И она осталась. Павел был счастлив. И Дом, он был в этом уверен, тоже был счастлив. Приняв непростое для неё решение, Злата немного успокоилась, лицо её вернулось к природному окрасу, а слёзы высохли. Завернувшись в плед и поудобнее устроившись на диване, она неожиданно попросила у него альбом с его детскими фотографиями. Павел нашёл толстенный синий том в одной из коробок и, крайне удивлённый и заинтригованный, притащил своей гостье. Никогда ещё ни одна из его девушек, включая Гулю, не изъявляла желания посмотреть на чёрно-белые фотографии карапуза Павлуши.

Злата приняла альбом чуть ли не с благоговением и принялась увлечённо переворачивать страницы. Листала медленно, подолгу вглядываясь в фотографии, нежно улыбаясь голому пузатенькому Пашке, вышагивающему по песчаной дороге посёлка Берёзовая Пойма, что под Горьким, теперь Нижним Новгородом, потом крошечному Пашке, важно восседающему в их первой, вишнёвой, «копейке», прямо за рулём, затем Пашке, тискающему огромного чёрного кота Уголька. И всем прочим Пашкам, маленьким и не очень, весёлым и грустным, чумазым и чисто вымытым. Всем.

Смутившийся Павел ушёл на кухню. Измучившуюся за долгий день гостью следовало хорошенько покормить. Утром, перед уходом, он достал из морозилки несколько тушек форели и вот теперь радовался, такой своей предусмотрительности. Кума Ольга научила его потрясающе запекать рыбу. Поминая подругу добрым словом, Павел, про себя повторяя её наставления, чистил, солил и чуть-чуть перчил рыбу. Потом завернул каждую в кусок тонкого армянского лаваша и в фольгу. Получившиеся блестящие кулёчки выложил на решётку и включил духовку. Плита была старая, Павел ещё ничего не покупал из мебели и бытовой техники. Но духовка работала хорошо. И через полчаса Злата, так и сидевшая с альбомом в руках, была поражена ароматами, доносившимися из кухни.

Потом они дружно ели, забравшись с ногами на диван, разворачивая листы лаваша, пропитавшиеся соком рыбы, и щурясь от удовольствия. И Павел смотрел и не мог наглядеться на вернувшее себе естественные смугло-розовые краски лицо. Злата ела с удовольствием, нахваливала и просила добавки. И он снова думал, что никто из его бывших девушек не ел так естественно и аппетитно, не думая о фигуре, производимом впечатлении и необходимости делать всё красиво. И Павел в очередной раз понял, как, оказывается, здорово жить просто, естественно, ничего не придумывая и не усложняя. Всё уже и так придумано до них. И нужно только найти то, что подходит именно тебе. И жить в соответствии с этим, тебе подходящим. А не ломать себя и не подстраиваться под то, что придумано для других.

Вот ему подходил его Дом. Старый и потрёпанный жизнью. Не коттедж, не квартира в Москве, а Дом. И Злате, он уже понял, тоже подходил этот Дом. И Павел поймал себя на мысли, что очень бы хотел тоже подойти ей. Как она, совершенно точно, он в этом уже был уверен, подходит ему. И теперь он ломал голову, как объяснить этой настрадавшейся девчонке, что они должны быть вместе, потому что так задумал Очень Добрый и Очень Умный, Которому до них - вот удивительно! - есть дело.


- Вы кто? – Злата подпрыгнула на диване и испуганно прикрылась одеялом.

В изголовье стояла молодая красивая женщина и изумлённо смотрела на неё.

- Это моя невеста, Наташ. – Свежий и бодрый Павел в голубых драных джинсах и клетчатой фланелевой рубахе спускался по лестнице. – Простите, что не предупредил, но Злата теперь живёт здесь. Познакомьтесь.

- Наташа, домработница Павла, - кивнула одна.

- Злата… - смущённо проговорила другая.

- Хозяйка дома. – Категорично, с нажимом, завершил знакомство Павел. Злате показалось, что уголок безупречного рта Натальи нервно дрогнул, и она ободряюще улыбнулась ей:

- Павел так торопится…

Наталья неопределённо пожала плечами и кивнула в сторону кухни:

- Я пойду? Что приготовить на завтрак?

- А можно я помогу? – подскочила Злата.

- Мы оба поможем. – Павел приобнял Злату за плечи. Наталья отвернулась. Злата была тронута такой деликатностью – сама она сделала бы так же – и сразу же решила, что они с Наташей непременно найдут общий язык.

Москва. Январь 1999 года. Вместе

Днём Павел встретил Злату у школы. С утра он же отвёз её на работу, сам поехал в офис, промаялся там полдня и под издевательские шутки страшно довольного происходящим Ясеня плюнул на всё и направился в Марьино.

- Не забудь купить цветы! Настоятельно рекомендую ирисы: красиво и небанально! – громко напутствовал самовольно присвоивший себе роль советника генерального директора по сердечным делам и окончательно распоясавшийся Ясень.

Павел, уже одетый и стоявший в дверях, резко повернулся на каблуках, стремительно подошёл к «советнику» - тот втянул голову в плечи и деланно затравленно похлопал длинными ресницами – и звучно чмокнул его в затылок.

- Ты ж моя тётушка Заботушка!

- Польщён, - стукнул каблуками сидевший в кресле «гусар» Серёга Ясенев и хамски пропел:

- Оревуар!


