– Ты мне? – удивилась я.

– Тебе, не Нинке же отдавливать мой снегоход!

– Это она так сани свои называет! – хихикнула Нина, умиляясь с моей реакции. – Чай будешь?

– Нет, ничего не буду. – ответила Инна.

– Не положено, традиция! – Нина подала Инне чашку горячего напитка.

– Так ты идешь? Собирайся! – сказала она мне, – Я пока чай попью.

– Постой, Марго, я дам тебе вещи! – Нина вытерла руки о фартук и направилась со мной в комнату.

Одежда ее покойного сына сидела на мне, как на узнике фашистского лагеря, но я, твердо веря в то, что Маркуса так рано не встречу, а больше привлекать было некого, затянула пояс джинсов так туго, насколько позволял ремень, и вышла к Инне. Она окинула меня беспечным взглядом и кивнула в сторону новых ботинок довольно маленького размера.

– Вот купила, чтобы ты могла спокойно ходить тут, не ломая ноги в своих лабутенах! Держи. И то, что ты просила, – Инна вручила мне «скромный» пакет, доверху забитый всякой всячиной, необходимой каждой девушке.

– Я не смогу тебе ничего подарить в ответ… – я жалостливо поглядела на Инну.

– Ты есть, и это главное. – сказала Инна, не обращая внимания на косые взгляды Нины.

***

– Куда пойдем? – спросила я Инну, когда мы вышли на улицу. – В какой из этих домов еще можно идти свататься?

– Я тебя выкупила, и сегодня ты только моя! – ответила Инна, – Садись! – она указала на деревянные санки у забора.

– Ты серьезно, что ли? – я запрыгнула в санки, а Инна, схватив поводья, тут же повезла меня по улице.

Сделав жестом знак, чтобы я ждала снаружи, Инна вошла в свой двор. И, спустя несколько минут, вернулась с небольшой стаей охотничьих собак.

Привязав поводки к саням, она заставила миниатюрную меня пододвинуться. Присев сзади, Инна дала команду собакам гнать как можно быстрее. Я вцепилась в железные поручни саней, боясь на большой скорости вылететь из саней и свалиться в снег, но Инна крепко ухватила меня за талию и придвинула к себе вплотную.

– Как отпраздновали вчера? – спросила она мне в ухо. – Гадала Нинка?

– Да, но не мне, Маркусу гадала. А Марина сходила с ума!

– Маринка та еще стерва, хоть и маленькая. Остерегайся ее, добром общение с ней не кончится.

– Мне говорит то же самое Маркус… о тебе.

– Обо мне? – Инна перевела дыхание, а затем продолжала громче. – Что этот фриц еще говорит?

– Ничего, просто болтает. У вас здесь все помешаны на гаданиях?

– Все кроме меня. Я в это не верю. То ли еще будет! На крещение все начнут сходить с ума и слушать!

– Слушать? – удивленно переспросила я.

– Это вид гадания такой, слушание называется. Бабы выйдут ночью и слушают, особенно отчаявшиеся идут вон к тем трем дорогам, чтобы послушать, что их ждет! – Инна указала на подобие развилки в нескольких километрах от нас.

– Кто-то приходит к женщинам и что-то говорит? – свернувшись калачиком, насколько позволяли возможности, я повернулась к Инне и теперь ожидала и впрямь услышать, что эти дикие края прямо-таки кишат необъяснимыми явлениями!

– Нет, конечно! – рассмеялась Инна. – Что услышат в окрестностях, то и будет! Если смех, то хорошо, плач – плохо.

– Тогда это не точное гадание. – скептически подметила я. – В праздники всегда смеются!

– Не всегда. Ближе к полуночи некоторые плачут от переизбытка алкоголя в крови! – хмыкнула Инна.

– Ты будешь нырять на Крещение?

– Ни за что! А ты?

– И я. А вот Марка, судя по всему, просто так не отпустят!

– Погоди, может, он еще не доживет до крещения. Еще Старый Новый Год предстоит пережить! – продолжала Инна. – А после всего этого пойдут девки с косами дорогу косить и на коров с ленточками пялиться!

Я в ответ улыбнулась, понимая, что если снова покажусь глупой в очередном вопросе, то Инне станет попросту не интересно общаться со мной.

– Это что, медведь? – я испуганно покосилась на троицу мужчин, мимо которой мы проехали. – Они идут с медведем?

– Нет, – усмехнулась Инна, – это Палыч переодетый! Сегодня ты и не такое увидишь!

– А что будет после Крещения?

– Обычно период свадеб, но пока что тут жениться некому. Дальше Масленица, пост…

– Понятно. Все, как и у нас, в общем!

– Сегодня вечером все пойдут на дискотеку! – продолжала Инна. – Это я так называю. Придут все, кому нечем дома заняться, и будут плясать под гармонь и напевать пресловутые частушки… Николай ведь в прошлом учитель музыки! Он и заводит сельскую толпу!

– Как здорово! А какие частушки? Хочется послушать хотя бы одну.

– Тебе на русском или на карельском?

– На русском. Я тот еще дуб в иностранных языках!

– Ну, – Инна ослабила поводья и некоторое время молчала, – Знаешь, про сижу «я колодца, рядышком ведро с водой»?

– Нет. Впервые слышу.

– «У милого на коленях, а на уме другой»! – продолжила она быстрым темпом.

– Очень любопытно. А русские песни поете?

