Банзай, будто поняв, что его, наконец, услышали, бросился направо от калитки. Павел взял из «Ауди» фонарь, и они оба устремились за своим проводником. Кот ходко рысил в сторону недалёкого леса, периодически поглядывая назад, словно проверяя, не отстала ли хозяйка. Злата подумала, что она так громко пыхтит, стараясь не поскользнуться на чищенной до льда дороге, что можно не сомневаться в том, что она неподалёку. Но Банзай всё равно оглядывался. Бедный мой, поддержки ищет, почему-то подумалось Злате. И она громко сказала коту:

- Мы здесь, мой хороший! Не отстали. Веди нас.

Кот ещё раз повернулся, и в тусклом свете фонаря его хозяйке показалось, что он улыбнулся.

- Куда он может нас вести? – отдуваясь, спросил Павел.

- Теряюсь в догадках, раньше он так никогда не делал. Но вообще-то он умный. – Злата на бегу пожала плечами и чуть не растянулась на льду. Павел успел подхватить её и подержал за локти, ожидая, когда она утвердится на ногах.

- Давай руку, я тебе не дам упасть.

Злата сунула ему в ладонь свою, и они, поминутно поскальзываясь, вновь устремились за удаляющимся котом. Банзай тем временем повернул с дороги в сторону, влево, в мало хоженый запущенный парк заброшенного дома отдыха. Местные туда гулять не ходили, а случайные лыжники, рискнувшие направиться сквозь провалы в заборе, быстро выбирались обратно: слишком много бурелома и строительного мусора, слишком неудобно и неприглядно.

- Я вообще ничего не понимаю, - Злата светила себе «мышью» и вглядывалась в темноту, стараясь не споткнуться о припорошенные снегом обломки плит, куски арматуры и прочие оставшиеся от некогда богатого дома отдыха следы жизнедеятельности человека. Всё мало-мальски приличное давно уже было растаскано, а не приглянувшееся дачниками и местным раскидано по большой территории. – Куда он нас ведёт?! Просто непонятное что-то!

Они уже далеко отошли от дороги, быстро темнело, свет уличных фонарей совсем не проникал сюда и старые монументальные корпуса мрачно темнели вокруг. Злата поёжилась и покрепче ухватилась за руку Павла. Он пожал её ладошку:

- Не бойся. Я с тобой.

Злата приостановилась и прошептала:

- Я всю жизнь мечтала услышать такие слова.

- Теперь услышала, - Павел притянул её к себе, и Злата не увидела, но почувствовала, что он улыбается. – И всегда будешь слышать. Так и должно быть. Только так. И никак иначе.

Злата на секунду прильнула к холодной дублёнке Павла и вдруг вздрогнула от надрывного кошачьего ора. Банзай вертелся у них между ног и возмущённо выговаривал им что-то. Увидев, что на него обратили, наконец, внимание, он опять устремился вглубь территории. Через пару сотен метров кот нырнул в чёрный провал, оставшийся вместо двери, которую прибрал к рукам какой-нибудь хозяйственный дачник, и призывно мявкнул.

- Идём мы, идём! – Злата подняла «летучую мышь» и вдруг замерла, услышав, что не только она ответила коту. Из глубины корпуса раздалось мяуканье и, словно в ответ ему… слабое поскуливание.

Павел среагировал быстрее и бросился на звук, Злата, оступаясь и цепляясь пальцами вытянутой руки за стены, – за ним. Мощный луч фонаря выхватил из темноты кота, сидящего на куче мусора и… Геру, измученную и замёрзшую, но живую. Она лежала на куче какого-то грязного тряпья. Однако, увидев Злату, сразу же попыталась встать. Злата, отбросила на ветошь «летучую мышь» и, чувствуя, как крик рвётся из горла и не может найти выход, кинулась к собаке и обхватила её руками. Пальцы наткнулись на толстую грубую верёвку, туго затянутую вокруг кудрявой шеи. Она вскрикнула — звук всё же вырвался из сжатого ужасом горла — и стала слепо перебирать пальцами по верёвке, ища конец. Павел прямо в своих чистых джинсах встал на колени рядом и отвёл её руки.

- Она к батарее привязана, сейчас я развяжу, посвети мне. – Павел сунул ей свой фонарь, с трудом отвязал затянувшиеся узлы от железной трубы отопления и, ослабив, стянул петлю с шеи собаки. Гера лизала его лицо и руки, поворачивалась к Злате и лизала её тоже, а под лапами у неё крутился совершенно счастливый Банзай.

- Банзайка! Банзаюшка! Как же ты нашёл её? Как же ты смог? – Злата плакала, схватив кота и прижав его к себе. – Мы ведь вчера по этой дороге всё избегали, а так глубоко не заходили, вот и не нашли. Герася, ведь следов твоих не было от дороги, как же ты сюда попала? Кто же с тобой так?

Павел встал, потянул Злату за руку и, наклонившись, поднял собаку. Злата пошла за ним, из-за его плеча освещая ему путь, а у входа в комнату нагнулась, чтобы поднять бабушкину лампу. И снова какое-то неприятное чувство остро царапнуло сердце, но не задело мозг. Злата на секунду замерла, пытаясь всё-таки оформить чувство в мысль, но Банзай подбежал, ткнулся счастливой мордой в руку, и мысль ускользнула. Злата раздражённо потрясла головой, надеясь вернуть неясное ощущение, но напрасно.


