Виктория Падалица - Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– Работы полным-полно, только вот зима нынче холодная… а так забот выше крыши! Кстати о крыше, в коровнике совсем прохудилась… – она наивно посмотрела на Маркуса.

– Поправим крышу вашим коровам! – все еще нескладно улыбаясь, ответил он. – Что еще?

– На носу Рождество, а так можно было бы взять трактор у соседа и стог сена привезти…

– Трактор?! – Маркус удивился. – Не думал, что в глуши есть трактор.

– У нас, конечно, не так, как в столице, но, между прочим, – Нина снизила голос, – в моем доме есть свет, в отличие от соседней улицы. Там вообще глухомань!

– У вас есть школы? – спросила я.

– Конечно! – Нина аж руками всплеснула. – Что же мы, совсем не образованные, по-твоему?

– А магазины?

– Один, в самом начале села.

Я вспомнила странную постройку на отшибе, которую мы проходили утром, и понимающе кивнула.

– Только он работает раз в неделю, когда привозят продукты. – добавила Нина. – Здесь почти никто не живет, и не для кого продавать, да и вести далеко. А вы откуда к нам пожаловали?

– Я из Москвы. – удрученно ответила я.

– О, столичные! – воскликнула Нина, – Маринка, а ты знаешь, откуда наши гости? Из самой Москвы! Коренные, да?

– Вообще-то… – начала, но Маркус перебил меня, сообщив, что он из Берлина.

Нина округлила глаза.

– Неужели?! У нас иностранец в селе! Какой завидный жених! Все соседки зайдутся завистью, когда узнают, кто к нам приехал! А вы, Марк, давно приехали в Россию?

– Я живу в Берлине, – отвечал он, – в России по работе бываю, но не так часто, как хотелось бы. – ну да, Гирш врал, не краснея! Сам же вот только вчера заявил, что ни ногой сюда больше! – Я директор…

– Маркус не успел договорить, потому что вскрик обезумевшей Марины ввел его в состояние задумчивости.

***

– У тебя и слуги есть? – удивленная Нина взахлеб слушала историю Маркуса, которому неохотно, но все же пришлось рассказать о себе. – Наверное, никогда не видел ничего подобного!

– Честно признаться, все это для меня в диковинку. – кивнул Гирш. – Я и подумать не мог, что в России могут жить в таких условиях! В наших селах, даже самых глухих, такого нет!

– А у тебя большой дом в Германии? – не унималась Марина, не сводя с Маркуса пытливого взгляда.

– Очень. – ответил он. – Там слишком скучно одному.

– Марк вдовец. – пояснила Нина дочери. – Давненько умерла твоя жена… И с тех пор ты ни разу…

– Было. – перебил ее Маркус, искоса поглядев на меня. – Но не срослось.

– Как звали твою жену? – спросила Маркуса по уши влюбленная в него Марина. Я была в том уверена на сотню тысяч процентов!

– Так же, как и тебя. – вежливо ответил он, отчего Марина растянулась в улыбке, и я даже испугалась, что у нее ненароком порвется рот.

– У Марка есть опыт общения с русскими женщинами. – бросила я в ответ на кокетство Марины и ее матери.

– Тяга к нашим, да? – игриво бросила Нина, сверкая глазами.

– Есть такое, – Маркус застеснялся. – русские женщины очень красивы. Но… – но ляпнул. – Некоторые, почему не знаю, какие-то сумасшедшие!

– Как же от таких привлекательных иностранцев головы не потерять! – кокетливо изводилась Нина.

Я косилась то на Нину, то на Марину, не понимая, чего они обе ждут от Маркуса. Ладно по очереди, но сразу две на одного? Вначале я была уверена, что Нина окучивает Маркуса для своей дочери, которая, по всей видимости, уже скоро начнет паковать чемоданы на Берлин! Ну а теперь я видела, что они обе старались приманить его на свою сторону.

– Нина, а сколько вам лет? – задав сей каверзный вопрос, я мечтала осадить первую пиранью.

– Двадцать девять! – скривилась Нина, которой было, с виду лет сорок точно, или даже больше.

Я молча кивнула и поняла, что моя «почти ровесница» слишком охотно взялась за окучивание немца. Куда мне было с ними тягаться?! Я удрученно посмотрела на Маркуса. Тот, к удивлению, как проявлял ко мне весь день полное безразличие, не обращал внимания и не мучил плоскими шутками или приставаниями, так и продолжал тотально игнорировать.

Я нахмурилась, понимая, что Маркус слишком сильно обижен на меня: не успел отойти от нашей ссоры из-за того пресловутого банкета, так теперь по моей вине оказались на отшибе в болотистых лесах посреди диких зверей и не менее одичавших женщин.

Ближе к ночи Нина и Марина принялись неохотно расходиться по своим спальням. Мы с Маркусом остались спать в той же комнате, но по разным углам. Его кровать располагалась в недостаточно спокойной близости от меня, поскольку комната Марины к нему гораздо ближе, чем я, которая спала у противоположной стены.

Маркус уснул, только почуял подушку, а я, думала, глядя в потолок и прислушиваясь к шорохам из комнаты Марины. А вдруг этой мадемуазель в голову влетит кое-что вопиющее? Так я рядом, буду отбивать Маркуса из ее объятий. Ночь прошла тихо, но уснула я лишь к утру.

