— Да что ты заладила — уроки, задания? Я скоро уеду, а один разок можно домашку и не выполнить — она все равно в своей гимназии последнюю неделю доучивается.

— Что?! — вылупила на него глазенки сестра.

— Артём! — Настя сама вздрогнула, перейдя на тот тон, которым мать разговаривала дома, когда была не в настроении. — Это ведь еще нерешенный вопрос! Вероника, — она наклонилась и заговорила мягче — теперь поднятую тему надо незаметно закрыть, поэтому повторила специально для девочки: — Это еще нерешенный вопрос.

— Тебя переведут в другую школу, — без зазрения совести добивал Артём. — Нерешенный вопрос пока только один — в какую. Это идея Насти, если тебе интересно.

— Но я не хочу в другую школу, — девочка растерялась. — Почему меня в другую школу? Я ведь там никого не знаю…

Настя твердо вознамерилась дать ему оплеуху сразу после того, как Вероника убежит наверх, чтобы натянуть свитер и теплые штанишки, а до тех пор придется выплывать из текущей ситуации:

— Вероника, Юрию Владимировичу удобнее возить тебя в другую школу. И там не будет столько английского! Я подумала, что тебе понравится учиться там, где меньше английского, — девочка неуверенно кивнула, но до сих пор хмурилась. — И там все по-другому: другая форма — не такая красивая, как сейчас у тебя, на доске там пишут мелом, а не маркером, а стены старые, как в средневековом замке. И еще сами дети там дежурят — вытирают доски, а иногда и моют парты…

— Просто красота! — задрал Артём глаза к потолку. — Рай для пролетариата.

Но зато Вероника заинтересовалась:

— Ладно! Но если мне там не понравится, то я вернусь в гимназию!

— Конечно. Только это еще нерешенный вопрос…

— Ура! Я пойду в другую школу и буду писать мелом! — Вероника с этим ревом и улетела наверх.

И едва только Настя с Артёмом остались наедине, как тут же повернулись друг к другу:

— Ну что, училка, война?

И тут ей стало невыносимо смешно. Оттаскать его за ухо — вообще не вариант, но вот сказать правду… потом она еще поглядит, как он отходить будет!

— А вот ты манипулируешь ребенком ради своих целей! Прикрываешь заботой о ней собственную недолюбленность!

— Так это я манипулирую? Я?!

— У тебя же просто ревность, Артём! Кто-то посмел претендовать на твою роль в ее жизни? А вдруг она и вовсе забудет старшего братика? — Настя на этих словах надула щечки и изобразила капризного малыша. — «Я хочу, чтобы Ника няшкала только Тё-ё-ёму! Я хочу, чтобы только Тё-ё-ёма принимал решения, касающиеся Ники!». Такая глупая ревность простительна ребенку, но уж никак не взрослому парню! Выбирай: или позволь ей обзавестись другими близкими людьми, или сам оставайся тут, чтобы быть рядом.

Артём теперь задумчиво рассматривал стену:

— Я люблю сестру, но не до такой степени, чтобы жить тут.

— Вот она — неразрешимая дилемма эгоиста! — усмехнулась Настя. — Балбес он и в Америке балбес.

Он вдруг повернулся к ней и уже спокойно и искренне улыбнулся:

— Ты права, Настя. И мы с тобой точно подружимся, — она немного опешила от такой смены разговора. — Или уже подружились. А я обычно так сложно схожусь с людьми.

Настя только серьезно кивнула и протянула Артёму руку, которую он так же серьезно пожал. Ей тоже было непросто сходиться с людьми, если они были старше шестнадцати, но тот факт, что они невероятным образом и за такое короткое время научились друг друга понимать, свидетельствовал только об одном — они подружатся. Или уже.

И все-таки Настя с ними не поехала. Артём был прав — скоро он надолго уедет, так почему бы не дать этой парочке возможность провести время вдвоем?

Глава 5

Настя любила придумывать разные теории — по любому вопросу. Есть среди них и такая. Мудрость от возраста не зависит. Опыт, умение справляться с эмоциями, даже уровень мыслительной деятельности — да. Но не мудрость как понимание глубинной сущности явлений. А иначе откуда бы брались дети, задающие странные и взрослые вопросы или обнимающие бабушку в тот момент, когда ей это особенно нужно? Или почему многие пожилые люди за десятки лет научились оценивать других только по стилю одежды и количеству татуировок? Почему девушка замирает в немом созерцании чуда, которое незаметно всем, кто не обладает тонкостью ее восприятия? Почему седой старик, который должен был понять уже все, так зациклен на пустых мелочах? Мудрые со временем становятся мудрее, лишенные мудрости обречены никогда не понять смысла этого слова. И мудрость не уживается с ненавистью, соперничеством, завистью или осуждением. Выдавливает из организма за ненадобностью. Настя считала, что фраза «не суди, да не судим будешь» имеет гораздо более глубокий подтекст, чем лежит на поверхности. Человека, достигшего определенной стадии мудрости, судить по факту не за что, учить нечему — он уже настолько понял мир и себя, что даже и не подумал бы опускаться до осуждения других. А раз понял мир и себя, то и в мыслях своих навел такую чистоту, за которую не судят.

* * *

На весь мир надвигалось буйное празднование, а в конкретно взятом доме — еще и предстоящий отъезд Артёма. Но он и не позволял домочадцам слишком сильно привыкнуть к своему присутствию, постоянно где-то пропадая. Вероника ушла на каникулы вместе с документами из гимназии, а потом часто расспрашивала Настю о другой школе. Настроение ее менялось молниеносно от панического страха до восторженного ожидания. Настя же понимала одно — этот страх скоро исчезнет. Всем свойственно испытывать тревогу перед переменами, но только дети быстро забывают о своем волнении, ведь каждый день для них — период, за который происходит миллиард событий. Поэтому Настя не находила себе места даже больше девочки:

— Знаешь, Вероника, дети любят хвастаться тем, что у них есть. Но тебе не следует так поступать — помни, что в новой школе будут и такие ребята, у которых нет столько игрушек. Они не виноваты в этом, но и тебе не стоит хвастаться…

— Или наоборот! — Настя думала, что Артём уже заснул на кровати Вероники, поэтому вздрогнула, когда неожиданно раздался его голос из небытия. — Можно пригласить весь класс к себе на уик-енд. Поверь, после этого у тебя целый список друзей появится! Потом еще и выбирать из них будешь, кто дружелюбнее тебе вылизывает… кхм… самолюбие.

Появится — тут он прав. Но только вряд ли это будут настоящие друзья, а не толпа тех, кому захочется чаще быть приглашенным в этот дом. Но Настя даже возразить не успела, потому что Вероника сама решила:

— А если у детей нет игрушек, то разве я не могу с ними поделиться?

— Ага, давай поделись со всеми! — завыл Артём. — Лучший способ завести друга — купить его.

Настя приподняла бровь:

— Тебе ли не знать, с таким-то характером! Вероника, если ты начнешь дарить игрушки, то родители таких детей могут неправильно тебя понять — они подумают, что так ты хвастаешься. Но если у тебя появится подруга, то когда у нее будет день рождения, ты сможешь сделать ей подарок. Ты просто обязана будешь сделать ей подарок!

— А когда у меня будет день рождения, то друзья придут ко мне в гости? — захлопала в ладоши Вероника. — Вместо папиных друзей с Матвеем и Толиком, которые больше всех меня обижают в гимназии?

— Обязательно. Я думаю, что ты уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно приглашать гостей на свой день рождения.

— Я тебя приглашаю. И Тёму.

— Прости, лапа, но в марте я прилететь никак не смогу, — ответил Артём.

— А вот я обязательно приду! — заверила Настя. — И тогда мы вместе позвоним твоему брату, чтобы он по телефону спел тебе песню!

— Он не умеет петь! — грустно отмахнулась Вероника.

— До конца марта как раз научится. Правда ведь?

Артём не возжелал выказать заинтересованности в этом вопросе, потому и отвечать не стал. Он сел, потянулся, а потом спросил:

— Скоро там уже полдник? Моя голодать. Моя хотеть вкусняшку.

— Пойду узнаю! — ответила Вероника и упорхнула из комнаты.

— Укради там с кухни что-нибудь для маленького братика! — крикнул Артём ей вслед, а на последней букве «а» широко зевнул.

Смотря на это зрелище, Настя не могла удержаться от смеха:

— Ты когда спишь-то? По ночам гуляешь, днем постоянно возле Вероники. Отсыпаешься в прыжке между?

— А, — он отмахнулся. — Учеба начнется — отосплюсь. А сейчас давай о важном! Завтра Новый год. Тут будешь справлять?

Вообще-то, Настю официально пригласили провести праздничную ночь в этом доме — она бы и рада, но вынуждена была отказаться. У Марии Максимовны есть непреложный бзик: Новый год — семейный праздник! И никаких отговорок! Даже тот факт, что на такой вечеринке Настя могла бы пообщаться с Александром Алексеевичем неформально, маму с этой мысли не сбил. «Вот повыходите замуж — тогда и справляйте со своими семьями, а до тех пор ни-ни!» — возможно, это был дополнительный аргумент матери, чтобы у дочерей к замужеству прибавилось рвения.

— Нет, дома. Со своими. Конечно, Сеня придет. И Егорка — это парень моей сестры.

— Так нельзя! — возмутился Артём. — Это что же за старческие посиделки? Бери своего Сеню и айда со мной — у моих друзей многолюдная вечеринка намечается! И поскольку ты теперь тоже мой друг, то я не оставлю тебя гнить за оливье и концертом по первому каналу.

— Нет, мама будет против, — уверенно заверила Настя.

Хотя Артём в точности описал их всегдашнюю новогоднюю ночь. Эта будет такой же, как в прошлом году. Сеня, естественно, придет и отсидит положенных два часа. И даже не обидится на мамино «тухлое яйцо», наивно полагая, что так она шутит и пытается его развеселить. Егорка с Викулей посидят за столом со всеми, а потом увлекутся спорами о живописи или пойдут смотреть на фейерверки, Катюша начнет переписываться по телефону и отвечать на бесконечные звонки с поздравлениями. И если даже Катюше ни разу не удалось сбежать в новогоднюю ночь, то миссия заведомо невыполнима. Но Настя и не представляла, что этот праздник может быть другим — дело ведь не в веселье, а в елочной атмосфере. И даже в глупом концерте по первому каналу. Артём отвлек от приятных предпраздничных мыслей: