«Выпускающая» скомандовала, и Андре пошел. Все, собственно, повторилось точно так же, как было вчера, и Иван немного успокоился: вот вернулись девушки, вот почему-то придерживала «выпускающая» рыжего верзилу ровно минуту, и затем они пошли тоже. У Ивана уже образовалось некое понимание последовательности действий: он вбегает обратно, на ходу стаскивает пиджак, на него надевают рубашку, быстро меняют брюки, и по пути к подиуму кто-то нахлобучивает на него шляпу. Все работает, как часы. И непонятно, зачем общий проход девушек устроили перед мужчинами – неужели не логичнее было бы сделать одно общее дефиле?

Иван мучился этим вопросом, пока его гримировали, пока укладывали волосы, пока текли томительные минуты ожидания до начала. Суета царила гораздо более серьезная, чем вчера: сейчас начнется показ, это уже не репетиция, никаких ляпов и накладок быть не должно, все обязаны сработать четко и слаженно.

Иван заразился общим нервозным состоянием и пару раз проверил брюки, застежки, лежит ли рядом шляпа… разумеется, для этого были костюмеры, но Иван, по старой театральной привычке, привык все перепроверить лично. На всякий случай. Сегодня его грим получился еще удачнее, и Иван с удовольствием смотрел на себя в зеркало, стараясь войти в образ.

Каким-то краем сознания он все еще не отпускал мысль, что ему удастся поговорить с Андре, выпросить прощение – упасть на колени, валяться в ногах, все, что угодно – только бы простил, только бы дал ему хотя бы крошечную надежду, что не растворится после показа в потоке толпы…

Примерно без четверти семь вечера волнение за кулисами достигло своего пика: оставались какие-то минуты до начала, за перегородкой был слышен густой гул зрителей, в гримерке еще топтались фотографы, но и они уже концентрировались у выхода, чтобы успеть занять свои места в последние минуты. Парни и девушки начали переодеваться, особенно тщательно расправлялись складки, особенно трепетно наносились румяна, пудра, помаду… И вот – бравурная музыка, овации зрителей. На сцене свой трехминутный танец начали какие-то приглашенные звезды стрит-дэнса, а парни и девушки потянулись в уже ставшую привычной шеренгу.

Ивана затрясло от напряжения. Странно, такого с ним не было перед спектаклем, а здесь-то, здесь-то что могло случиться? Слов нет, говорить не надо, действия никакого не происходит – знай себе иди ровно и прямо, никуда не сворачивая, с загадочным лицом. Коленки все равно дрожали, и когда публика захлопала, провожая танцовщиков, сердце Ивана куда-то провалилось.

– Ну, дебют! – сказал он сам себе и усилием воли сконцентрировался, как учил Павел Петрович. Девушки будут ходить минут пятнадцать, можно еще прийти в себя.

Вдох.

Выдох.

Снимаем мышечный зажим.

Руки и ноги не деревянные, а свои, родные.

В желудке растаял противный ледяной дрожащий комок.

Уши слышат, глаза видят.

Мозг работает.

Все в порядке.

Он увидел, как после своего второго выхода в турнюре Андре метнулся вбок. Девушки неторопливо потянулись на общий выход, а парень молниеносно стягивал с себя одежду. У Ивана забилось сердце: что-то не так? Что-то не получилось? Почему он не пошел на общий выход? Овации публики, значит, девушки остановились и сейчас, через пару секунд, начнут змейкой уходить обратно – а Андре стоит почти раздетый,  и визажист стирает с его лица помаду. Что случилось? Он не будет выходить с дизайнером? Почему?

Иван чуть было не бросился к Андре, и только схватившая его за рукав «выпускающая»,  громко завопив: «Куда ты???» привела его в чувство.

Андре обернулся на крик, увидел помертвевшее Иваново лицо – и отвернулся. На парня натянули брюки, второй визажист торопливо завязал узел на его волосах, а костюмер набросил на Андре пиджак. Парень, прыгая на одной ноге и надевая второй мужской ботинок, бросился к выходу.

Ах вот для чего была эта пауза, догадался Иван с каким-то восторгом и облегчением, вот для чего пустили всех девушек – чтобы последняя модель могла переодеться и снова стать первой! Сколько они шли? Секунд сорок? Пятьдесят? Минуту? Не больше! Но Андре успел! Успел! Еще даже не все девушки вошли обратно, а он уже занял свое место впереди рыжего верзилы, поправляя пиджак. На него надели шляпу ровно в тот момент, когда последняя девушка вошла за кулисы. Андре выпрямился, расправил плечи… и шагнул из-за кулис той самой мужской походкой, которую демонстрировал Ивану.

Бог мой, как же хотелось мужчине выглянуть из-за кулис и увидеть этот проход! Но вот ушел на подиум верзила, сменяя открывавшего показ парня. Пробегая мимо Ивана, уже готовившегося выйти, Андре мимоходом поймал его руку и пожал ее. Быстро, молниеносно, но  – приободрил, вселил чуть-чуть своей уверенности. Ивана наполнило такое острое чувство счастья и восторга, что он вылетел на подиум, как на поклоны своего самого триумфального спектакля.

