Гера Серебро - Тихоня вышла на охоту (СИ)

Он наклонился ниже.

Еще чуть-чуть. Так, что горячее дыхание волнами обдало лицо; она зажмурилась и сильно сжалась.

— Да что с тобой не так? — залился тихий шепот в ухо.

«Беги домой! Нельзя! Он просто тело, обычный и „такой“!» — забился здравый смысл.

Поцеловал. Пока всего лишь в шею. «Ба-бах, ба-бах!» — заухало в груди. Глаза так округлились, что стали больше раза в два, вцепились в его спину пальцы. Как неживая Лина замерла, боясь пошевелиться. А он к щекам губами прикоснулся; дыхание сбилось, пот потек.

«Все. Доигралась!» — язвительно раздалось в голове. Она вдохнула, выдохнула, прижала к телу локти, голову чуть приподняла. «Всего разочек. Один раз», — утешила себя. Рука его обхватила талию, другая по щеке прошлась; пальцами очертил ухо, затылок ладонью обхватил. Склонился к ней. Мягкие губы осторожно приблизились и прикоснулись к ее губам. Лизнул легонько, потом поцеловал нормально. Совсем чуть-чуть и очень быстро; Лина съежилась вся, по привычке ожидая, что будет все так, как и всегда — ей неприятно было целоваться; но здесь, сегодня и сейчас, случилось что-то. Понравилось. И даже очень. Вот только… мало?

«Что же я делаю?» — открыла удивленные глаза и языком по нёбу поводила. Обычно было ей противно. Но все пошло не так. Он оказался очень вкусным. С ментоловым оттенком. От сигарет ее, наверно.

Еще. Еще, еще, еще!

Лина сама на цыпочки привстала и впилась в его губы. Так, как голодный, дикий зверь. Пальцами нырнула в волосы Киры, стянула их к затылку; и целовала, долго, нежно. Забылась полностью, совсем. Ступни заныли, она их слишком изогнула; а за спиной словно крылья отросли. Вокруг померкло все, в вихре закружилось, она как будто бы взлетела. Все выше, выше, и тело млело, и невесомость спряталась внутри. Кира обнял ее сильнее, зачем-то что-то прошептал; глаза открылись, в груди больно защемило, исчезли крылья — резко упала вниз. Вернулась в реальность, испугалась.

Подалась назад. С футболки Киры смотрел волк — злой и агрессивный. С оскалом. С острыми зубами. Обычная набережная кругом. Серая и никакая. И музыкант отчаянно фальшивил.

— Пора домой, — быстро сказала. Развернулась и бодро пошагала прочь.

— Лин! Погоди! — Кира догнал ее, схватил за руку. — Куда ты так бежишь? Я что-то не так сделал? Или что?

— Да нет, просто… пора домой, — насупилась она.

— Давай я отвезу, — стиснул плечо сильнее. Лина свела брови и красноречиво посмотрела на его руку — парень ослабил хватку.

— Я на маршрутку успеваю.

— Лина, да что не так? Я сильно напираю? Или что?

Девушка вздохнула, замедлив ход. Вот как ему сказать, что тут не так, когда не так вообще все? Что в принципе ее быть здесь не должно, что она трахается с домом, что Кира для нее — очередная жертва, которую уже совсем не хочется тащить домой, потому что случилась страшная штука: ей расхотелось. Нет, не так. Она по-прежнему хотела его тело, но вот засада, хотела тело вместе с ним. Без Солнца. Что пугало. Потому что это ни к чему бы не привело, а только расстроило бы сильнее. Кира — обычный человек, из плоти-крови, нельзя с такими связываться, потому что итог всегда один. Это сейчас он весь хороший, а день, два, три, и всё, хорошесть кончится, начнется то, что и обычно. Претензии, упреки, падение розовых очков; да и в чем смысл? Нет смысла, цели нет, желания менять жизнь — тоже. Одна жалкая влюбленность, случайная и нелепая. Такая быстро спадет на нет, неделя-две, и он забудется. Раз десять Лина пожалела, что с ним пошла. Теперь внутри нее велась нешуточная борьба. Здравомыслящая часть кричала, что надо срочно убегать, а другая вкрадчиво шептала: «Расслабься ты. Все хорошо!»

— Лина, ты пугаешь. У тебя точно все нормально? — обеспокоенно спросил. И не фальшивил. Наверное, он правда волновался.

«Он просто довезет меня до дома», — утешила себя.

— Ну, ладно. Отвези. Я покажу дорогу.

— Да я же помню адрес.

— Да? — ну очень сильно удивилась.

— Да что с тобой не так? Я должен был его забыть?

— Ахах, — отмахнулась Лина. Не объяснять же Кире, что у всех жертв память частично пропадала, и забывалось не только то, что происходило в доме, но и день до, и примерно с сутки после?..

Молча дошли до мотоцикла. Кира хмурился. Наверное, сердился. Но руку девушки не выпускал, напротив, так сильно держал, как будто отпустить боялся — вдруг убежит? Что Лину злило. Злило не то, что он ее держал, а то, что обращался с ней не как с кусочком мяса секса, а как с нормальным человеком. Которого страшно отпустить.

— Шлем же не надо?

— Нет.

— Садись.

Сегодня села отстраненно, почти не прикасаясь к Кире. Откинулась назад, вцепилась в сиденье. Боялась, что, если к нему прислонится, то снова потеряет весь контроль, чего ей очень не хотелось. Он как-то горестно вздохнул, завел мотор, тронулся с места.

