Занятый своими невеселыми мыслями, граф не сразу заметил, что Монкс Вуд остался позади, а они уже въезжают в ближайшую к Уоттон-Холлу деревушку.

До чего же опрятны здесь были домики! Аккуратные, свежевыкрашенные стены словно приглашали каждого зайти и насладиться домашней чистотой и уютом.

Впереди показалась церковь, которая сильно уступала той, что была расположена на территории Рейнбернского поместья. Она не отличалась ни богатым историческим прошлым, ни строгой изысканностью линий.

Церковный дворик уходил в тенистую прохладу парка.

В душе графа разлилось нечто похожее на облегчение, когда он увидел, что у позолоченных ворот церквушки нет любопытных лиц праздных наблюдателей.

Почему-то ему казалось, что поглазеть на брачную церемонию соберутся все местные крестьяне: оно и понятно, ведь не каждый день хозяйских дочерей выдают замуж.

По традиции деревенские жители всегда встречали жениха с невестой у церковных ворот, а потом осыпали выходящих молодоженов рисом и благоуханными розовыми лепестками.

Почему же сегодня никто не пришел пожелать молодым людям счастливой, обеспеченной жизни? Странно…

Внезапно юношу осенило, что лорду Фрезеру просто не захотелось ставить людей в известность, что он сватает свою дочь за графа Рейнбернского лишь из корыстных побуждений.

Вот, оказывается, в чем дело! Ни одна живая душа не знает о готовящейся свадьбе!..

Лошади мягко остановились, и граф вышел из повозки.

У церковных ворот было пусто, жениха никто не встречал.

Приближаясь к главному входу, он услышал приглушенные звуки органа.

Граф снял шляпу и медленно вошел в церковь.

К его великому удивлению, церковь тоже была пуста, если не считать викария.

Тот стоял у аналоя и внимательно перелистывал старые, пожелтевшие от времени страницы Библии.

Едва завидев графа, он поспешил ему навстречу.

Несмотря на довольно-таки почтенный возраст, викарий был весьма суетлив. Сегодня он, похоже, даже нервничал.

Он протянул графу руку и как-то возбужденно произнес:

— Доброе утро, милорд. Я рад, что вы так пунктуальны. Смею вас уверить, что и его светлость не заставит себя долго ждать.

Граф отошел к передней скамье и положил на нее шляпу.

Видимо, сам его вид показался викарию несколько растерянным, потому что он вдруг предложил:

— Милорд… Может быть, в столь торжественный день вы желаете прочитать какую-то особенно близкую вашему сердцу молитву?

— Благодарю вас, меня вполне устроит обычная служба, — сдержанно ответил граф.

В это мгновение внимание жениха привлек алтарь, украшенный изящными, белыми цветами. Несмотря на чьи-то явные старания, нежное, изысканное убранство не создавало атмосферы праздника.

Снова донеслись глухие звуки органа, и только тут граф заметил играющую на нем женщину.

Словно отвечая на немой вопрос графа, викарий поспешно объяснил:

— Это моя жена, милорд. Его светлость не пожелал, чтобы на брачной церемонии присутствовало много незнакомых людей. Однако без музыки не обойтись, и вот… Да, гостей тоже не будет…

Граф слушал его сбивчивые объяснения с легким удивлением.

Вдруг он понял, до чего же хитрым человеком оказался этот лорд Фрезер.

Он ведь предусмотрел буквально все, не упустил ни единой мелочи!

Вначале он решил выдать дочь за человека, который не имел ни малейшего желания на ней жениться.

Естественно, лорд не мог допустить того, чтобы его темные интриги стали достоянием людских ушей.

Однако, стремясь сохранить семейную репутацию незапятнанной, он сделал все, чтобы придать свадьбе нормальный общественный статус.

Фамилия Рейнбернов говорила сама за себя: каждый бы мечтал породниться с представителями этого древнего, славного титула.

С горькой иронией граф мысленно снял шляпу перед изобретательностью этого человека.

Он умудрился скрыть от всех в графстве, включая даже самых близких друзей, что готовящееся бракосочетание является просто отчаянным шагом попавшего в беду молодого графа.

Он никому не сказал, что в данной ситуации нечем гордиться: ни жениху, ни невесте и уж тем более её отцу.

Юноша вновь бросил взгляд на неожиданно засуетившегося викария.

Тот уже давно, казалось, не находил себе места и теперь, под предлогом, что ему срочно понадобился молитвенник, поспешил в ризницу.

Граф отлично понимал, что подобная ситуация, когда церемонию, словно грех, приходится скрывать от чужих глаз, является для священнослужителя постыдной.

При всем при том он не мог обвинить старого викария в нарушении своих обязанностей: тот всего лишь выполнял работу, за которую ему платил его хозяин.

Граф проводил священника долгим взглядом и присел на церковную скамью.

Минута проходила за минутой, а лорд Фрезер все не появлялся. Наконец графа посетила мысль, что это опоздание спланировано заранее и тоже входит в его хитроумный сценарий.

Очевидно, целью является желание заставить юношу поволноваться: а вдруг лорд в последний момент передумал выдавать за него свою дочь и расстаться с кругленькой суммой в двадцать пять тысяч фунтов?

При этой мысли графа чуть не захлестнула очередная волна отчаяния, но он сжал губы и погрузился в мучительное ожидание.

Секунды сменяли одна другую, плавно текли минуты, а он все ждал, ждал…

Жена викария доиграла музыкальное произведение до конца и начала судорожно перелистывать нотную тетрадь, очевидно, соображая, что делать дальше.

Граф достал часы из нагрудного кармана жилета и, взглянув на циферблат, убедился, что его невеста опаздывает на целых двадцать минут.

Он все еще продолжал смотреть на бегущие по кругу стрелки, когда его неожиданно осенило: ведь можно продать или заложить часы! Конечно, этой суммы не хватило бы надолго, но все же…

Часы были подарком родителей на его двадцать первый день рождения, юноша так радовался им тогда, и с тех пор не переставал беречь и ценить, словно маленькую святыню.

Сама мысль о расставании с часами была непереносима.

Но если невеста так и не появится и лорд не одолжит обещанные деньги, это придется сделать. Как бы ни было больно.

Он расстанется с дорогой сердцу вещью, а вырученной за нее суммы хватит совсем ненадолго.

Граф начал перебирать все приходившие ему в голову варианты, но оказалось, что почти полное отсутствие какой-либо личной собственности не позволяет собрать сумму, достаточную для возрождения поместья.

На двадцать пятой минуте, когда он почти совсем отчаялся, у церковных ворот послышался шум приближающейся кареты.

Викарий, видимо, тоже его заслышал и суетливо выбежал из ризницы встречать приехавших.

В этот момент в дверях показался лорд Фрезер.

Граф поднялся со скамьи и замер в немом ожидании.

Сейчас он впервые увидит свою будущую жену. Что подарит ему этот полный тревоги момент?

Граф почувствовал, что не в силах более сдерживать накативший порыв нетерпения. Сердце бешено стучало, отдаваясь в висках…

Лорд Фрезер неспешно приближался к алтарю, прекрасно отдавая себе отчет в том, что сейчас творится в душе у жениха.

Намеренно стараясь отодвинуть встречу молодых людей, он делал все нарочито медленно.

Наконец, лорд оказался у алтаря и был вынужден немного отступить в сторону, тем самым давая возможность графу увидеть свою невесту.

Девушка стояла, склонив голову, и от этого казалось, что ростом она еще ниже, чем ее отец.

Венок, по традиции, был украшен нежными цветками апельсина, а белая вуаль из брюссельского кружева полностью скрывала лицо.

Как бы граф ни старался разглядеть черты девичьего лица, ему бы не удалось получить ни малейшего представления о наружности своей будущей жены.

Впрочем, этот вопрос его уже давно перестал волновать.

Юноша устремил взгляд в сторону викария, который тут же начал торжественную службу.

Старый человек постоянно запинался; очевидно, он нервничал в присутствии лорда Фрезера.

Тот же хоть и не произносил ни слова, но всем своим видом демонстрировал, кто здесь хозяин.

Вскоре наступил момент, когда жених и невеста по традиции обмениваются кольцами, и граф достал заранее приготовленное кольцо своей матери.

Менее всего ему хотелось дарить дочери лорда то, что принадлежало единственной любимой им женщине.

Однако другого выхода не было. За неимением возможности купить кольцо специально для этого случая, приходилось теперь расставаться с дорогой его сердцу памятью о матери.

Граф посмотрел на кольцо в смутном подозрении, что оно может оказаться слишком маленьким для толстых пальцев невесты.

Почему-то юноша заранее решил, что дочь лорда Фрезера должна во всем походить на своего отца, включая не только характер, но и конституцию.

Викарий благословил кольцо и протянул его графу.

В этот момент невеста впервые за всю церемонию пошевелилась, очевидно, высвобождая из-под белых, струящихся складок левую руку.

Только тут граф заметил, что девушка напряжена, словно струна: вытянутая вперед рука дрожала так сильно, что казалось, ее обладательница сейчас упадет в обморок.

Кое-как ему удалось надеть кольцо на один из туго затянутых в перчатку пальцев.

Оно оказалось впору, и девушка тут же отдернула руку.

Наступило время торжественных клятв, и граф обратил внимание на невероятно тихий голос своей невесты.

Поразмышляв о возможных причинах, он пришел к выводу, что девушка, видимо, страдает застенчивостью.

Но отчего так дрожала ее рука? Не от страха ли? Граф терялся в догадках.

Молодые люди опустились на колени, и старый викарий благословил их на долгий и счастливый брак.