Хюррем была одной из образованнейших женщин своего времени – полная противоположность Махидевран. Достойная подруга для властителя империи, которому требовались не только постельные утехи. С Хюррем он мог разговаривать!

Наших женщин зря пугает слух

про мужских измен неотвратимость;

очень отвращает нас от шлюх

с ними говорить необходимость.

И вот две женщины: Махидевран и Хюррем. Одна – символ прошлого, другая – заря настоящего и символ будущего. Какое там колдовство! Каждая из этих женщин собственными руками (и умом) создала свою судьбу.

* * *

Жители Османской империи опасались Роксолану куда как больше, чем чиновников. Чиновники были злом привычным и обыденным. Они грабили, брали взятки, могли бросить в тюрьму – дело обыкновенное! Роксолана же была колдуньей, а колдовство – это жутко, опасно и непонятно. Страшно до одури!

* * *

Сулейман, султан Османской империи, был абсолютным властителем. По его слову воздвигались и разрушались города, награждали и наказывали, осыпали золотом и снимали голову с плеч. Но вот беда – для того чтобы произнести слово, султану требовалась информация. Ведь необходимо знать – какое именно слово нужно произнести, что требуется в данный момент времени: награда или наказание? Так что настоящими правителями были те, кто обладал нужной информацией и имел возможность довести ее до сведения султана. Сам же султан был настолько занят, что не мог самостоятельно контролировать информационную сеть.

С этой точки зрения управление Османской империей напоминает остров Лапуту Свифта, а сам султан находится на положении знатного лапутянина, пользующегося услугами хлопальщика. У Свифта подобная ситуация описана следующим образом:


«Я заметил поодаль множество людей в одежде слуг с наполненными воздухом пузырями, прикрепленными наподобие бичей к концам коротких палок, которые они держали в руках.

Как мне сообщили потом, в каждом пузыре находились сухой горох или мелкие камешки. Этими пузырями они время от времени хлопали по губам и ушам лиц, стоявших подле них, значение каковых действий я сначала не понимал. По-видимому, умы этих людей так поглощены напряженными размышлениями, что они не способны ни говорить, ни слушать речи собеседников, пока их внимание не привлечено каким-нибудь внешним воздействием на органы речи и слуха; вот почему люди достаточные держат всегда в числе прислуги одного так называемого хлопальщика (по-туземному «клай-меноле») и без него никогда не выходят из дому и не делают визитов. Обязанность такого слуги заключается в том, что при встрече двух, трех или большего числа лиц он должен слегка хлопать по губам того, кому следует говорить, и по правому уху того или тех, к кому говорящий обращается. Этот хлопальщик равным образом должен неизменно сопровождать своего господина на его прогулках и в случае надобности легонько хлопать его по глазам, так как тот всегда бывает настолько погружен в размышления, что на каждом шагу подвергается опасности упасть в яму или стукнуться головой о столб, а на улицах – спихнуть других или самому быть спихнутым в канаву».

Борьба за власть в Османской империи – это борьба за место хлопальщика около султана.

* * *

Османская империя туго, как муха паутиной, была опутана законами и традициями. Именно они определяли жизнь каждого человека, начиная от султана и заканчивая последним нищим в порту дивного Константинополя. И законы, и традиции были обязательны к исполнению. При этом многие законы низводились до уровня традиций, а традиции напротив – возвышались до законов. Нарушение тех или других могло привести либо к небывалому возвышению, либо, что более вероятно, к потере головы. При этом палач, в полном соответствии с законом и традицией, постарался бы отрубить голову с одного удара. Но если падение было катастрофическим, то возвышение – просто невероятным. Главное было – осмелиться на нарушение. Смельчаков практически не находилось, каждому была дорога собственная голова.

* * *

Османская империя – это рынок. Если Европа – это в основном поля и леса, то османы жили исключительно за счет торговли и грабежей.

Результаты грабежей опять же оказывались на рынке. Да, были и ремесленники, и земледельцы, и рыбаки, но первостепенное значение имел рынок. К тому же, основная часть ремесленников и земледельцев была иноверцами, османы же предпочитали исключительно торговлю и войну. Товары из разных стран, плоды войн и разбойничьих набегов, пиратства – вот за счет чего жила Османская империя, одна из величайших империй в истории человечества. Не созидание, но грабеж и торговля. Рынок был источником жизни, источником новостей. Впоследствии именно это обстоятельство помогло России выиграть войну с османами – морские блокады прерывали снабжение товарами, что значительно подрывало воинственность турецкой армии.

* * *

Если бы человек XVI столетия попал в современный мир, он испытал бы глубокий культурный шок и решил бы, что вокруг него – колдуны, практикующие самую наичернейшую магию. Мы же совершенно свободно и спокойно пользуемся множеством приборов и механизмов, которые привели бы средневекового человека в состояние ступора. Тем не менее колеса остались круглыми, столы – прямоугольными, а табуретки – квадратными. И двигатель, который толкает вперед человеческую цивилизацию, все тот же – разнополость, отношения между полами. Они остались такими же, как и пять веков назад.

Вся человеческая цивилизация зависит от отношений между полами. Наука, техника, искусство – все связано с этим. Все войны также связаны с двуполостью людей, начиная от войны за Трою и заканчивая мировыми войнами и нынешними «локальными конфликтами». Разница лишь в масштабах. Выживание рода и вида – это то, что обеспечивают женщины. Рождение детей – это не просто продолжение рода, фамилии и так далее, это – бессмертие. С этой точки зрения любая война является борьбой за бессмертие, определяя – чьи же женщины будут рожать детей, чье бессмертие будет обеспечиваться.

Отнимите у мужчин воспроизводящую способность, сделайте их равнодушными к женщинам, и войны прекратятся сами по себе: мужчинам просто не за что будет воевать. Ведь войну за бессмертие можно считать благородной задачей, все остальное является слишком мелким и недостойным. К тому же, не имея бессмертия, заключенного в детях, хочется продлить свою жизнь.

Более того, прекратятся не только войны, но и все развитие человеческой цивилизации. Культура, науки, искусство – все продвигается вперед исключительно за счет желания мужчин помериться друг с другом воспроизводящими органами. Подобное желание обусловлено мифом, что существует некий идеальный размер, который нравится женщинам, а следовательно, может обеспечить бессмертие наилучшим образом. Нет бессмертия – нет и желания развиваться дальше.

Евнухи, кастраты – люди, лишенные бессмертия, лишенные не своей волей, не неизлечимой болезнью, не неблагоприятными обстоятельствами, но – волей других людей. Евнух – существо бессмысленное и невозможное в двуполом мире планеты.

Обычно считают, что евнухи, лишаясь способности к воспроизводству, приобретают женские черты, но это ошибка. То, что называют женственностью евнухов, является всего лишь указанием на отсутствие в них мужественности. Для определения евнухов ни в одном языке мира нет слов, да и быть не может. Ведь языки – отражение нашей жизни. А она основана на существовании двух полов. Мышление человека изначально тяготеет к двоичной системе: да и нет, черное и белое, мужчина и женщина… В этой системе нет места евнухам, которые представляют собой дополнительное, не существующее в природе измерение.

Евнух – не он и не она, евнух – оно. Средний род. Пальто – оно, мое; платье – оно, мое; поле – оно, мое; окно – оно, мое… Пальто может быть как женским, так и мужским, платье – тоже, окно может принадлежать кому угодно, вне зависимости от пола… Средний род – унисекс. Женский и мужской одновременно. Или – ни тот, ни другой. Средний род – род, не существующий в двузначной системе. Неестественный. Невозможный. Мифический. Искусственно созданный. Как евнух. Застывший в своей каменной искусственности.

Говорят, что евнухи, которых кастрировали в раннем возрасте, умирали молодыми, едва доживая до тридцати-тридцати пяти лет, из-за того, что подобная операция в такие годы не давала организму развиваться как следует. Нет. Просто им нет места в двоичном мире, где все вокруг – он и она, черное и белое, ноль и единица.

А вот подвергнувшиеся кастрации в юношеском возрасте могли жить долго. Ведь они только частично были «оно», сохраняли принадлежность к двоичной системе, и даже, случалось, доказывали свою принадлежность к «он» весьма практическим и наглядным способом.

Евнухи в качестве гаремных слуг в Османской империи использовались не только по той причине, что женщинам гарема было запрещено общаться с мужчинами, исключая своего господина и повелителя. Они – своеобразные столпы стабильности, гаранты традиций, застывшие в раз и навсегда отлитой форме. Именно евнухи руководили в Топкапы, султанском дворце, распоряжались султанским имуществом, в том числе и имуществом наложниц и жен султанов.

При том доверии, которое оказывалось евнухам султанского гарема, у них была огромная власть. Удивительно, но этой властью они пользовались в основном на благо султана и его семьи. Скорее всего, подобная особенность характера проистекала из-за отсутствия личного бессмертия (возможности продолжения себя в потомках), в результате чего бессмертие достигалось другими способами – верной и беспорочной службой на благо государства.

Могла быть только одна проблема: что именно евнухи могли посчитать благом, а что злом.

* * *

Власть султана была абсолютной. Такой же абсолютной была власть его сподвижников, но эти абсолюты существовали не сами по себе, а являлись лишь отражением султанской власти, как любые спутники, которые светятся не собственным светом, а только отражают чужой. Абсолют не рождает самостоятельные звезды, напротив – он подчиняет их себе, вбирает в себя их свет.