Бренда Джойс - Темный огонь

Линдлей покраснел от стыда.

– Я так и думала, – мягко продолжила Джейн. – Когда-то я считала, что если полюблю, то моя любовь будет свободной. И я знаю, что не стану искать условностей… но… но для этого нужна любовь.

Линдлей чувствовал себя все хуже и хуже; душа его терзалась… и, наверное, именно в это мгновение в нем зародилась искренняя любовь к Джейн.

– Я всегда буду рядом с вами, – сказал он. И знал, что говорит чистую правду.

После того как он увидел ее мельком, он чувствовал настоятельную необходимость увидеть ее снова.

Он не смел спрашивать себя почему. В нем лишь опять бушевала прежняя ярость.

Он допоздна пролежал в постели, что было совсем не в его духе, – но ведь он и лег только на рассвете. У него трещала голова от выпитого вечером виски, и он проклинал голубоглазую блондинку, которую все называли Ангелом. «Да уж, ей это имя подходит, – думал он, скривившись. – И мы с ней – отличная парочка! Властелин Тьмы – и Маленький Ангел!»

– Который час, милый? – спросила Амелия, садясь в кровати и выставляя напоказ большую грудь. Она потянулась, зная, что он наблюдает за ней в зеркало, и приняла соблазнительную позу.

Он снова скривился. Он злобно трахал Амелию прошедшей ночью, ничуть не интересуясь ее чувствами. Во-первых, ее чувства его не беспокоили, черт бы их побрал, а во-вторых – она и сама любила грубый секс. Он повернулся и, прислонясь к бюро, окинул ее откровенно оценивающим взглядом. Амелия лениво улыбнулась и вытянулась на постели, позволив простыне соскользнуть до пухлых бедер. И раскинула ноги.

Ник с отвращением подумал, что Амелия начала жиреть. А может быть, она всегда была такой… перезрелой? В этот момент Амелия слишком напоминала ему корову, и он не мог отогнать от себя вдруг возникший образ Джейн. Он видел ее лишь издали, но она показалась ему стройнее, чем была прежде, и в то же время выглядела невероятно чувственной… она была сиреной, манящей со сцены. Ник попытался припомнить, каким образом – после разрыва, происшедшего два года назад, – он возобновил отношения с наскучившей ему Амелией? Она гонялась за ним с того дня, как он приехал в Лондон той осенью… а ему было все равно, кто сегодня очутится в его постели. И в конце концов он решил, что Амелия просто удобна для него.

– Иди сюда, – промурлыкала Амелия, поглаживая постель возле своего бедра.

Ник внезапно повернулся и вышел, не потрудившись даже закрыть за собой дверь.

– Ну ты и хам! – заорала она ему вслед разочарованным голосом. – Ты стал грубее, чем прежде!

Он не обратил внимания на ее слова. Если ей это не нравится, может убираться; вообще-то, он даже надеялся, что она уйдет. Он распорядился подать экипаж и принялся маленькими глотками пить крепкий кофе; он вдруг почувствовал себя усталым и напряженным, есть ему совершенно не хотелось. Он собирался повидать Джейн. Но сначала еще нужно ее отыскать.

Теперь он сожалел о решении, принятом два года назад, – он тогда обязался поддерживать ее материально, через Роберта Гордона, и сразу дал менеджеру понять, что не желает знать о Джейн хоть что-нибудь. Так что в прошедшие годы он регулярно выписывал чеки, но с Гордоном не перемолвился ни словом. А в результате он даже не знал, где живет Джейн. И теперь ему придется потратить кучу времени на выяснение этого.

Сначала граф отправился на Мэйфер, к Линдлею. Стоило ему вспомнить о том, что он обнаружил Линдлея в гримерной Джейн, как в нем заново вскипел гнев. Ник намеревался разобраться с Линдлеем, но узнал, что того нет дома и что его не ожидают раньше чем к чаю. Ник, конечно, не был уверен в том, что Линдлею известно, где живет Джейн. Впрочем, это зависело от того, насколько хорошо они знают друг друга. А если они – любовники?

Попадись ему Линдлей в эту минуту – Ник убил бы его.

Сбегая по ступеням огромного кирпичного особняка, недавно купленного Линдлеем, Ник старался успокоить себя. И говорил себе, что незачем убивать Линдлея, даже если тот соблазнил… даже если его соблазнила эта маленькая шлюшка. Она наверняка забралась к Линдлею в постель, когда он спал, изрядно выпив, – точно так же, как забралась когда-то к нему самому. Ни один мужчина не сможет устоять при таких обстоятельствах. Да, она была его подопечной, но лишь юридически. Она сама выбрала эту жизнь… без него. Ну так пусть и живет как хочет. Он дает деньги, а уж с кем она трахается, – не его дело. Пусть спит с кем угодно. Включая Линдлея.

Но граф не в силах был успокоиться.

Он знал, где живет Гордон, но того тоже не оказалось дома, и вернуться он должен был лишь поздно вечером, после спектакля. Граф не стал оставлять ему записку.

В театре «Критерион» никто не знал, где живет Джейн; граф чувствовал, что ему говорят правду. И лишь теперь он понял, что Джейн скрывает место своего жительства. Это казалось немного странным, но, вспомнив о пылких поклонниках, ожидавших актрису накануне вечером, Ник решил, что это разумно.

Итак, его поиски оказались тщетными. Ник принялся раздумывать, не нанять ли ему частного детектива, который в несколько дней разузнает о Джейн всю подноготную, но тут же решил, что это будет напрасной тратой времени. Нет, он просто снова поедет к Линдлею в пять часов и посмотрит, что тот ему скажет. А если разговор с Линдлеем не принесет результатов, он просто поймает Джейн перед вечерним спектаклем.

Ей не сбежать от него теперь.

Мужчины напряженно смотрели друг на друга. Наконец Линдлей заговорил. При этом он смотрел Нику прямо в глаза.

– Я не знаю, где она живет.

Граф одарил его яростным взглядом.

– Но ты с ней видишься? Линдлей колебался.

– Мы с ней просто друзья. Граф разозлился.

– Тогда ты должен знать, где она живет!

– Я не знаю, – твердо ответил Линдлей. Слишком твердо.

– Ты лжешь! – Ник был полон недоверия. – Ты лжешь мне! Линдлей помрачнел, но ничего не сказал.

– Черт бы ее побрал! – взорвался вдруг Ник. – Неужели она снова встанет между нами, неужели она разрушит нашу дружбу?!

– Мне очень жаль, – проговорил Линдлей. «Да, черт бы все это побрал, – подумал он. – Она выудила у меня обещание, и я не могу теперь его нарушить!» Он внимательно посмотрел на графа. – Я обещал ей ничего не говорить тебе, – резко произнес он.

Граф нервно прошелся по комнате.

– Я и сам узнаю. Держи свое слово. Ты с ней трахаешься?

– Нет.

Граф достаточно хорошо знал своего друга, чтобы понять: тот говорит правду. И почувствовал огромное облегчение.

– Но почему тебя все это так волнует? – мягко спросил Линдлей. – Ведь не потому же, что юридически она твоя подопечная?

– Ничто меня не волнует, – ровным тоном откликнулся граф. – Я всего лишь хочу знать факты.

– Ну а меня волнует, – сказал Линдлей. – Меня интересует Джейн. Она добрая, она не похожа на других, она заслуживает счастья. Оставь ее в покое, Шелтон. Потому что она, уж не знаю почему, не хочет тебя видеть. Так что просто оставь ее в покое.

Граф, повернувшись спиной к Линдлею, резкими, широкими шагами вышел из комнаты и из дома.

– Мне бы очень хотелось поехать с тобой в Чаринг-Кросс, милая, но я не могу, – ворковала Джейн, обнимая Николь. И тут же она бросила тревожный взгляд на Молли: – Ты все взяла? Деньги? Запасные одеяла? Теплые кофточки?

– Я все-все уложила, мэм, не беспокойтесь, – ответила Молли, протягивая руки к Николь. Они стояли на крыльце дома Джейн. Наемная карета ждала на улице, чтобы отвезти их на вокзал Чаринг-Кросс. Джейн, чтобы избежать любопытных взглядов соседей, надела изящную шляпку с густой непрозрачной вуалью.

Она еще раз прижала к себе дочку.

– Ну, до свиданья, милая, это ведь всего на недельку! – Она протянула малышку Молли и поцеловала горничную в пухлую щеку. – Когда приедете, сразу отправь мне телеграмму, и каждый день посылай! Только не упоминай в телеграммах Николь, просто сообщай, как у вас дела.

– Да, мэм. Не беспокойтесь, мэм, все будет хорошо.

– Да, да, – нервно откликнулась Джейн. Она снова расцеловала их обеих, и Молли, держа в одной руке девочку, а в другой – небольшой чемодан, направилась к карете, стоящей у ворот. Джейн чувствовала, как ее охватывает отчаяние, но она понимала, что в ней говорит глупый материнский инстинкт – она просто боится этого первого расставания с дочерью.

Джейн старалась не думать о завтрашнем дне. Потому что намеревалась завтра встретиться с графом Драгморским.

Он ждал перед театром, на другой стороне улицы, ничуть не скрываясь; но его, заслоняли идущие мимо прохожие, да еще на него падала тень от навеса над окнами аптеки. Он полагал, что она скорее подъедет с боковой улицы, чем с Пикадилли, и оказался прав. Но чего он никак не ожидал, так это увидеть с ней рядом телохранителей.

Ошеломленный и разъяренный, граф проследил взглядом за Джейн, вышедшей из кареты в сопровождении троих мужчин – огромных и мускулистых, вооруженных револьверами и дубинками; нетрудно было понять, что это частные сыщики. Все они исчезли в дверях запасного выхода театра. С ними шел и Гордон.

Ну, по крайней мере, с ними не было Линдлея.

Граф ни секунды не сомневался в том, что Джейн знает: он охотится за ней; сыщики были призваны защитить ее от встречи.

Но чего она так боялась? Неужели она думала, что он способен причинить ей боль? Прошло почти два года с тех пор, когда она без приглашения забралась в его постель. Без приглашения? Ха! Он желал ее каждую минуту в течение того недолгого времени, когда она жила у него в доме и прекрасно осознавал это! Он ничуть не сомневался, что, вздумай она соблазнить его, когда он был бы абсолютно трезв и мрачен, как мировой судья, он ответил бы ей точно тем же.

Но ведь с тех пор прошло два года. Почему она боится его?

Что она скрывает?

Это была не та Джейн, которую он знал, – честная и открытая, прямая и простодушная. У нее появились тайны. И еще… вчера, перед тем, как она сбежала, Ник явственно слышал в ее голосе отчяние, страх и отчаяние.