Бренда Джойс - Темный огонь

Амелия прикрыла глаза, дыша как рыба, выброшенная из воды.

Джейн вдруг поняла, что она ужасно огорчена и разгневана. Граф не заслужил ничего подобного! А вместе с гневом в ее душе родилась и надежда.

Поколебавшисть, он все-таки постучал в ее дверь.

– Молли? – послышался изнутри голос Джейн. – Входи!

– Это не Молли, – сказал граф Драгморский, переступая порог. Их взгляды сначала разбежались в стороны, но тут же встретились.

Джейн первой отвела глаза. А он просто не мог этого сделать. Джейн сидела перед своим туалетным столиком, держа в руке щетку; ее длинные, густые волосы цвета меда были распущены и спадали до самых ягодиц. Граф уставился на девушку во все глаза. Он так часто представлял себе Джейн именно в таком виде… и когда вдруг увидел ее на самом деле с распущенными волосами, то почувствовал, как сердце сжалось у него в груди. И на мгновение он просто забыл, зачем пришел.

Наконец Джейн снова посмотрела на него:

– Милорд?

– Вы к нам не присоединитесь, Джейн?

– Нет.

Граф был явно смущен. Он предполагал, что Джейн будет чувствовать себя неловко и застенчиво откажется поужинать с ним и Амелией после вчерашнего поражения. Но он никак не ожидал услышать такой прямой и резкий отказ.

– А почему? – ровным тоном спросил он.

Он и сам не мог понять, почему это казалось ему таким важным: добиться, чтобы она согласилась спуститься к обеду, вместо того чтобы отсиживаться в своей спальне.

– Я не голодна, – сказала Джейн, снова поворачиваясь к зеркалу. И тут же увидела его глаза, неотрывно глядящие на ее отражение. – И я очень устала.

Она была невообразимо прекрасна в это мгновение; ее маленькое личико казалось безупречным, губы – чувственными, щеки чуть розовели, бледно-золотые пряди волос падали на плечи и скользили по спине… и она ничуть не напоминала школьницу. Но и взрослой женщиной ее нельзя было назвать.

Граф почувствовал, как в паху у него потеплело от зарождающегося желания.

– Поужинайте с нами, – сказал Ник. Это было нечто среднее между приказом и просьбой.

Она просто и прямо посмотрела на него.

– Нет, спасибо.

Они неотрывно смотрели друг на друга. Во взгляде Джейн светилась решимость; граф казался сдержанным. В это мгновение он понял, насколько сильна воля девушки, и не стал настаивать на своем. Он коротко кивнул, еще раз оглядел Джейн с головы до ног и вышел из спальни.

Амелия ждала его в библиотеке.

Графу показалось, что она выглядит бледной, несмотря на густо наложенные румяна, и что в ней ощущается беспокойство. Женщина весело улыбнулась ему – как-то уж слишком весело, показалось Нику, – и протянула бокал с виски.

– Привет, милый! – сказала она. – А я как раз собиралась пойти поискать тебя.

Он, ничего не ответив, подошел к открытому французскому окну и посмотрел наружу, в сгущающиеся сумерки. Он слишком остро чувствовал жгучее желание. Его реакция на Джейн становилась все острее и острее, решил он. И какого же черта ему теперь делать?

Поскорее выдать ее замуж, подсказал ему внутренний голос.

Или сбежать в Лондон, оставив ее здесь.

Графу стало немного легче. Вторая идея ему понравилась. Он сказал себе, что для того, чтобы устроить брак Джейн, нужно изрядно похлопотать, потому что незачем выдавать ее за кого попало. И он может поехать в Лондон, чтобы заняться этим делом… а Джейн пока побудет в Драгморе. Великолепно.

– Милый? – окликнула его Амелия, подходя ближе. – В чем дело? Что-нибудь случилось?

Он посмотрел на нее. В черном бархатном платье с низким декольте, увешанная бриллиантами, она выглядела потрясающе. Ее губы были подкрашены, как и щеки. Да, она была прекрасной женщиной, но граф мысленно сравнивал ее с безыскусной, естественной Джейн… и сравнение было явно не в пользу Амелии.

– Ничего не случилось.

Амелия рассмеялась. Но ее смех прозвучал напряженно. Граф внимательно взглянул на нее. Она тут же улыбнулась:

– А где твоя маленькая подопечная?

– У себя, она слишком устала.

– Ну не удивительно, после… – Встретившись взглядом с графом, она умолкла на полуслове. – Я с ней случайно встретилась во время прогулки, – настороженно глядя на Ника, пояснила женщина. – Она об этом не говорила?

– Нет.

– А, ладно! – Амелия отвернулась. Ник почувствовал, что ей отчего-то стало легче. Он попытался угадать, что именно она скрывает, но тут же отбросил эти мысли, потому что его ничуть это не интересовало.

Амелия вдруг вернулась к нему и взяла под руку.

– Милый… – Ее голос прозвучал низко и чувственно. – Я знаю, что тебя тревожит.

Он почувствовал раздражение.

– Меня ничто не тревожит, Амелия. Она крепче стиснула пальцы на его руке.

– Ты никогда прежде не отказывался затащить меня в постель, – тихо произнесла она.

Она напоминала ему о прошлой ночи.

– Я же объяснил тебе, у меня просто не было настроения, – ответил он тоже очень тихо, но с легкой угрозой в голосе.

Амелия не выпустила его руки. И посмотрела ему прямо в глаза.