– Может, вам принести кофе в постель? – услышав приторный писклявый голосок, я с воинственным визгом продрала глаза и тут же посмотрела в сторону ложа Маркуса. Он лежал на кровати и любезно ворковал с Мариной, которая сидела тут же, рядом с ним.

Я с видом непобедимого воина, который нашел в себе последние силы противостоять врагу, считавшему, что тот уже победил, приподнялась с кровати, отчего та издала протяжный скрип и свирепо рыкнула. Маркус повернул голову и посмотрел на меня лучистым ясным взглядом.

– Завтрак на столе! – грубо бросила Марина, только заметившая мое пробуждение, и вышла на кухню.

– Что это было, Гирш? – с негодованием поинтересовалась я.

– Доброе утро, Маргарет! – как ни в чем ни бывало начал Маркус.

– Утро начинается не с кофе, да? – продолжала с крайним возмущением, – Какое же оно доброе, когда я вижу такое?

– Что именно? – Гирш и впрямь олень, что ли? Вот уж говорящая фамилия!

– Эта девочка заигрывает с тобой, разве не видишь? – я не стала называть ее по имени, чтобы лишний раз не испытывать собственный ревнивый нрав на устойчивость. – У вас в Германии не предусмотрена уголовная ответственность за совращение несовершеннолетних?

Маркус, на мое негодование, лишь заливисто расхохотался.

– Я похожа на Петросяна?!

– Успокойся, – Маркус моментально подавил смешок и сдвинул брови. – ни о чем таком не думаю, чтобы меня можно было наказать!

– Да? – фыркнув, отвернулась к стене. – тогда тебе придется отчетливым русским матом дать понять это еще одной поклоннице!

– Тебе, что ли? – Ну ты и козел, Гирш! Продуманный козел! А я, наивная, поспешно окрестила тебя оленем!

– Нет, другой! – рявкнула я и, спрыгнув с кровати, с обиженным видом вышла из комнаты.

После завтрака Гирш и его высокомерная задница скрылись с моих глаз. Он ушел вместе с Ниной к соседу, у которого имелся трактор. Обещал же сено привезти!

Меня поначалу радовал тот факт, что я не вижу немца, но потом на мое обиженное эго накатила грусть. Не должна я отталкивать Маркуса. Но как? Как сделать так, чтобы он пошел мне навстречу, а не продолжал издевательства над шаткими нервами, которые за несколько дней стали напоминать оголенные электрические провода в ливень???

***

Ближе к ночи Маркус вернулся. Весь чумазый как черт, уставший и неподдельно удивленный. Я поняла, что тот трактор, который ему пришлось вести, чтобы забрать сено, был не обычным. Таким, какой Гирш привык видеть там, в своей Германии.

Я отвлеклась от ставшего ненавистным занятия сгребать лопатой падающий снег, и, облокотившись на держак подбородком, дождалась, пока немец закроет калитку и подойдет ко мне.

– Ты с ума сошла?! – ни с того ни с сего принялся Гирш на меня словесно нападать.

– Что? – возмутилась я в ответ, засунув надежду о приятной беседе поглубже вовнутрь.

– Отдай лопату немедленно! – скомандовал немец. – Эта работа не для женщин!

– В России женщины и не так работают! – воспроизвела и устало вздохнула. – Посмотри, в селе практически нет мужчин! Одни женщины! А кто будет делать мужскую работу, если нет мужа?

– Ты не из их числа. И впредь больше никогда не делай тяжелую работу! – Маркус выхватил лопату у меня из рук. – Ты ведь будущая мать!

– Что-то я сильно в этом сомневаюсь! – я закатила глаза, – Здесь, Гирш, мы с тобой застряли надолго, а достойных кандидатов в мужья тут еще поискать! А если и найду кого-то, – нервным жестом смахнула прядь со лба, выбившуюся из-под шапки, а затем всплеснула руками. – то меня и вовсе вилами проткнуть могут!

– Я тебя не понимаю, Маргарет. – Маркус подошел ближе, наклонил голову и задумчиво посмотрел в глаза.

– Чего тут не понимать? Это все широкая русская душа!

– В ее широте я не сомневаюсь! – Маркус выдержал небольшую паузу, задумчиво мыча и давая мне понять, что он еще не закончил свою речь. – А меня ты не воспринимаешь в качестве потенциального жениха?

– Тебя??? – я злорадно хихикнула и окатила Гирша презренным взглядом, – После того, что было?

Маркус нахмурился, отвернулся и направился в сторону дома.

– Смотри, там засада! – предупредила я. – Вся незамужняя половина села! Пришли на тебя поглазеть! И ты иди присматривайся! – ревность и чувство обиды голосило во мне в сотни раз громче любого синего кита, который сейчас бултыхается в каком-нибудь океане и оглушает своими децибелами все подводное царство, в том числе, и самого его «мокрейшества» Нептуна. – Может, выберешь себе кого-то поинтересней?!

– Ты хочешь испытывать меня? – Гирш остановил шаг и повернулся. – Знаешь, вообще-то я никогда не брал в привычку от вас, русских, высказывать прямо то, что я действительно думаю, но ты…

– А что я? – давненько я не перебивала Гирша! Пора бы исправить сию оплошность. – Я всегда говорю то что думаю!

– Ты вообще не думаешь, что говоришь, гремучка!

– Не кричи на меня! Не имеешь права! И вообще я за равноправие обоих полов! – я забрала у Гирша дорогую сердцу лопату.