До Тимирязево все шло хорошо. Дорога ровная, ветер в лицо, вот только кончики его волос лицо иногда щекотали, а глаза Лины ничего вокруг не замечали, кроме спины, локтей и загорелой шеи впереди. Но с поворотом на проселочную дорогу пошли ухабы, и девушка, конечно же, чтоб не упасть — как утешала она себя, вцепилась в Киру. Сначала в бока, а после подвинулась вплотную и прижалась целиком. Просунула руки под его подмышки и крепко обняла за грудь. Забылась, подбородком легла на плечо парня, глаза прикрыла. Нос повернула к шее, уткнулась в кожу.

Запах. Приятный…

Да что ж так хорошо?!

— Здесь тормози, — махнула в лес.

— Еще же рано.

— Пройтись хочу.

— Ну, ладно.

Кира сбавил скорость, въехал в лес, лавируя по хилой тропке между лысыми стволами. Все глубже, глубже, трасса вдали утихла. В лесу темнело — садилось солнце.

— Да хватит, стой! Куда ты едешь? — прекрасно понимая, к чему клонится дело, вяло опомнилась девушка.

— Да-да, уже… — свернул с тропы, остановился. Руки отвел назад, обхватил Лину, бока погладил.

— Давай я угадаю. Ты съехал с трассы, заехал в лес. Поглубже. Вокруг нет ни души. А ты хитер, — ни капли не боясь, сказала Лина. Повернула голову, схватила губами мочку уха. Сдавила.

— А-ай, так щекотно… Ну как, не страшно? Ножи не будешь доставать? — завалил мотоцикл набок, прислонил к сосне. Подал ей руку, помог слезть. Обнял, на пояснице скрестил пальцы. Надежная тюрьма, не выбраться — но девушка и не хотела. Наоборот. Сама прижалась. Руки на плечи положила.

— Совсем немного, — смотря ему в глаза, непроизвольно улыбнулась.

Ну как тут удержаться? Вокруг деревья, тишина. Над головой кричали птицы, лиловые лучи пробивались сквозь плотную листву. Ковер шуршащий под ногами, пушистый слой хвои и грибной запах. Напротив он, лицом к лицу… ну, человек. Но ведь один разок-то — можно?

«Нельзя!» — зануда в мыслях забубнил.

— Ты прелесть, — поцеловал ее Кира.

Зануда хмыкнул и исчез.

Дыхание Лины участилось. Пульс отдавался во всем теле. Ее руки заскользили — по бедрам, ныряя под футболку, и выше, к груди, тактильно ощущая его кожу. Горячую и гладкую. Пальцы добрались до сосков — и памяти встал вчерашний день. Полупрозрачная футболка, яркий контраст и ореолы.

— Сними.

— Сейчас.

Футболка под ноги улетела. Расширились зрачки — вот оно, тело. Не тело, Кира, целиком. Все мысли переполошились. А парень раздевал ее — подхватил футболку со спины, потянул наверх, Лину к себе плотно прижимая. Сперва живот, потом и грудь — вся Лина прислонилась к Кире. Одежда приземлилась в листья, по телу разошелся жар.

— Я съем тебя, — обвел ухо языком.

«Да ради бога!» — дрожа, потянулась к нему губами. И вскрикнула — он на руки ее поднял. Вцепилась в шею, рассмеялась. Парень присел, усаживая Лину на колени, расправил футболки, переложил ее на землю. Она совсем не сопротивлялась, смотрела только, тяжело дыша.

Он весь дрожал. В его глазах читалась жажда. От шеи через грудь все тело девушки пальцем очертил. Уверенно, с нажимом. Всего лишь пальцем, но грудь с сосками встала колом, желание затмило все вокруг, и… Лина испугалась. Поджилки мелко затряслись, а сердце сжалось.

— А-а-ах, мне страшно!.. — почему-то всхлипнула она.

— Ты девочка? — спросил, целуя девушку в пупок. Живот напрягся.

— Нет, я… просто… презервативы!.. — сказала первое пришедшее на ум, хотя суть крылась далеко не в них.

— У меня есть, — привстал, дотянулся до кофра. Знакомый шорох прозвучал. — Не бойся. Или ты не хочешь?.. — склонился над ухом и прикусил за мочку. Лина схватила парня за плечо, намереваясь оттолкнуть, но тут же опустила руку.

Назад уже нельзя. Все, доигралась. Тело горело. Даже без долгой прелюдии — оно горело. Отзывалось на ласки Киры само, без участия разума, и кажется, в бикини вымокло все насквозь. И давно.

— Нет, я… но если я скажу — ты сразу слезешь. Вот, прямо сразу. Хорошо? — спросила, чувствуя, как по щеке течет горячая слеза.

Зачем она? Откуда? Но невнятная горечь захлестнула, и за первой потекла еще одна.

— Да что с тобой такое? — он языком слизал слезинку. — Если не хочешь, так и скажи. Я же не зверь.

— Да нет же, просто…

«Отвыкла я» — договорила мысленно, и робко, несмело, но обняла его в ответ. Отвыкла, именно, отвыкла. Забыла, как это — отвечать на ласки, не только расслабляться, но и самой давать в ответ. Ладони съехали до уровня ремня, опустились ниже. Выскользнули, расстегнули прохладную пряжку. Раздался тихий лязг метелла.

— Сними, — опустила руки.

— Сейчас.

Он завозился. Быстро моргая, Лина смотрела вверх. Сквозь ветви горели звезды, едва заметные, но все же. Птичка вспорхнула и улетела, кедровые хвоинки покалывали бок. Возня затихла, и к животу прикоснулись ладони. Погладили, сместились вниз, к ширинке. «Вжих!» — молния слишком громко разошлась. Она привстала, помогая Кире раздеть себя. Совсем. Поежилась. Слегка прохладно.