Сергей, с любопытством следивший за моими манипуляциями, смешливо кивнул.

— Попробую.

Сама залезла на кровать, готовая втащить его сюда за пояс штанов, как только он окажется на краю.

Помогать не пришлось. Приноровившись к импровизированному канату, Сергей быстро переполз с кресла на кровать. Я спрыгнула и отодвинула кресло в сторону.

— Тебе надо какую-нибудь штуку придумать — вроде турника, только чтобы можно было бы поднимать и опускать, — шмыгая, сказала я. — Заодно и тренировка.

— Думал уже об этом… Согрелась? — Он смотрел выжидательно, но не говорил о главном ни слова. И, кажется, не собирался.

— Он заставил меня обежать твоё… поместье. — Я огляделась.

— Что-то ищешь?

— Стул.

— Смеёшься? Иди ко мне. — Двумя толчками, руками помогая себе, он отодвинулся к стене и распахнул одеяло. — До обеда всё равно никто не приедет. Выспаться успеем.

— Но у меня…

Я замолкла. Одно дело — лежать рядом с ним в футболке. Другое, что под халатом у меня ничего нет. И если его снять… То есть я раньше была как-то защищена тонким слоем ткани… Это создавало… В общем, я пришла в самое настоящее замешательство. И даже боялась смотреть ему в глаза. Странно, но Сергей догадался.

— Возьми у меня что-нибудь надеть. В шкафу, на полке.

Закрылась от него дверцей шкафа, сбросила халат, быстро надела первую попавшуюся футболку — или тенниску? Такая плотная, такая тёплая! — повесила халат на вешалку… В окна — серый рассвет, пасмурный, темноватый из-за обвисших туч… Я засомневалась: может, не стоит — спать у Сергея? Время-то…

— Ты долго? Не тяни. Спать хочется.

— Иду.

Осторожно присела на краешек, потом легла. Сергей притянул меня к себе и укрыл одеялом. Ещё и проворчал:

— Совсем замёрзла. Давай спать.

Неудержимо улыбнулась, с наслаждением прижимаясь к его большому горячему телу. Непроизвольная дрожь прошла по мне — и Сергей со вздохом обнял меня и подоткнул одеяло впереди. Рука его так и осталась обнимать меня… Он уснул первым. Почти сразу. Я почувствовала его сон, когда он расслабился и стал тяжеловат. Но приятно тяжеловат. Во всяком случае, я быстро согрелась от жара, которым пылало его тело…

… Мы бежали по зелёным влажным оврагам: Сергей — впереди, за ним белый волк, а чуть припоздав за ними — я. Иногда приходилось перепрыгивать через трещины, внизу которых текли ручьи, и тогда Сергей хватался за меч у пояса — придержать в прыжке… Пару раз он втаскивал своего зверя за шкирку на неприступный для того край оврага, один раз подал руку мне, смеясь над моим неудобным для бега платьем.

Мы хохотали и были счастливы в этом стремительном движении.

33

Дверь тихонько скрипнула и начала открываться. Без стука?.. Я, только что приготовившаяся зевнуть и блаженно пожмуриться от солнечного света, радостно заливавшего комнату, мгновенно шмыгнула под одеяло. И — спиной уткнулась в чьё-то горячее тело. Мамочки! Ещё и не в своей постели?!

— Ну чего ты скачешь? — сонно сказал приподнявшийся за мной Сергей. — Это Стах. Всего лишь. Мы дверь прикрыли неплотно, а он любитель погулять по дому.

Выглянула из-под одеяла, а Стах — вот он: встал на задние лапы, передними на кровать, мордой — глаза в глаза, обнюхал меня и снова ушёл, протиснувшись в узкую щель между дверью и косяком.

— Ну вот, а ты боялась.

— Я тебя разбудила? — спросила я, повернувшись на спину, чтобы видеть его глаза.

Он склонился надо мной. Упавшие вперёд белые волосы скользнули по моему лицу. Он машинально убрал их назад, о чём я тут же пожалела: их прикосновение было таким нежным… Правда, Сергей тут же провёл ладонью по моей щеке.

— Ты такая румяная со сна…

Представив свои полыхающие щёки, я в смятении снова нырнула под одеяло.

— Эй, ты куда? — Он даже сделал попытку стащить с меня одеяло, но я вцепилась в него крепко. — Возвращайся давай. Я, конечно, понимаю, что неплохо побегали, чтобы уснуть очень крепко, но — увы… Пора вставать.

— Побегали? — насторожённо высунулась я сама, держась за край одеяла. — Что ты имеешь в виду?

— Наши ночные бдения, — загадочно ответил он. — Что ещё можно иметь в виду?

Озадаченная, я с минуту размышляла, о чём всё-таки он говорит: он видел тот же сон или напоминает о том, как мне пришлось побегать по лесным оврагам в ночную грозу? Тогда почему "наши"?.. Оттого что дожидался меня в эту ночь? Размышляла ровно минуту. Насмешка в зелёных глазах подсказала, что Сергей решил мне в отместку сыграть в ту же игру, которой все мы, хоть и нехотя, доводили его в последнее время, — в умолчание. Так что и переспрашивать смысла нет. Всё равно не ответит конкретно.

