? Котёнок Лизонька?

Эпилог

Годовалая Лизка у бабушки и любимой тёщи. А мы с Ромой уехали побыть вдвоём. Поиграть в бадминтон в Коломенском парке.

Несмотря на то, что занимается вечер, августовское солнце светит ещё ярко, и мы уходим в тень. К тому же, здесь у деревьев, ветер тише и волан не относит в сторону.

- Ну что, бьём рекорд? - щуря один глаз и улыбаясь, спрашивает Рома.

Он в обтягивающей чёрной футболке из спортивного магазина и в синих джинсовых шортах ниже колен. Сексуальный - чокнуться можно. С его лицом и фигурой я только и замечаю, что внимательные женские взгляды, когда мы гуляем по парку. И, стыдно признаться, но иногда прям ревную. Стыдно потому, что знаю - он мне верен. И знаю, что будет верен. Но всё равно - ревность вот-вот да кольнёт. Хотя гордость от понимания того, что этот красивый и притягательный атлетичный мужчина - мой, я испытываю куда чаще.

- А какой он был, напомни? - поигрывая ракеткой, прошу я.

- Ты чё, прикалываешься? Сто шестьдесят восемь.

- Думаешь, побьём?

- Ну... - он ухмыляется, - это, конечно, непросто... Но мы это сделаем.

- Уверен?

- Абсолютно. Может не с первой попытки - но побьём точно.

- Ну, тогда погнали! - восторженно воплю я, и подкивнув воланчик, влепляю по нему ракеткой. - Раз!

Рома ловко отпрыгивает в сторону и отбивает мою подачу ровно на меня.

- Два! - слышу я Ромкин голос.

С лёгкостью возвращаю волан обратно:

- Три!

Рома расслабленно отбивает его ракеткой снизу:

- Четыре!

Волан летит слабо и мне приходится сделать пару прыжков вперёд, чтобы взметнуть его вверх и вперёд. Рома задирает голову и пятится назад, а затем с лёгким стуком отправляет его обратно ко мне:

- Пять!

Попытки с десятой мы действительно бьём рекорд. Сто семьдесят два. Устывшие, взмыленные, идём к ближайшему ресторанчику выпить прохладного пива и апельсинового сока. Пиво - для Ромы, сок - для меня, всё-таки я кормящая мама.

Устраиваемся на открытой веранде, где находим всего два свободных столика. Заказ вскоре становится значительно большим, чем просто пиво и сок, потому что мы оба чувствуем, что проголодались.

Играет тихая музыка, мы расслабленно едим, болтаем о разном, и я в который раз чувствую себя самой счастливой женщиной на свете. И в который раз понимаю, что это чувство рождается в очень простые моменты. Такие, как этот. Для счастья, как выяснилось, нужно очень немного. Но это "очень немного" для начала нужно научиться ценить. И только потом оно становится доступным.

Ромка смотрит мне в глаза. Через деревянный, покрытый прозрачным лаком стол, берёт за руку.

- Выйдешь за меня? - спрашивает он.

- Да, - совершенно серьёзно отвечаю я, хотя являюсь его женой уже второй год. - Выйду.

Он улыбается. В мужественном, обычно сурово-хмуром взгляде - нежность. И я знаю, что так он смотрит только на меня и на дочь.

На моей ладони его ладонь. На безымянных пальцах обеих - золотые кольца. Рома подносит мою ладонь к своим губам и целует пальцы. Чувствую мурашки... Чувствую, что хочу его...

И знаю, что он чувствует то же. А ещё знаю, что он считывает и мою реакцию.

- Есть ещё одно предложение, - произносит он.

Заинтересованно приподнимаю бровь.

- После того, как Лизка заснёт, смотаемся в ночь.

- В ночь?

- Ага. Потусим в клубе, потанцуем там, а потом...

- М? - кусаю губу. - И что же потом?

- Перед тем, как уехать от твоей мамы, я арендую квартиру на одном из верхних этажей башни в Москве-Сити. И всю ночь... до рассвета... буду...

- ... будешь...

- Буду. Трахать тебя. Моя...

Снова закусываю губу. Только в этот раз не игриво. А от возбуждения.

- Скажи...

- Сучка.

- Да...

- Да... Моя сладкая... Громкая... Страстная... сучка...

Чувствую, как между ног становится тепло и  чуть влажно. Машинально закидываю ногу на ногу, переплетаю их.

- Ромка...

- Что? - его глаза смеются.

- Я же в юбке...

- И?

- Ромк... Ну, ты же знаешь, как на меня действует такой твой голос и то, что ты говоришь...

Он щурит глаза. Боже, какой же он сексуальный мужик...

- Хочу тебя пиздец как, - тихо произносит он.

Смущённо оглядываюсь по сторонам. Мало ли, услышал кто... Наверное, чуть краснею. Потом вновь смотрю в его глаза, обладательница копии которых сейчас, наверное, восторженно слушает бабушкины сказки. Бабушка у нас - золото. И сказочница - просто отменная. Лизка души в ней не чает. Как и бабушка в ней.

- Это взаимно... - шепчу я в ответ, а потом ещё тише добавляю: - Я потекла...

Чувствую его пылающую, пульсирующую сейчас мужскую энергию... Как же я люблю, когда он так возбуждается...  Когда так меня хочет... Как-то по-животному, притом, что старается это унять в себе... Есть в этом что-то... древнее... притягательное... и впечатляющее...