Он шел с легкой улыбкой, окрыленный, уверенный в себе, вибрирующий от ощущения нереальности происходящего – и крошечной искорки мелькнувшей надежды. Казалось, что его энергия и кипящий адреналин заряжают все вокруг. Как волосы после синтетического свитера, которые потрескивают и никак не улягутся на место – так и пространство вокруг Ивана наэлектризовалось. И публика тоже это ощутила. Ему захлопали! Захлопали, когда он на секунду остановился перед разворотом!

На обратном пути он изо всех сил сдерживался, чтобы не расплыться в широкой улыбке. Внутри все пело, кровь бурлила, хотелось заорать, побежать, выплеснуть накопившуюся внутри энергию.

Андре.

Андре пожал его руку. Просто пожал, но – в самый сложный момент, когда у любого из моделей от волнения подкашиваются ноги и застилаются туманом глаза, когда все мысли только о том,  как бы успеть вовремя переодеться и вернуться к выходу – именно в этот момент Андре нашел возможность его поддержать! Несмотря на вчерашнее, несмотря на свою обиду – не забыл, что Ване тяжело. Увидел его панику.  Не отвлекся на свои трудности, не проскочил в суматохе мимо.

Иван вбежал за кулисы, и на него тут же набросилась костюмер.  В каком-то ажиотаже он молниеносно переоделся – так быстро, что до его выхода еще оставались секунды. Проверил машинально пуговицы, брюки, поправил лацканы. Надел шляпу. Встал в ряд – и увидел, что Андре тоже уже стоит в шеренге, через одного человека от Ивана, замыкая ряд и готовясь закрыть показ. Иван повернулся и посмотрел на парня.

– Спасибо, – не стесняясь стоящего между ними, произнес Иван, и Андре улыбнулся уголком рта.

– Следи за временем, – ответил он кратко, и Иван, обернувшись, увидел, что еще секунда – и он бы задержал свой выход.

Он снова вылетел на подиум – на этот раз переполняемый безумной благодарностью. Второй раз. Второй раз Андре ему помог. Сначала он поделился кусочком своей уверенности. А теперь спас от накладки, которая могла бы произойти, заглядись Иван на прозрачные серые глаза под золотой шляпой еще секунду.

Как и репетировал, Иван вскинул руку к шляпе – и снова публика захлопала ему. Смотри-ка, удивился он, а ведь другим ребятам не хлопают! Неужели видно, что я новичок?

Входя за кулисы, Иван снова столкнулся с выходящим Андре. И теперь уже Иван мимолетно прикоснулся к руке парня. Андре задержался у выхода – и к нему вышли все остальные, на общий проход. Иван шел предпоследним, хлопая, как и все. У него было необыкновенное чувство облегчения – все! Показ закончен! Он смог это сделать.

Теперь осталось сделать самое важное для него. И самое главное.


… после показа по гримерке снова ходили журналисты и фотографы. Иван быстро переоделся и бросился к столику, за которым гримировали Андре, но там было уже пусто: огрызки косметических салфеток, забытая бутылочка воды, неубранный косметический хлам…

Иван опоздал. На долю секунды, но – опоздал. И что теперь делать – он не знал… где искать его, этого самого странного и прекрасного из всех виденных им парней?

– Здесь сейчас будет вечеринка для гостей… Ты пойдешь? – темноволосая девушка, сидящая на соседним стуле и задумчиво изучающая себя в зеркало, вдруг по-свойски обратилась к Ивану и почесала пальцем бровь.

Иван качнул отрицательно головой.

– Ты же вроде Митчелла искать прибежал? Так он наверняка там…

Иван резко повернулся к девушке.

– Это точно?

– Нннну, обычно он остается на вечеринки. Пойдем, покажу тебе, где это. Там неплохое шампанское.

Иван послушно пошел следом за девушкой. Он даже не поинтересовался, как ее зовут – просто шел за ней, как баран на веревочке, и все жевал и жевал свои горькие мысли: Андре убежал. Он специально сбежал от меня, он не хотел, чтобы я успел. Он не хочет видеть меня, не хочет говорить со мной, а на показе – ну что ж, он просто пожалел меня, заметив мою истерику. Все верно, все правильно: он настоящий, сильный мужчина, который в случае необходимости умеет быть благородным. А я – слабак… слабак и предатель.

Все было как-то слишком чудесно для того, чтобы быть правдой.

Иван все три предыдущих дня не верил, что это может быть правдой, все сомневался, метался – и пожалуйста, накаркал. Черт, но почему же он не замечал, насколько парень умен? Почему видел только идеальную внешность, почему думал только о себе и собственных ощущениях? Почему так эгоистично не замечал, что Андре не просто красивая девушка и модель, а интересный человек?

Андре ведь легко поддерживал разговор и на тему театра, с точно такой же осознанностью говорил о политике, легко переключался на экономику – и было понятно, что он не просто нахватался умных фраз из газет, а действительно разобрался в том, что говорит.

Иван упомянул «Цирковой галоп» Андре Амлена – и парень тут же возразил, что Амлен совершенно очевидно воспользовался какими-то техническими способами для увеличения скорости в записи, ведь у человека не может быть восьми пальцев на каждой руке … Он, этот мальчик, знал, кто такой Андре Амлен*. Он знал, знал, знал!