– Конечно! Особенно любима про цветущую калину! Это выше моего понимания! Лично я бы давно сменила репертуар и музыкальный инструмент! Вот что мешает Николаю петь бардовские песни под гитару? Ты скажешь, ничего? А я тебе отвечу: его упертость!

– Не все готовы бросить традиции!

– Какие?! – возмутила Инна. – Тут уже не осталось карелов! Русские одни кругом!

– Ты не права! Все равно нужно помнить о своих традициях, даже если ты останешься один карелянин среди остальных русских.

– Один в поле не воин!

– Еще как воин! – воспрянула я, – Нужно бороться всегда, даже когда опускаются руки! Я это знаю. У меня не было родителей. – призналась Инне. – И всего я добивалась сама. Если бы не мое рвение жить, вряд ли бы сейчас была здесь.

– О да! – заливисто подхватила Инна. – Здесь только и остается, что думать о вечном! Я рада, что ты приехала, не бери в голову! Скажи, а ты хотела б уехать, если бы появилась такая возможность? Например, в Петербург?

– Нет, наверное, нет. – думала я совсем не долго. Мне действительно хочется остаться. – Мне нравится здесь, а в Москве никто не ждет, я там всегда была чужая. Но, если бы условия тут могли быть чуточку лучше…

– У меня есть все, почему ты противишься?

– Потому что не брошу Маркуса! Это мой долг, я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать! Мы не слишком далеко отъехали? – оглянувшись назад, я не заметила деревни. – Не наткнемся на медведей?

– Они в спячке сейчас. Тебе в тот раз повезло, от медведя просто так не сбежать, да еще если разбудить его посреди приятных медвежьих сновидений. Еще у нас очень популярны былички! Это невероятные истории, которые, якобы, приключались с кем-то из местных ранее, но лично я не верю в это. Поговаривают, – Инна снова наклонилась ко мне, – в этих лесах живет нечистая сила, которая так и норовит, да забрать кого-нибудь к себе!

– Да что ты? – испуганно покосившись на окрестности, восклицала я.

– Сегодня ты и так услышишь много чего, но я расскажу тебе, к чему примерно предстоит подготовиться. Вот, к примеру, излюбленная Николая, – Инна сделала глубокий вдох, – ты наверняка имеешь представление, кто такие лешие, русалки, черти, домовые, водяные? А слышала ли ты про Вытегорскую ведьму

– Нет. – мои скулы дернулись. Вместе с глазом. Я испуганно отвернулась от леса и теперь глядела на Инну. – А что с ней было не так?

– Жила тут неподалеку одна старуха, ведьмой слыла. За гадкие дела никто не хотел с ней связываться. И вот пришло время ей умирать, а священника звать ни в какую! Упиралась, и все тут! Ее дети тайно решили сделать так, как считали правильным по православным обрядам. А старуха-ведьма и узнала от своих рогатых прихвостней, что намеревались сделать ее сыновья. Как только священник пришел в дом, а она раз, и в сороку обернулась да в окно вылетела! Стоило священнику уйти, как ведьма тут же возвратилась. – Инна понизила голос и продолжала медленней. – Но, когда старуха умерла, ее похоронили по общим традициям. И за это она решила мстить! – громко бросила она. – В ее понимании, дети совершили над ней надругательство!

– И что было дальше? Как она мстила? – спросила я, но Инна ничего не ответила.

Приближающийся гул автомобиля заставил нас перевести взгляд на дорогу. На нас ехала старая машина, которую в обиходе кличут «таблеткой» или «бобиком». Остановившись в нескольких метрах посреди дороги, водитель вышел и направился к нам. Это был Николай.

Инна остановила повозку, приказной командой заставив лающих собак мигом смолкнуть.

– Как дела, Николай? – спросила она, спрыгнув с саней.

– Бог милует! – произнес егерь и кивнул мне в знак приветствия. – А вы куда намылились? Вон, сила нечистая по лесам бродит, так и норовит поманить!

В этот момент дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел сосед Сергей и Маркус. Маркус, не поздоровавшись с Инной, посмотрел на меня удивленным взглядом, в котором я прочла немой вопрос. Я опустила голову, понимая, что он очень удивлен моему внешнему виду, а также тому, что я тут делаю.

– Еще же не ночь! – воспрянула Инна, – И мы вдвоем, что нам будет?

– Все равно, вон Маринка – девка видная, хоть и высохшая! Ты ешь? – обратился Николай ко мне. – Того и гляди, черти утянут!

– Ем, – кивнула я, – но я не Маринка! – украдкой глянула на Маркуса. – Я Маргаритка!

– Гэнзельглюбхен47! – кокетливо произнес Маркус и закивал, теперь пристально разглядывая мою спутницу. – Маргаритка – цветок красивый. – пояснил он недоумевающей Инне.

– Вот еще, знаток-флорист нашелся! – бросила она, фыркнув в ответ.

Маркус насторожился и, подойдя к саням, подал мне руку. – Выходи, ты поедешь с нами! – грубым голосом сказал он мне.

– С чего вдруг такая уверенность? – запротивилась Инна, не желая отпускать меня с немцем.

– Пошли, Маргарет! – не обращая внимания на слова Инны, Маркус потянул меня за воротник бушлата. – Ты нужна дома, нам твоя помощь потребуется. – с его просительным выражением лица нельзя было спорить, да и Николай утвердительно кивнул в поддержку немцу.