Всё ещё насмешливо улыбаясь, Сергей кивнул:

— Встаём? — И вдруг, нагнувшись ко мне, провёл губами по моей скуле, лишь слегка касаясь кожи. Остановился, застыл возле уголка рта. Прозрачно зелёные глаза, замершие на мне, медленно наполнялись странной тьмой…

Я вдохнула его тёплое дыхание, пытаясь сдержать своё, зачастившее. Ах ты так… Выпростала из-под одеяла руки, тоже легонько коснулась пальцами его лица, а потом обняла его голову, пропустив белые волосы сквозь пальцы и сцепив их на его затылке. Он судорожно вздохнул от моей ласки, и улыбка растаяла… Он прошептал мне что-то тёплое в рот, которого так и не коснулся, и осторожно снова лёг. Я не успела убрать руки, а он обнял меня за пояс, так что я оказалась лежащей головой у него на плече.

— Может, ну их всех на фиг? — негромко сказал он. — Мне на день рождения такого утра ещё не дарили…

— Ой, с днём рождения, — пискнула я куда-то ему в шею.

— Спасиб… Давай скажем, что я себя плохо чувствую и что вечер отменяется?

— Пусти меня…

— Ты же не хотела вставать.

— Я — не хотела? — поразилась я. — Это ты меня не пускал! И сейчас не пускаешь!

Дверь вдруг плотно закрылась, после чего в неё деликатно постучали.

— Ты оказалась права, — прошептал Сергей. — Этот дом должен быть только для двоих. Откликнемся? Или промолчим?

Я затряслась у него на плече от придушенного смеха, представив, как кто-то деликатный время от времени будет стучать в дверь, напоминая нам, что неплохо бы встать — хотя бы к завтраку… Шаги от двери… Тишина…

Потом — к обеду. И вообще…

— Ой, тебе же пора перевязку делать.

— Любопытно было бы проследить ход твоей мысли. С чего ты вспомнила именно о перевязке? Вроде ничем не пахнет…

Ага, так я ему и сказала, что эта мысль появилась после размышлений о завтраке и об обеде. Поперхнётся ещё, есть потом не сможет. Кстати, о птичках… Господи… Он же со вчерашнего ужина голодный!

Хорошо, что рука у него расслаблена! Я вылетела из-под одеяла так резко, что он не успел перехватить меня!.. Ошарашенный, он снова облокотился посмотреть мне вслед, как я скрываюсь в ванной комнате, потом быстро появляюсь — уже в недосушенной юбке и на ходу одёргивая футболку.

— Не понял, — медленно сказал он, внимательно присматриваясь ко мне. — Какая муха тебя укусила? Ну ты и выскочить… Оль, залезть бы тебе в голову…

— В смысле, почему я выскочила? — встряхивая юбку, чтобы она ещё немного подсохла перед выходом "в свет", спросила я. — Серёж, мама к тебе вчера приходила?

— Было дело.

— И? Ты поел?

— Вот в чём дело…

— А в чём же ещё? — удивилась я. — Ты голодный, что весьма не приветствуется в твоём положении. Разве тебе не хочется побыстрей вылечить ноги?

— Стимул есть — согласен. Особенно как вспомню…

Он снова лёг, а я остановилась, затаив дыхание. Что — вспомню?

Всё. Любопытство пересилило.

— Говорят, под утро снятся самые яркие, а то и пророческие сны. Что приснилось имениннику? — небрежно спросила я, беря его расчёску и принимаясь за свои волосы, благо зеркало в его комнате тоже имелось.

— Ничего особенного.

Жаль, я не видела его глаз, когда он проговорил эту фразу. Но в голосе мне всё же почувствовалась мечтательная нотка. Поэтому, выждав немного, не скажет ли он ещё чего, и прислушавшись: нет, больше никто к нам (к нам — радостно запело сердце!) не ломится, я с расчёской отправилась к кровати. Усевшись на край боком, я начала с кончиков его волос, постепенно вытаскивая пряди из-под него. Он замурлыкал от удовольствия, когда я осторожно прошлась расчёской по голове и поцеловала в макушку. Снова опёрся на локоть, чтобы мне удобней было расчёсывать его.

— И теперь вся эта красота ожидает меня каждое утро!

— Теперь не поняла я. Какая красота?

— Ну, расчёсывание моих патл.

— Хм… Почему каждый?

— Ты же не возражала, когда я сказал, что мне ещё никогда такого утра не дарили на день рождения? Значит, это утро будет иметь продолжение до следующего дня рождения.

— Ничего себе логика!

— А скажи: в чём я нелогичен?

— Поймал на слове — и больше ничего!.. Серёж, а утоли моё любопытство: почему у тебя волосы длинные?

— Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие уши? — усмешливо сказал Сергей, но всё же объяснил: — Я начинал программистом. У нас в отделе длинные волосы фишкой были. Стильно типа. Ну, я и привык.

Ах ты!.. Он усыпил мою бдительность и немедленно обнял меня за пояс, сцепив пальцы в замок, как я недавно на его затылке. Но я быстро забыла о неожиданности: мне пока было не до его жеста, хотя руки его снова грели меня — и мне это нравилось. Прислушиваясь к его отзвучавшим словам, я ощущала себя самым настоящим сыщиком: почему он вдруг вспомнил сказку про Красную шапочку? Из-за волка в его сне? Думай теперь, снился ли ему мой сон, или нет… Одни намёки.

Мысленно махнув рукой, я погладила его по расчёсанным волосам и, дождавшись довольного мычания, сказала: