– Амм… – я тронула егеря за плечо в бушлате, скривившись в неловкости, – где здесь туалет?

– На улице, за сараем. – бегло ответил он, и, заметив мою кривую реакцию, спросил, – Тебя проводить? Тут полно собак. У меня много собак.

– Тогда, я лучше с вами. Марк! – я посмотрела на Маркуса, – Ты пойдешь с нами?

Маркус собрался отказаться, но мое жалостливое лицо и похотливый взор егеря заставили его двинуться вслед за мной.

– Пошли отсюда! Свои! – бросил Николай лающим псам-дворнягам.

– Любите собак? – удивилась я.

– Они нужны в лесу, иначе бы медведи и сюда бы пришли давно. Туалет вон там. – он указал на сарай и старую, бьющуюся от порывов ветра, хлипкую дверь.

Я быстро зашагала с сторону шаткой деревянной постройки. Маркус недоверчиво покосился на меня, когда я, сделав свои дела, возвратилась к ним.

– Это безопасно? – тихо спросил он.

– Деваться некуда! Все ж лучше, чем самое ценное на ветру отморозить! Если вдруг что – кричи громче! – я ободряюще похлопала обескураженного немца по плечу.

Глава 13. Приколы соседнего села

На следующий день наш «полк выживших» отправился в соседнее село, в котором, по словам егеря, условия проживания порядком лучше, чем в его лесу.

У задрипанного, но опрятно убранного порожка не менее задрипанного домишки нас встречала женщина средних лет, немного полноватая и обрюзгшая. По всей видимости, это та самая Нинка, о которой упомянул егерь. Широко улыбнувшись, она пригласила нас с Маркусом в дом и напоила чаем с клюквой.

– Мама, у нас гости? – спросила девушка, вышедшая из комнат.

Я подняла взгляд. Естественная красота девчонки покорила сразу. Я бы в любом случае обратила на нее очень пристальное внимание, даже если б не была женщиной. Девушка стройна и привлекательна: длинные русые волосы ниспадали на плечи и заканчивались в районе пупка, большие лучистые глаза выдавали в ней совсем юную представительницу женского пола. Конечно же, если не обращать внимания на пышные формы. При виде моего немецкого спутника уголки ее красивого рта слегка дрогнули, а круглые щеки залились румянцем. Тут же украдкой посмотрела на Маркуса и заметила, что тот поразился ее красотой не меньше меня.

– Это наши новые жильцы! – ответила Нина. – Они поживут у нас недолго.

– Я надеюсь, что мы скоро вернемся домой. – произнес Маркус, повернув голову в мою сторону. – Кстати, я бы хотел узнать… – перевел взгляд на Нину. – Телефон есть у вас?

– Лично у меня нет. А некому мне звонить! Но на соседней улице, у председателя, был точно. Только вот он уехал на новогодние праздники в Москву, навестить дочку…

– А другие средства связи есть у вас?

– У нас есть почта. – ответила девушка, не скрывая своей увлеченности Маркусом. – только она почти всегда закрыта.

– У егеря телефон есть, разве он не сказал? – удивилась Нина.

– Он сказал, не положено пользоваться им в таком случае, – ответила я, попытавшись успокоить внезапно разволновавшегося от слов Нины Маркуса, – лишь в крайнем случае…

– Наш случай, по-твоему, не крайний?! – возмутился Гирш, не скрывая акцента. Маркус всегда так делал, когда злился, и даже вставлял некоторые немецкие красноречивые «фразочки», чтобы этак показать, какой он взвинченный! Но теперь ему придется надолго позабыть об этой привычке, что меня очень радовало и огорчало одновременно.

– Я говорила ему! – вспылила я, делая вид, что очень пыталась уговорить егеря одолжить мне телефон на время. На самом деле, у меня вылетело из головы спросить его о мобильном…

– Ладно. – фыркнул он, уставившись в дощатый пол.

– Вы устали, – в наш разбор полетов вмешалась Нина, – и ничего путного не ели, наверное! Этот старый скряга, наверняка, вас не покормил как следует! Марина, поставь воду, гостям нужно выкупаться хорошенько! – бросила она к дочери.

У меня волосы встали дыбом от имени первой красавицы на деревне! Я испуганно поглядела на Маркуса в надежде, что он не расслышал, что ту звать Марина, как и его покойную жену.

Маркус увлеченно наблюдал за девушкой, пока та обувалась и, схватив ведра, направилась на улицу.

– Я помогу! – немец подскочил с места и вышел вместе с Мариной.

Нина продолжала приветливо улыбаться. Я в ответ изобразила на лице нерадостную ухмылку.

– Как вас занесло в наши края? – тихо начала она, – Наверняка, ваши детки места себе не находят…

– У меня нет деток. – я опустила глаза.

– Нет детей? – удивилась она. – Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь. – я с ощущением неловкости заерзала на стуле. – А Марку около сорока.

– И вы, что, до сих пор не в браке? У вас свободные отношения, которые сейчас так модны?

– Нет! Мы с Марком не… – Нина подумала, что мы с Маркусом пара. Нужно было не отрицать! Ну что ты будешь делать со своим болтливым языком, Марго??? – Мы дружим! Он вдовец, а я еще ни разу не была замужем! Знаете, карьера, и все такое! – неловко улыбнулась в ответ на недоуменное выражение лица Нины.

– Моей Маринке тринадцать, и она уже вовсю ищет себе жениха! – сказала она, не обращая внимание на мои готовые вывалиться от удивления глаза. – А ты не боишься остаться в девках?

– Эм… – и тут я проглотила язык, не в силах выдавить ни слова.

Маркус и Марина в это время вошли в дом, неся полные ведра ледяной воды. Марина шустро прошмыгнула к печи и поставила воду на огонь. Маркус, довольный и чем-то оживленный, присел на свое место и покосился на меня.

Я стрельнула в него укоризненным взглядом. Нина вышла из кухни, оставив нас с Маркусом, дочь последовала ее примеру.

– Маркус, – шепнула я, – будь осторожен с заигрыванием с этой девочкой! Ей тринадцать лет!

– Ты шутить, верно? – изумился Гирш, весь светясь от счастья.

– Я серьезно! – гневным шепотом бросила я и хотела кое-что добавить, но нас перебила Марина, которая вышла из комнаты и остановилась перед Маркусом, держа в руках одежду.

– Это вам… – нескромно произнесла она тонким голоском. – Переоденьтесь, как выкупаетесь.

– Благодарю! – Маркус любезно кивнул.

– А это вам! – Марина кинула мне некое подобие ночной рубашки, которое было на несколько размеров больше, чем я сама.

– Спасибо. – скомкав одежду в руках, я зажала ее меж колен, искоса наблюдая за немцем.

***

После обеда и длинного разговора ни о чем настало время купания. Вода к тому моменту нагрелась. Марина проводила Маркуса в некое подобие ванной комнаты, отделенное от коридора хлипкой шторкой. Там стоял таз с водой. Гирш удивленно поглядел на приспособление для купания.

– Есть корыто… – с неловкостью преподнесла Марина, поглядев на его недоуменное лицо.

– И так сойдет, – Маркус расстегнул пуговицу замызганной рубашки. – Ты не позовешь Маргарет?

– Конечно. – жалобно проскулила она и пошла в комнату. – Вас зовет Марк. – бросила она мне так презренно, словно кость бездомной собаке.

Я удивленно подняла брови и, ничего не отвечая, направилась к нему. Отодвинув шторку, увидела Маркуса, который продолжал выпученными глазами сканировать таз с водой.

– Звал?

– Не могла бы помочь мне? – Гирш в растерянности развел руками.

– Потереть тебе спину?

– Можно бы. И еще… – по его недоуменному взгляду я сообразила, что Маркус никак не может понять, насколько реально искупаться в таких условиях.

– Становись, я тебя поливать буду! – сказала я и потянулась за корчиком.

После долгой и мучительной процедуры купания Маркуса я быстро обмылась сама и двинулась в комнату. Нина, увидев, во что я была одета, тут же ругнулась на свою дочь,

– Ты что ей принесла? Дай ей что-нибудь из своего! – прошипела она.

Марина нехотя, но все же одолжила мне серые спортивные брюки и черную водолазку.

Я поблагодарила девушку за скупую доброжелательность и принудительную отзывчивость, снова вышла в коридор, чтобы снять чудовищно огромную ночную рубашку со своего худющего тела.

Поймать себя на мысли, что мои попытки похудеть перешли далеко за грани допустимого, получилось лишь тогда, когда вещи тринадцатилетней девочки оказались мне слегка великоваты… Затянув шнурок на штанах потуже, чтобы невзначай не обронить их по пути, я подкатила растянутый ворот водолазки и вернулась в комнату.

Маркус Гирш оживленно беседовал с Ниной. Она хохотала и нескромно подмигивала ему в ответ.

Хлопнув дверью так, чтобы меня все заметили, я вошла в комнату и присела на свободную кровать. За стенкой отчетливо слышала плаксивые попсовые мелодии. Там, по всей видимости, располагалась комната Марины.

– Марин, выпьешь с нами? – спросила Нина, встав со стула и подойдя к старой горке.

– Что? – дочь показалась из комнаты.

– Не тебе, дуреха! – Нина повернулась ко мне. – Ты будешь? – она указала пальцем на пластиковую бутылку чего-то, с виду напоминающего вино.

– Вы мне? – удивилась я. Мне показалось, что вы сказали, Марина…

– Ну ты же Марина!

Я проглотила внезапно подступивший к горлу комок.

– Я Маргарита.

– Вот старый маразматик! – фыркнула Нина. – Николай сказал, что тебя звать Мариной. Извини! Так будешь, Марго?

– Нет, я точно не буду. После того случая, из-за которого мы попали сюда, я вообще не хочу даже нюхать все алкогольное.

– Я тоже. – подбадривающие сказал Маркус.

– Тогда, может, чаю? Марин! – крикнула Нина, – Поставь чайник!

– Сейчас, ма! – недовольно послышалось из комнаты.

– Кому сказала, хватит там страдать уже! Гостям приелись твои песенки! – выругав дочь, Нина посмотрела на нас с улыбкой.

Марина, теперь уже сильно накрашенная, выскочила из комнаты. Бросив Маркусу недвусмысленно кокетливый взгляд, плавно прошла мимо него, бесстыдно виляя бедрами. Маркус опустил глаза и стеснительно улыбнулся.

Я пришла в негодование.

– Расскажите, как у вас тут вообще живут? – обратилась я к Нине, – есть какая-то работа?