– Прежде у тебя всегда бывало настроение. Ты же настоящий жеребец. Уж я-то тебя знаю.

– Знаешь? – иронически переспросил он. – Ты просто сама себя обманываешь, – добавил он, и угроза в его голосе зазвучала отчетливее.

Амелия, покраснев, переступила с ноги на ногу.

– Ты хочешь ее!

Граф резко повернул голову.

– Что?!

– Я же вижу, как ты на нее смотришь! – закричала Амелия. – Ты хочешь эту костлявую блондинку!

Граф стиснул зубы. Его глаза вспыхнули.

– Это не так.

Амелия вдруг почувствовала, что зашла слишком далеко, что это становится опасным. Она прижалась к Нику всем телом.

– Ты хочешь ее, – упрямо прошипела она. – Ты хотел ее вчера вечером. Поэтому ты отказался от меня.

– Нет.

– Нет? – Она схватила его ладонь и прижала к своей грди. – Так докажи мне это!

– Амелия! – предостерегающе воскликнул он.

– Докажи!

Он, мгновенно завернув ей руки за спину, прижал ее тело к себе, жестоко и крепко. Она задохнулась.

– Значит, ты хочешь доказательств? – хрипло спросил он, прижимая ее грудь к своей. И тут же просунул ногу между ее бедрами. – Значит, ты обвиняешь меня в развращенности, Амелия, ты утверждаешь, что я вожделею к школьнице?

Она увидела, как его глаза загорелись яростью.

– Я знаю, что говорю!

– Ты ничего не говоришь, – прорычал он, хватая ее за волосы, и, не обращая внимания на то, что портит тщательно уложенную прическу, рывком откинул назад ее голову. – Ты ничего не говоришь.

Амелия вскрикнула. Ее волосы рассыпались. А граф грубо впился в ее губы. Амелия раскрылась навстречу ему, и язык Ника проник глубоко в ее рот.

Она крепко вцепилась в его тугие ягодицы, прижимая Ника к себе, все сильнее и сильнее. Он был возбужден, но не так сильно, как обычно. Амелию охватило жгучее разочарование. Граф дернул ее платье, высвобождая грудь, и сжал зубами один из набухших сосков. Амелии стало больно, – но от этого она лишь сильнее загорелась.

Ее руки скользнули с ягодиц графа к его паху. Она принялась ласкать тяжелую припухлость. Ник не произнес ни звука, но она почувствовала его отклик под своими пальцами, ощутила прижатым к Нику бедром. Придвинувшись к нему еще плотнее, она поглаживала его крепкие, длинные ноги, его мужское естество – пока не задохнулась от желания.

И тогда она ловкой, опытной рукой расстегнула его бриджи. И, опустившись на колени, сжав пальцами его бедра, она обхватила губами его огромный, гладкий член. Ник по-прежнему не издавал ни звука. Черт бы тебя побрал, Ник Брэгг, думала Амелия. Она знала графа достаточно давно, чтобы понять: она теряет и без того небольшую власть, которую имела над ним.

Ник резким движением углубился в ее рот. Он презирал Амелию, презирал каждой клеточкой своего существа. Он презирал всех женщин, даже давно умершую Патрицию. Может быть, он и вправду убил бы ее, не поспеши она умереть без его помощи. Единственной женщиной, к которой он не испытывал этого всеобъемлющего презрения, была Джейн.

Джейн… Если бы сейчас в его пальцах были волосы Джейн, он вел бы себя иначе. Но вдруг Ник представил – и это было ужасно, – как Джейн касается его плоти своими губами… и в нем вспыхнуло желание такой силы, что он и сам был ошарашен. Ник мгновенно опустился на колени и опрокинул Амелию на спину. Он не хотел, он просто не мог смотреть на нее. Задрав юбки женщины, он мгновенно проник в ее плоть. Она была горячей и влажной. А он видел перед собой Джейн – такой, какой она была вчера вечером… томно откинувшейся на подушки, с обнаженной грудью, с запрокинутой головой… выгнувшей спину, смотревшей на него темным, страстным взором… чувственным, женским… Граф кончил почти мгновенно.

Он перекатился в сторону и лег рядом с Амелией, дышавшей тяжело и удовлетворенно. И понял вдруг, что презирает не только свою любовницу, но и самого себя.

– Что вообще здесь происходит? Этот шум невозможно вынести! – воскликнула Амелия.

Джейн даже не посмотрела на нее.

– Осторожнее, Джон! – предостерегающе сказала она лакею, стоявшему на стремянке в желтой гостиной и снимавшему тяжелые парчовые занавески. Но она опоздала; ткань вырвалась из рук Джона, и он, потеряв равновесие, закачался на лесенке. К счастью, Томас поддержал стремянку, и как раз вовремя.

– Вы в порядке? – встревожено спросила Джейн.

– Да, мэм, – ответил Джон, смущенно улыбаясь. Он был всего на год-другой старше Джейн.

– Что тут происходит? – резко повторила стоявшая в дверях Амелия.

Джейн вздохнула и повернулась к ней. И изящным жестом обвела гостиную:

– Как видите, мы тут наводим порядок. Амелия прищурилась.

Все ковры были свернуты – их собирались вынести на двор, вычистить, выколотить и проветрить. Та же судьба ожидала и плотные пропыленные занавески. Две горничные сдвинули всю мебель к середине комнаты, чтобы добраться до пыльных, увешанных паутиной углов.