— Я была в ужасе, Клэй. Я полностью облажалась. Я чертовски долбнутая! — сказала она пронзительно, и мне чертовски захотелось прислушаться к своему первоначальному инстинкту и повесить трубку. Мне было достаточно собственных проблем, да и справляться с проблемами Марии — не было на повестке дня в этой жизни.

— Слушай, Мария, мне жаль, что у тебя было дерьмовое время, но нет ничего, что я могу для тебя сделать. Я пытался быть твоим другом. Очевидно, этого было недостаточно, — напомнил я ей резко.

— Я звоню не для того, чтобы ворошить все это, — произнесла она, защищаясь, что, в свою очередь, заставило защищаться меня.

— Ну, тогда какого черты ты мне звонишь? Кроме того, чтобы сказать мне, что я был прав, называя тебя запутавшейся, и говоря, что тебе нужно разобраться в своем дерьме? — рявкнул я.

Я услышал грустные, маленькие всхлипы Марии на другом конце и сразу почувствовал себя придурком. Мне нужно немного присмирить в себе козла.

— Слушай, Мария, это звучало отвратительно с моей стороны. Мне жаль, — произнес я, пытаясь притормозить. Мне нужно было закончить этот разговор около пяти минут назад.

— Нет, ты прав, Клэй! Я глупая и запутавшаяся, которая загуляла со старым мужиком, который мог бы быть моим отцом и оказался злостным засранцем. Затем мудак решил предложить меня всем своим друзьям, и я согласилась, потому что у меня нет чертовой гордости! Нет самоуважения! Что со мной не так? Почему я не могу принять решение, которое не было бы дерьмовым? — плакала она, и я не знал, что сказать.

Часть меня хотела заставить ее чувствовать себя лучше. Это та девушка, которая была моим другом, во время самого ужасного времени в моей жизни.

Но другая часть меня хотела сказать ей, чтобы она проснулась к чертовой матери. Мы все должны нести ответственность за решения, которые принимаем, и пока она этого не делает, она застревает на одном месте. Я учился этому медленно.

— Я возвращаюсь в центр «Грэйсон». Я разговаривала с доктором Тоддом вчера. Он устроил для меня заезд после Дня благодарения, — произнесла Мария до того, как я смог что-то сказать.

Я не ожидал, что Мария будет настолько инициативна. Сказать, что я был удивлен, было преуменьшением.

— Вау, Мария. Это замечательно! — ответил я ей искренне.

— Спасибо. Я чувствую, что на этот раз это должно помочь, — сказала она, и я правда надеялся, что так все и будет.

— Я бы хотела увидеть тебя, прежде чем отправлюсь туда снова. Знаешь, выпить кофе, или еще что-нибудь. Я испортила много вещей в своей жизни и пытаюсь сделать все правильно. Я разрушила нашу дружбу. Я знаю, что была идиоткой, когда видела тебя в последний раз, и была сукой по отношению к твоей девушке. Я просто хочу тебя увидеть и попытаться загладить свою вину, — произнесла Мария в спешке.

— Я не знаю, — ответил я нерешительно. Я беспокоился о том, что это будет означать для Мэгги. Я мог заверять свою девушку до посинения, что все будет хорошо, но знал, она чувствовала неуверенность и ревность так же, как и я. Если перевернуть ситуацию, и эта тупая задница Джейк позвонит ей и пригласит на кофе, я сяду на следующий рейс до Вирджинии, чтобы надрать ему задницу.

— Я понимаю, — грустно произнесла Мария. Дерьмо, от этого я стал чувствовать себя еще хуже. Называйте меня придурком, но я не хотел, чтобы Мария чувствовала себя плохо перед тем, как отправится обратно в «Грэйсон». Я не мог забыть, что она была просто девушкой с проблемами, которая пыталась привести свою жизнь в порядок. В этом отношении мы с ней были похожи. Мы просто действовали по-разному. Мария раздвигала ноги, а я резал себе кожу. Кто я такой, чтобы судить выбор, который она сделала?

— Вообще-то, да. Давай выпьем кофе. У меня занятия во вторник и в четверг после обеда, и я работаю утром в среду, но просто дай мне знать когда, и я все устрою, — сказал я ей.

— Правда? Это звучит потрясающе, Клэй! Спасибо тебе! Как насчет того, чтобы я написала тебе позже, и мы сможем назначить время и место, — взволнованно сказала Мария, и я чувствовал себя виноватым из-за того, что испытывал меньший восторг от этой идеи.

После этого мы попрощались, и я вернулся в комнату, чтобы взять свой рюкзак. У меня назначена встреча с терапевтом, а затем нужно идти на занятия. Я не лгал, когда сказал Марии, что у меня куча дерьма, которое нужно сделать в течение недели.

Между всеми этими занятиями, групповой терапией, встречами с терапевтом, лечением, моей работой на полставки у меня едва хватало времени на чертово дыхание. Но, вероятно, это было к лучшему. Чем больше я был занят, тем меньше у меня было времени сидеть на заднице и думать о дерьме. Возможно, в один прекрасный день, я смогу сидеть сложа руки и размышлять о своей жизни, не думая об ошибках, которые совершил.

Но этот день еще не наступил. Так что сейчас, я ценил хаос.

Десять минут спустя я остановился перед неописуемым зданием с грязно-белой обшивкой. Я вошел внутрь, написал свое имя в планшете в окошке приемной и сел.

Это место не имело ничего общего с офисом моего прошлого терапевта. Шэймус украсил свое место аквариумами с рыбками и комнатными растениями. Он говорил, что важно, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно, словно заходят в чей-то дом.

Это же место было похоже на клинику. Оно было пустым. В нем вообще не было индивидуальности. Хотя думаю, люди, которые сидели на диванах в зале ожидания, были здесь не потому, что хоть как-то задумывались о декоре.

Женщина, которая сидела рядом со мной, одержимо дергала ноготь большого пальца. Ее пальцы были красными и ободранными, ее руки покрывали заживающие рубцы. Очевидно, что она была нервной. Через несколько минут, она перешла от своего пальца к губам. Она оттягивала кусок кожи раз за разом, пока не пошла кровь.

— Привет, — сказал я, надеясь, что это отвлечет даму от ее мазохистской пытки губ. Она не поздоровалась со мной в ответ. Просто продолжила дергать. Это было грубо.

Я перевел свое внимание на пожилого мужчину, сидящего напротив меня. Он выглядел так, будто заснул, его голова упала на грудь. Он храпел каждые несколько секунд и непроизвольно дергался.

Тут был еще один парень моего возраста. Он сидел в углу, но, казалось, был озабочен тем, чтобы засунуть палец в свой нос.

Боже, это место было депрессивным. Правительственное управление охраны психического здоровья во всей своей красе.

Я взял журнал с кофейного столика. На нем была написана дата: ноябрь 2009. Я бросил его обратно в кучу и откинулся назад на своем стуле, уставившись в потолок.

— Клэйтон Рид, — позвал гнусавый голос, и я подскочил. Женщина, сидящая рядом со мной, продолжала дергать свою губу, спящий мужчина продолжал спать, носовой разбойник, казалось, все-таки нашел что-то в носу.

Я не смогу выбраться отсюда достаточно быстро.

Я последовал за маленькой женщиной с кислым выражением лица через закрытую дверь. На ее бейджике было написано Хлоя. Ее имя совсем ей не подходило. Имя Хлоя заставляет вас думать о хвостиках и больших сиськах. Эта женщина была одета в водолазку, хотя снаружи было восемьдесят градусов.[6] На ее колготках красовалась зацепка. На зубах виднелась губная помада. Она заставила меня чувствовать себя так, будто меня ведут на наказание. Может быть, она и Роберта учились в одной и той же ужасной школе для сучек.

Она подвела меня к ближайшей двери и указала на другой ряд кресел вдоль стены.

— Доктор Кэри скоро тебя примет, — сказала она коротко.

— Спасибо, Хлоя, — произнес я, целенаправленно используя ее имя. Эй, я мог быть очаровательным, когда хотел таким быть.

Совершенно ясно, что мой шарм не подействовал на Хлою. Она даже не потрудилась снова посмотреть на меня, прежде чем уйти обратно на ресепшен. Я сел, чтобы подождать еще немного.

Лишь спустя несколько минут дверь рядом со мной открылась, и вышла женщина, примерно одного возраста с Руби, вытирая глаза платком. За ней, похлопывая ее по плечу, следовала женщина, которой на вид чуть больше тридцати.

— Увидимся на следующей неделе, Робин, — сказала мой терапевт. Робин кивнула и направилась в коридор, ее голова была наклонена вниз.

Доктор Даниэль Кэри повернулась ко мне и улыбнулась.

— Привет, Клэй. Заходи, — произнесла она, улыбаясь. Я последовал за доктором Кэри в ее офис и сел на диван. Я видел нового психотерапевта лишь несколько раз. Доктор Тодд направил меня к ней, так что я старался отложить вынесение вердикта.

Правда была в том, что у меня не было с ней такой связи, как с доктором Тоддом или Шэймусом. Доктор Кэри (не использующая свое основное имя), казалась своего рода встревоженной и чрезмерно походила на врача. Она была довольно хороша; она просто не тратила много времени на все эти «я-хочу-заставить-вас-чувствовать-себя-комфортно».

У меня уходило много времени на то, чтобы открыться людям, которые мне нравились, так что доктору Кэри было тяжело со мной. Я не пытался противостоять. Я вырос из того, чтобы выплескивать свою истерику на терапевта, но это не значит, что я был готов выложить всю свою жизнь только потому, что этой даме платили за то, чтобы она слушала.

Извините меня за то, что я считаю, что она должна заслужить это доверие. Доктор Тодд рассказывал о ней, говоря, что у меня с ней все будет хорошо. Решение еще не принято.

До сих пор наши встречи состояли из того, что я отвечал на кучу вопросов и смотрел на картинки, описывая то, что я видел. Стереотипная фигня.

Скажи, что ты видишь на этой картинке... Скажи, что ты чувствуешь, когда я показываю тебе эту фотографию...

За многие годы терапии я освоил односложные ответы, и это особенное умение определенно будет использовано и сейчас.