Но Рози, которой приходилось бороться в одиночку, вновь и вновь повторяя себе, что в жизни важны только деньги, была совершенно другим человеком.

Она разыгрывала собственную драму, и от этого казалось, что судьба на ее стороне. Все, что она задумала, должно было осуществиться.


Виконт Коулт ужинал с гостями в «Отель де Пари». Огромный ресторанный зал был заполнен до отказа. К девяти часам казалось, что не осталось ни одного свободного места. Тем не менее лучший столик у окна был еще не занят.

Это не бросалось в глаза, потому что за всеми другими столиками сидели женщины в ослепительных бриллиантах и с перьями в волосах. Джентльмены во фраках и накрахмаленных манишках не уступали им в элегантности. В это время года во всей Европе не нашлось бы более блестящего общества.

— Должен сказать, Виктор, — заметил лорд Чарльз, — мне редко доводилось видеть так много красивых женщин сразу, если не считать, конечно, сцены в «Гейети».

Виконт рассмеялся.

— Я склонен согласиться с тобой, Чарльз, — ответил он, — но пока не уверен, не следует ли счесть знакомство с труппой «Гейети» забавнее при индивидуальном подходе, хотя вынужден признать, что это собрание действительно исключительное.

Он на секунду остановил взгляд на известнейшей русской балерине, потом посмотрел на признанную красавицу английского двора. За следующим столиком сидела любовница великого князя Алексея. Поговаривали, что из-за ее красоты застрелились по крайней мере трое воздыхателей, когда перестали ее интересовать.

Следя за его взглядом, лорд Чарльз тихонько посмеивался. Тут он заметил, как изменился в лице его друг, когда отвернулся от зала. Без слов стало понятно, что теперешний роман виконта близок к завершению.

Женщина, которую он привез в Монте-Карло на виллу своего отца, была прелестна. В свои тридцать пять леди Констанция Фейн успела похоронить одного мужа и убежать от второго, чтобы следовать за виконтом. Она была на пять лет старше своего возлюбленного. Однако трудно было вообразить более красивую женщину, которая бы так владела искусством обольщения мужчин.

— То, чего Констанция не знает о «науке любви», можно написать на почтовой марке, — таково теперь мнение в обществе.

Тот, к кому было обращено это высказывание, увидел рядом виконта, а потому, понизив голос, ответил своему собеседнику:

— Думаю, из них двоих я бы поставил на Коулта. Он разбирается в женщинах не хуже отца, а маркиз был великий знаток!

Лорд Чарльз теперь прикидывал, куда заведет виконта его непостоянное сердце. Он знал, что маркиз, не покидавший свою виллу из-за подагры, в молодости имел репутацию «коварного соблазнителя». А сейчас его сын, Виктор, старается не отстать от отца и временами даже превосходит его.

«На поиски красотки!» — сказал себе лорд Чарльз. Интересно, подумал он, знает ли леди Констанция, что ее правление подходит к концу? Он видел, как она опустила ладонь на руку виконта, чтобы привлечь его внимание.

— О чем задумался, Виктор? — спросила она мягким обольстительным голосом, так что каждое произнесенное слово звучало как ласка.

— Я подумал, что ты, несомненно, самая прекрасная из всех собравшихся здесь женщин, — ответил он.

Именно такого ответа она и ждала. Но лорду Чарльзу показалось, что фраза прозвучала слишком гладко и заученно, словно виконт сказал ее не задумываясь, по привычке.

Тут многие повернули головы, разглядывая опоздавших, которых метрдотель вел по залу к пустому столику возле окна. Как раз рядом со столом лорда Чарльза и виконта.

Оба с интересом посмотрели на величественную пожилую даму, грациозно плывшую по залу, словно парусник под ветром. Оба тут же спросили себя, где они ее раньше видели. Ее лицо казалось им знакомым, но они никак не могли вспомнить почему.

Следом за дамой шла девушка. Она походила на саму Персефону, выходящую из подземного царства. Светловолосая, типичная английская красавица, но что-то ее отличало от подобных ей — наверное, огромные глаза, отливавшие синевой Средиземного моря.

К волосам, очень просто уложенным, золотистым, как солнечный свет, был приколот розовый нераспустившийся бутон — единственное цветное пятнышко в ее белом наряде. И его тоже что-то отличало от белых платьев, какие обычно носят юные девушки. Ткань, из которого он был сшит, отливала серебром и сверкала, словно роса, выпавшая на цветок.

Девушка устроилась за соседним столиком, а виконт и лорд Чарльз продолжали рассматривать ее, не в силах отвести взгляд.

— Кто это? — спросил лорд Чарльз, словно не мог больше сдерживать любопытство.

— Понятия не имею! — ответил виконт. — Но она самое прелестное существо, которое я когда-либо видел!

Говоря это, он заметил, что метрдотель отходит от столика, к которому проводил гостей.

Виконт кивком подозвал его.

— Кто эти дамы? — спросил он на безукоризненном французском.