Шёл последний, восьмой урок. Златин одиннадцатый «А» писал сочинение. Она, тихо-тихо ступая, ходила между рядами, с трудом удерживая себя от желания погладить по склонённым головам своих девчонок и мальчишек. Трогательные они всё же, хотя и взрослые уже, конечно. Улыбнувшись этим мыслям, она подошла к окну. Во двор въезжала красная «Ауди» Павла. Злата наклонила голову и постаралась подавить счастливую улыбку. Сердце бухало в груди так громко, что она бросила быстрый вороватый взгляд на класс: не слышат ли. Нет, пишут, заняты.

Словно почувствовав что-то, подняла голову Катя Барышева и вопросительно посмотрела поверх узеньких стильных очочков. Злата улыбнулась ей и отрицательно покачала головой: ничего, ничего, пиши, всё в порядке. Катя тоже улыбнулась. Они дружили, Злата и её взрослые дети. Без фамильярности и перехода границ, безо всяких «чересчур», но очень тепло и надёжно. И понимали друг друга без слов.

Стекло было ледяным, и Злата прижала к нему горячие ладони, остудив, приложила к пылающим щекам. Павел вышел из машины, задрал голову, поискал глазами окна кабинета, нашёл почти сразу и широко улыбнулся, увидев её. Злата не стала делать вид, что её в окне нет, подняла руку и тихонько помахала: ну, здравствуй, как хорошо, что ты приехал. Он сунул руки в карманы, склонил коротко стриженную русую голову и молча улыбался ей исподлобья. Я приехал, да… Я сошёл с ума, конечно. Диагноз понятен, даже к врачу не ходи. Но я приехал опять, как и позавчера. И приеду завтра… Хотя нет. Завтра не приеду. Ведь завтра суббота, а сейчас по субботам не учатся, не то что в нашем детстве. Значит, завтра я целый день буду с тобой. Потому что тебе сейчас совсем нельзя оставаться одной. И мне никак нельзя одному. Без тебя. Ты, может быть, этого ещё не поняла, но обязательно поймёшь.

Грянул во всю силу звонок. Злата от неожиданности подпрыгнула. Павел на улице тоже его услышал и рассмеялся, увидев ошарашенные глаза соседки. Она захохотала тоже. Опомнившись, оглянулась и увидела, как её «ашки» заинтересованно смотрят на неё, совсем по-детски раскрыв рты. Первым сообразил посмотреть в окно Лёшка Годунов. Увидел Павла и понимающе улыбнулся Злате. Она смущённо развела руками. Тут и остальные сидящие у окон, вытянув худые подростковые шеи, уставились на приметную ярко-красную машину и её хозяина. Мишка Хабаров радостно подскочил и замахал над головой длинными руками, то разводя их широко в стороны, то скрещивая – семафорил Павлу на правах знакомца. Тот увидел и весело помахал в ответ. Тут уж все не выдержали и, наплевав на дисциплину (урок-то ведь уже закончился), сгрудились у окон. До ужаса простой и абсолютно не знакомый с правилами приличия Лёшка Годунов поверх голов одноклассников прокричал:

- Злата Андревна! Он приехал! Вы видите? Классный мужик! Во какой! – он оттопырил большой палец правой руки и потыкал им то в окно, то в сторону слегка ошалевшей от такого напора классной руководительницы. - Выходите за него замуж!

- Лёш, ты что, белены объелся? Ничего не перепутал, друг мой сердешный?

Эмоциональный и несдержанный Годунов жизнерадостно подтянул плечи к самым ушам и скорчил виноватую рожу:

- А я чо? Я ничо! Но ведь правда классный мужик! Что надо! И в вас влюблён по уши! Мы уж все это поняли. Правда, народ?

Народ усиленно закивал. Злата смотрела на них и видела восторженные лица девочек и довольные пацанов. Как же – такой сериал, такие перипетии и страсти без отрыва от учёбы. Простонав:

- Господи Боже милосердный, дай мне сил и терпения! Да побольше! – она плюхнулась на свой учительский стол и захохотала, закрыв красное лицо руками. Через несколько секунд отняла их и снова оглядела своих детей:

- Да-а-а, дети мои любимые, с вами не соскучишься.

- Ага. – Заявил окончательно распоясавшийся Годунов. – Но мы ж любя. Вы не сердитесь только. Но если мы вам правду не скажем, то кто скажет? А мы вот скажем! Я скажу, а народ не даст соврать. Мы ж вас пристроить хотим, чтобы вам хорошо было, чтобы любили вас, заботились о вас. Вам хорошо – и нам хорошо. Вы заслуживаете лучшего мужа. А тут такой перспективный претендент объявился!.. Короче, Злата Андревна, вы, конечно, сразу ему «да» не говорите, поломайтесь немного, - на этих словах Злата окончательно потеряла дар речи и только нервно смеялась, прижав ладонь к щеке, - ну, пару деньков его помурыжьте, вы ж у нас красавица и человек хороший. Так что скажите ему, что вам подумать надо, мол, то да сё... Ну, не буду я вас учить, вы ж классическую литературу читали, знаете, как это делается. Вот. А потом соглашайтесь. Непременно. Хорошая партия ваш Павел. – Лёшка победно посмотрел на неё, остальные согласно кивали.

- Ладно, - придушенно пробормотала Злата, - тогда я пойду… поломаюсь, то да сё… я ж у вас красавица… и человек хороший… До свидания! До понедельника!