В ветеринарной клинике народу почти не было. Сергей Иванович внимательно осмотрел Геру, охал и ахал, слушая рассказ Павла:

- Да что ж это такое происходит? Уму не постижимо! К счастью, с Герой, похоже, всё в порядке. Вы пару дней, конечно, повнимательнее к ней приглядывайтесь, чтобы не упустить симптомы возможной простуды. Но вообще всё неплохо. Да и простыть по идее она не должна: шерсти много, стригли давно, так что она хорошо обросла и вряд ли сильно мёрзла.

Осмотрел он и Банзая. Но тот был в полном порядке, только сердито мылся, стряхивая с себя прилипшую паутину и пыль.

- Да, ты, парень, герой, - удивлённо хвалил его Сергей Иванович. - Хотя… кошки и не на такое способны. Я, наверное, в это не поверил бы никогда, если б не был ветеринаром и не наслушался самых разных историй о них. Невероятные существа. И Банзай это в очередной раз доказал…


Когда они вернулись домой вместе с найденной Герой, бабушка и дед чуть не плакали. Счастливая Гера лежала на своём полосатом цветном коврике, связанном бабушкой, а та подтаскивала и подтаскивала ей то мясо, то печёнку, то любимые блинчики, пока дед, сам не знавший, куда деться от радости, не остановил её:

- Надежда, уймись, ей плохо станет!

Бабушка всплеснула руками, кивнула, даже села ненадолго, но через минуту опять подхватилась и продолжила хлопотать. Теперь уже вокруг уминавших её коронный пирог с рыбой Павла и Златы.

Когда Павел собрался уходить, Злата накинула дублёнку и вышла с ним на крыльцо. Было холодно, яркие ледяные звёзды остро, внимательно смотрели на них. Злата улыбнулась счастливо и безмятежно:

- Спасибо тебе за всё… Обо мне никто и никогда так не заботился.

Павел запахнул на ней дублёнку поплотнее и прижал Злату к себе:

- Я всегда буду о тебе заботиться, я же обещал.

Они долго стояли, обнявшись, на крыльце. Бабушка, не выдержав, выглянула было в окно, но дед тут же подошёл и решительно задёрнул шторы:

- Не мешай! Не видишь, ей впервые в жизни настоящий мужик встретился, а не… - он усмехнулся, сдерживаясь, - не сопля в штанах.

- Помнится, кто-то говорил, что Павел бандит, - коротко фыркнула бабушка.

- Ну, чего не знаю, того не знаю, а мужик стоящий.

Москва. Январь 1999 года. Вместе

В четверг, как и планировали, поехали забирать вещи Златы из Кунцева. Ей было страшно. Она с трудом себе представляла, в каком состоянии будет Гарри и как их встретит. Звонить ему и предупреждать о приезде заренее Злата намеренно не стала: слишком хорошо она знала его и понимала, что он способен на многое, когда чувствует себя уязвлённым.

Гарри открыл дверь в синем велюровом халате до пола, её давнишнем подарке (Злата сразу вспомнила, как старательно вышивала на воротнике, изнутри слова поздравления, и ей стало противно), и с рюмкой в руке. Судя по запаху – пил водку. «Ну, и то дело, подумал Павел. - Не шампанское же пить, с утра пораньше, право слово. У нас всей стране известно, кто пьёт шампанское по утрам».

Увидев на пороге Злату, а за её спиной спокойного, как удав, Павла, Гарри вытаращил слегка осоловелые глаза и попытался закрыть перед ними дверь. Когда это не удалось, он прокашлялся и обратился к Злате, Павла демонстративно игнорируя:

- Это кто?

Ответил Павел:

- Жених.

Злата оторопела, и её вмиг накрыло такое огромное счастье, что страху места уже не оставалось. Она весело кивнула и подтвердила:

- Всё верно.

Гарри таращился на них, молча раскрывал и закрывал рот и, наконец, смог пролепетать:

- Может, зайдёшь одна, поговорим?

- Зайду, но не одна, - Злата решительно шагнула через порог, - мне нужно собрать вещи.

Гарри ойкнул, метнулся к телефону, длинные полы синего халата взметнулись, обнажив белые ноги, покрытые чёрными волосами. Злате стало тошно, она отвернулась, как от созерцания какого-то непотребства, и пошла собирать одежду. Запихивая в пакеты свои немногочисленные пожитки: одежду, книги да институтские и рабочие тетради – она услышала, как Гарри истерично прокричал в телефон:

- Папа! Это я! Злата приехала… Хорошо?! Что хорошо?! Она приехала за вещами! Не одна!.. Не одна, говорю!!!.. Ты скоро будешь?.. Давай поскорее!

Злата расстроенно вздохнула. Так хотелось избежать сцен, но, видно, не получится. Свёкра и свекровь она очень любила, жалела, скрывала от них правду о поведении Гарри, но вот сейчас встречаться с ними у неё совсем не было сил. Она покачала головой и постаралась морально подготовиться.

Павел стоял, привалившись к косяку, и смотрел на бывшего мужа лучшей девушки на свете. Ему все эти дни было интересно, какой же он, этот Гарри, который не смог оценить такого редкого чуда, как Злата. В воображении рисовался знойный красавец, играющий на гитаре. А тут… Павел стоял, смотрел и вообще ничего не мог понять. Нет, уродом Гарри не был, нормальная внешность. И гитара тоже имелась, валялась в углу без футляра или чехла. Но… был он каким-то… непромытым, что ли. Чёрные длинные волосы, забранные в хвост, сально блестели, многодневная неопрятная щетина, и запах… Невыносимый запах перегара, а ещё почему-то краски и жвачки. Ах да, Злата же об этом и говорила, токсикоманил, значит… Павлу стало противно и он отвернулся, посмотрел на Злату, ожидая её распоряжений.