— Это леди Розамунда Ормонд, милорд. Его светлость, ваш отец, вспомнит ее как звезду театра «Гейети», мадам Рози Рилл. С ней племянница, мисс Айна Уэскотт.

— Рози Рилл? Просто не верится! — пробормотал виконт.

Когда метрдотель отошел, виконт обратился к лорду Чарльзу:

— Неужели он не ошибся? Не может быть, чтобы это была Рози Рилл.

— Теперь и мне кажется, что я узнаю ее, — ответил лорд Чарльз. — Я видел Рози Рилл только однажды, перед отъездом в Итон, но уверен, это она.

— А с ней ее племянница! — произнес виконт, как бы уверяя себя, что она настоящая.

Тут в разговор тихо вмешалась леди Констанция, решившая, что должна завладеть вниманием виконта:

— Милейший Виктор, ты пренебрегаешь мною.

— Как ты можешь так думать! — ответил Виконт, но, говоря это, он все же не смог удержаться от того, чтобы снова взглянуть на невероятную красавицу за соседним столиком.

Лорд Чарльз, последовавший его примеру, вдруг понял, что леди Констанция по сравнению с незнакомкой выглядит очень старой.

Наверное, из-за игры света или из-за того, что девушка была очень юной — слишком юной для визита в Монте-Карло.

Однако каков бы ни был ее возраст, лорд Чарльз знал, что девушку выделяет из толпы неповторимость, которую не выразить словами. Он также понял другое — что касается его друга виконта, то с леди Констанцией покончено. Хотя виконт и привез ее с собой в Монте-Карло, ей, несомненно, придется найти другого провожатого для поездки домой.

Лорд Чарльз почувствовал к ней жалость и потому затеял оживленную беседу. Они говорили об общих друзьях, которых здесь встретили, и о тех, что должны были приехать к концу недели.

— Мне сказали, такого блестящего сезона в Монте-Карло никогда не было, — изрек он и увидел, что леди Констанция его не слушает.

Им обоим было ясно, что виконт даже не пытается больше изображать хотя бы видимость внимания к ней. Он просто впился глазами в Айну.

Рози прекрасно сознавала, какой фурор они вызвали своим появлением, не ускользнул от нее также интерес, проявленный гостями за соседним столиком.

Что касается Айны, то она озиралась по сторонам, как ребенок, внезапно оказавшийся в волшебной стране.

— Я в жизни не видела столько драгоценностей, тетя Розамунда! — восхитилась она. — И даже не знала, что женщины вечером носят перья в прическах.

— А еще больше перьев они носят днем! — ответила Рози. — Перья — знак того, что их обладательница либо очень богата, либо мужчина рядом с ней в состоянии заплатить за ее дорогие прихоти!

Она сказала не подумав, а потом поняла, что таких высказываний при Айне лучше избегать. К счастью, девушка почти ее не слушала.

— Почему люди сюда стремятся? — спросила Айна. — Здесь кухня лучше, чем в других местах?

— Людей сюда привлекает не столько еда, сколько общество, — объяснила Рози. — Женщины, которые посещают Монте-Карло, хотят и других посмотреть, и себя показать. Это место для людей богатых, преуспевающих и красивых.

Айна расхохоталась.

— Ах, тетя Розамунда, как смешно вы говорите. Кажется, что здесь все происходит понарошку, словно люди разыгрывают пьесу.

— Именно это они и делают, — ответила Рози.

Произнося последнюю фразу, она взглянула на соседний столик и увидела, с каким выражением виконт рассматривает Айну. «Как мудро я поступила», — мысленно похвалила она себя.

Заказывая заранее столик, Рози наградила метрдотеля щедрыми чаевыми, чтобы оказаться по соседству с виконтом Коултом. Но хлопоты того стоили.

Теперь, если только она не заблуждалась, занавес поднялся, и драма — ее драма — вот-вот должна была начаться.

Рози удовлетворенно вздохнула и взяла шампанского для себя и минеральной воды для Айны. Она не спросила племянницу, а заказала то, что, по ее мнению, следовало пить юной дебютантке.

Точно так же она заказывала платья, которые должны были привлечь всеобщее внимание к ее протеже, когда они появятся в обеденном зале.

— Молодость, — говорила она, — сама по себе обаятельна и мила.

Рози прекрасно помнила, как при первом ее появлении на сцене у всех мужчин в зрительном зале вырвался легкий возглас удивления. И не только потому, что она была очень красива. Она олицетворяла их идеал, который они хранили в своих сердцах, но никак не ожидали встретить в жизни.

«А все, что я получила, — цинично подумала постаревшая актриса, — это короткий миг счастья с двумя мужчинами, один из которых предпочел любви деньги, а второй — титул».

Рози повернулась, чтобы снова взглянуть на виконта, и почувствовала, что ненавидит его, потому что он сын своего отца и очень на него похож.

Когда-то лорд Коултхост смотрел на нее так, как сейчас его сын смотрел на Айну. Когда-то он говорил с ней низким проникновенным голосом, словно она была единственной женщиной на всем свете и пленила своей красотой не только его мысли, но и сердце.