— Нет, всё в порядке. Может, завтра? Мы просто поднимемся наверх.

Они быстро пожелали всем спокойной ночи, а потом Эван схватил его за запястье и повёл по ступенькам в длинный коридор с пятью дверями. Ашер не успел разглядеть висящие на стенах фотографии, как его втолкнули в спальню.

Он не знал, какой могла бы быть комната Эвана, но даже не удивился, когда увидел обстановку, похожую на его собственную. Здесь не было не прибрано, однако, осмотревшись вокруг, он понял, что очень многое он бы убрал и обустроил иначе, если бы у него была такая возможность.

Эван закрыл дверь и повернулся к Ашеру, отпустив его руку. Ему тут же нестерпимо захотелось, чтобы Эван снова коснулся его, но его взгляд встретил с трудом.

— Что случилось?

Ашер скрестил руки. Он не хотел об этом говорить. Воспоминания были ещё свежи, поэтому, если он попытается пересказать случившееся, ему придётся снова всё пережить. Ему было плохо.

— Ты пришёл сюда не просто так, — Эван начинал терять терпение. — Либо ты хотел поговорить со мной, либо что-то произошло.

Он зажмурился.

— Мик мёртв.

Время в комнате как будто остановилось. Эван не двигался. Даже стук его сердца был слишком тих. Тишина обволакивала всё вокруг. Всё охватила неподвижность. Затишье перед бурей. Но никакой бури не последовало. Только в голосе Эвана появилась надломленность и сочувствие.

— Это сделал ты?

На этот вопрос было проще ответить.

— Нет, — он с усилием открыл глаза. — Но это моя вина.

— Я не понимаю.

Нет, Ашер и не думал, что он поймёт. Но как рассказать ему об этом? Станет ли Эван осуждать его? Он ли виноват в смерти двух человек, хоть бы он даже и не нажимал на курок? Ашер облизал губы.

— Вивиан убила его.

Он опустился на край кровати Эвана, вес этих трёх слов тяжким грузом опустился на его плечи. Но дальше рассказ пошёл легче. Он пересказал Эвану события последних нескольких дней, его голос дрогнул только на том месте, когда Вивиан спустила курок.

Выражение её лица в тот момент...

— Она не жалела о том, что сделала, — он смотрел на свои руки, которые нещадно отчищал после ухода Вивиан. Он всё ещё чувствовал грязь на них. — Ей понравилось это чувство напряжения.

Матрас просел, когда Эван сел рядом с Ашером.

— А что насчёт тебя? О чём ты тогда думал?

Ни о чём. Обо всём. Он не знал.

— Я не хотел этого делать, — пробормотал он.

Эван кивнул.

— Понятно. Почему?

— Просто... не хотел. Это казалось неправильным, — Ашер выпрямил руки. Они были абсолютно расслаблены и больше не дрожали. — Я хотел уберечь Вивиан. Но, похоже, этим я сделал только хуже. Она начала думать, что мир создан для того, чтобы потакать её прихотям.

Эван вздохнул.

— Тебе и правда, нужно перестать во всём себя обвинять. Послушай, ты сделал кое-что плохое, так? Просто ужасное. И я молюсь о том, чтобы никто об этом не узнал, — что, наверное, тоже неправильно с моей стороны, — он отклонился, упершись руками в кровать. — Но Вивиан — далеко не ангел.

— Была когда-то, — сказал Ашер.

— Люди меняются. И не всегда в лучшую сторону.

— Она изменилась из-за них. Из-за меня. Если бы я тогда остановил...

— Я в это не верю, — в его голосе не было злости. Ашер не помнил, когда в последний раз они говорили о Вивиан, не поссорившись. Ашер перевернулся на кровати, чтобы быть лицом к Эвану, и стал ждать, пока тот тщательно всё обдумает. Эван смотрел, не отрываясь, на потолок.

— У каждого в жизни бывают хреновые периоды. У некоторых они хуже, чем у других. Но никто не может сделать тебя плохим или хорошим. Наша жизнь в наших руках, и наши решения — целиком и полностью лежат на нашей совести. У всех есть свобода воли, — Эван, наконец, посмотрел на него. — Когда моей сестре было шестнадцать, парень, с которым она встречалась, избил её. Сэм слишком долго решалась рассказать нам правду, к тому времени уже не осталось никаких улик, которые мы могли бы предъявить, чтобы подать иск, поэтому он до сих пор на свободе. Не было ни одного дня, в который я не захотел бы сломать шею этому парню.

Ашер не смог придумать сказать ничего лучше, кроме тихого «прости».

— Не стоит, — Эван пожал плечами. — Суть в том, что Сэм — хорошая девочка. Она никого никогда не обидела. Никогда не хотела, чтобы с тем парнем что-нибудь случилось. Она выбрала другой путь и позволила оказать себе помощь, — он поднял руку до того, как Ашер открыл рот. — И я не говорю, что это было легко, но у Сэм были я, мама и папа. И у Вив тоже были те, кто любил её. Те, кто был готов помочь ей пройти через это. Но вместо этого она решила использовать тебя в качестве батута. Чтобы кто-то мог помочь ей взлететь, когда нужно, и обеспечил бы ей мягкую посадку при необходимости. Ты не сможешь вернуть прежнюю Вивиан. То, как она изменилась, лежит не на твоей совести, и не тебе за это отвечать. То, что ты сделал сегодня, было правильно, даже если всё плохо кончилось.

Ашер всё ещё слышал смех, который был когда-то у Вивиан. Полный жизни тёплый смех, который он помнил с детства. Он помнил, как она перебирала его волосы и уговаривала его пойти на чайные вечеринки и игры, которые были ему неинтересны... но он ходил на них, потому что так он мог провести с ней ещё немного времени. Всё это было так давно... Долговременная память. Эван был прав. Я не могу это вернуть.

Эван коснулся пальцами его подбородка. У Ашера есть он, не так ли? Что бы между ними ни было. Дружба, товарищество, любовь. Это такое ни на что не похожее чувство, и он хотел окунуться в него с головой... даже если не заслужил этого. Эван, может, и сказал, что перемены, произошедшие с Вивиан, были не его виной, однако он не был в этом так уверен.

Ашер повернул голову, не разрывая контакта с Эваном.

— Я не хочу стать для тебя тем же, чем Вивиан стала для меня.

— Я знаю, — пробормотал Эван. — Ты хороший человек, Ашер. Просто ты был слишком долго с теми, кто говорил тебе обратное, отчего и взял на себя эту роль. В один прекрасный день мы со всем разберёмся, и жизнь наладится, правда?

Как ты можешь быть так уверен в этом? Что если они поймают Вивиан? Она точно расскажет им, что во всём виноват я. И что с ним тогда будет? Кому они поверят — ей или ему? Они могут привязать к нему и остальные убийства.

Эван убрал руку от его лица и встал.

— Оставайся тут на выходные, как мы и планировали, хорошо? Мама так обрадовалась тому, что ты приехал.

Ашер вздохнул. После того, как ему пришлось иметь дело с семьёй Вивиан, он не был готов к этому.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Ты первый человек, которого я привёл домой со времён с начальной школы.

От этих слов у Ашера появилось странное согревающее чувство гордости. Эван пригласил его, и семья Эвана хотела с ним познакомиться. Что они подумают о нём, когда узнают его поближе, — уже другая история, но...

— Я хочу понравиться им.

— Да уж, было бы хреново, если бы ты им не понравился, — Эван криво усмехнулся. — Но я бы не стал об этом беспокоиться. Просто будь собой. Думаю, они полюбят тебя.

Это место могло стать его тихой гаванью, пусть даже и только на несколько дней. Здесь он смог бы прочистить голову, расставить всё по полочкам, а потом вернуться домой, и тогда... возможно, всё будет уже не так плохо.

— Так или иначе... — сказал Эван, — уже темнеет. Думаю, если ты останешься, надо бы принести тебе поесть. Ты, наверное, голоден.

Ашер потряс головой. Тошнота уменьшилась, но заталкивать в себя еду ему всё ещё не хотелось.

— Можно я приму душ? — может, если он тщательно вымоется, ему полегчает. Он совсем не хотел, чтобы запах крови передался от нему к Эвану.

— Да... конечно. Вот дверь в ванную, — Эван кивнул на противоположную стену. — Полотенца и всё остальное найдёшь там. Я принесу закусок и ещё чего-нибудь к тому времени, как выйдешь.

Нет, никакой еды. Но Ашер не смог отказать ему. Может, когда он выйдет из ванной, он сможет что-нибудь съесть? Поэтому он кивнул, подошёл к двери в ванную и остановился.

— Эван?

Эван остановился, проведя рукой по волосам.

— Да?

Ашер посмотрел на свою руку, лежащую на ручке двери.

— Даже если не принимать в расчёт всё, что произошло с Микки... — он запнулся. Эван ждал. — Я всё равно выбираю тебя…

Он не мог подобрать других слов. Но он сделал свой выбор, возможно, задолго до того, как признался в этом самому себе. Он хотел быть с Эваном, даже если при этом он должен был обрубить все нити, которые связывали его с Вивиан. И начать с начала.

Эван отвёл взгляд.

— Давай жить сегодняшним днём, Ашер.

Либо Эван не доверял ему, либо был в нём больше не заинтересован и не хотел задеть его чувства — Ашер не знал, но ответ Эвана так или иначе ранил его. Отказ есть отказ, в какой бы форме он ни был. Он кивнул, открыл дверь и проскользнул в ванную, не сказав ни слова. Он не хотел показывать, как ему больно. Реальность и так была слишком болезненной.

Ванная была огромна. В неё вело ещё две двери: одна из коридора и другая, предположительно, из другой спальни. Из спальни Сэм, наверное. Он закрыл все двери, кроме той, что вела в комнату Эвана. Ему было неловко мыться в чьём-то чужом доме, но как только он снял с себя всю одежду, ему стало лучше. Он почувствовал себя менее подавленным и грязным.

Он пустил настолько горячую воду, насколько смог вынести. Когда вода обожгла его кожу, он с шипением втянул в себя воздух. Он до крови расцарапал кожу, пытаясь отскрести её, и не успокоился, пока не стал на столько чистым, насколько это было вообще возможно, не утонув при этом в пене. Он прислонился к стене головой, а струи воды били по его напряжённым спине и плечам.