– Кай… – Я сжимаю его руку, и он поднимает мой подбородок. Мы стоим так близко один от другого, и никто не хочет сделать шаг назад. – Я не уверена, что готова к… отношениям.

– А никто и не говорит об отношениях. Мы – напарники. Партнеры. Сообщники, – говорит он с улыбкой и смотрит мне в глаза, в самую их глубину. Я пытаюсь встать на его точку зрения и обнаруживаю, что эти самые отношения уже не выглядят какими-то пугающими. Кай и я – идеальная команда. Какими и были все это время. Его пальцы скользят по изгибу моего лица и вплетаются в волосы. Он целует меня, и я чувствую, как его губы ломаются в озорной усмешке.

– Капитан и Несси против всего мира.

Глава 26

Шесть месяцев спустя

– Ванесса Мерфи, – объявляет директор Стоун, и я поднимаюсь с места.

Ноги замлели от долгого сидения, и теперь, поднявшись, я чувствую себя немного неуверенно. Иду за Брюсом Манро по центральному проходу. Справа и слева море лиц моих одноклассников, хотя большинство их в мою сторону уже не смотрят. Они устали – кто-то чистит ногти, кто-то опустил голову на руки. Я их не виню – мы сидим здесь уже больше часа.

Я поднимаюсь на сцену, взволнованно шагаю по ступенькам и прохожу мимо продолжающего зачитывать имена директора Стоуна, чей гортанный голос эхом разносится по выставочному центру. Окидываю взглядом тысячи свободных мест и представляю, как это будет выглядеть завтра, когда здесь все заполнят. Сейчас нам не нужно пожимать руку директору Стоуну, потому что это только лишь репетиция. Настоящая выпускная церемония пройдет завтра.

Я схожу со сцены на противоположной стороне – за мной следует Бриттани Нельсон – и направляюсь к своему месту мимо сидящего во втором ряду Ноа Диаса. Меня он, впрочем, не замечает, потому что пытается воспользоваться телефоном и сделать это так, чтобы его не засекли учителя-волонтеры, следящие за ходом репетиции. Уже одно его присутствие можно считать чудом, потому что, как всем прекрасно известно, до выпуска его дотащили за уши. Некоторое время назад Ноа отстранили от занятий за курение «травки» на территории школы. Он потерял престижную футбольную стипендию, посещает сейчас местный колледж и лишь по счастливому совпадению обстоятельств получил разрешение прийти завтра на выпускную церемонию. Ему не позавидуешь.

Я тянусь за Брюсом Манро к своему ряду и, обессиленная, падаю на стул. Пока что – если только от нас не потребуют повторить все еще раз – большего от меня не требуется. Слушаю имена вызываемых. Самое плохое во всем этом – алфавитный порядок списка. Это означает, что Кай Вашингтон значится в числе последних. Вытягиваю шею, пытаюсь отыскать его в толпе, но в нашем классе четыре сотни учащихся, и если я его не вижу, то потому, что он, скорее всего, в самых задних рядах.

Директор вызывает Мэдисон Роуми, и я закатываю глаза, заметив, как она выскакивает из своего ряда по другую сторону прохода. Волосы и макияж у Мэдди в наилучшем виде, и, глядя на нее, можно подумать, что сегодняшняя репетиция – это и есть настоящая выпускная церемония. Голова высоко поднята, улыбка идеально скромная, словно Мэдди и выражение лица тренировала дома перед зеркалом. Я слышу, как стучат ее каблучки, когда она идет к сцене, и улыбаюсь, когда она пожимает руку директору Стоуну, хотя сегодня это не обязательно. Просто Мэдди считает, что все нужно делать правильно. Ее активность, ее оптимизм заразительны, и хотя мы не станем лучшими подругами, я, наверно, буду скучать по ней. Она отправляется в Стэнфорд, потому что… а куда же еще! На ланче в кафетерии Мэдди присаживалась иногда к нашему столику, но никогда не задерживалась, потому что всегда спешила, ведь у нее так много друзей и нужно никого не обойти вниманием. Она несколько недель подтягивала Кая по английской литературе, а однажды даже впустила нас с ним в учительскую, о чем мисс Хиллман так и не узнала.

Возвращаясь на свое место, Мэдди ловит мой взгляд – ее улыбка становится на секунду более душевной – и исчезает из виду.

Какие странные случаются в жизни повороты.

Наш звездный квотербек, Ноа Диас, сидит, опустив стыдливо голову.

Мэдисон Роуми, учительская любимица, собирается в Стэнфорд.

Я выпрямляюсь, услышав фамилию Тейт, и приподнимаюсь, чтобы меня заметила моя лучшая подруга. Чайна морщится – будь ее воля, она осталась бы в школе навсегда, – и я посылаю ей поцелуйчик, который она ловит и прижимает к сердцу. Чайна поступает в Университет Карнеги-Меллон в Питтсбурге, где будет изучать компьютеры, и очень переживает из-за того, что придется уехать в другой штат. Я постоянно напоминаю, что другой штат – наш сосед, и от Питтсбурга до Колумбуса три часа езды.

Провожая взглядом Чайну, замечаю в толпе Харрисона. Он в одном из передних рядов, и его уже вызывали. Вздыхаю – получается так громко, что сидящие рядом Брюс и Бриттани поворачиваются и удивленно смотрят на меня. Ничего не могу с собой поделать – Харрисон прошел по проходу с самодовольной ухмылочкой, приподняв пижонски воротник, а на сцене даже изобразил лунную походку, попытавшись вызвать смех у одноклассников. После того как Ноа Диаса отстранили от занятий, Харрисон решил взять на себя роль классного клоуна, но мне он забавным не казался. Мы практически не разговариваем со Дня благодарения, если не считать одного раза, когда он попросил у меня ручку на уроке биологии. Сейчас Харрисон встречается со Сьеррой Дженнингс, и у них вроде бы все серьезно, так что желаю обоим всего хорошего. Я жалею, что попортила ему немало крови, и знаю, что и он переживает из-за того видео, но историю не подчистишь. Невозможно просто взять и замазать свои ошибки, а потом забыть про них. Остается только извлекать из них уроки и двигаться дальше. К счастью, мы именно так и сделали. В какой колледж поступает Харрисон, я не знаю, но знаю, что в Огайо он не останется.

Дошла очередь и до Энтони Винсента. Странно, но я даже испытываю что-то вроде гордости. После моего совета найти друзей получше он действительно перестал болтаться с Ноа и Харрисоном. Думаю, ему самому никогда не нравились эти двое, а прекратив общаться с ними, он стал приличным парнем, пересел за другой столик и перешел в команду по плаванию. В колледж Энтони не идет, потому что хочет провести год в Европе, попутешествовать. Как я ему завидую.

– Кай Вашингтон, – объявляет директор Стоун, и я мгновенно перевожу взгляд с Энтони на Кая, который поднимается и идет за ним следом. Сердце стучит чуть быстрее. Он идет уверенно, но взглядом шарит по рядам, и, когда находит меня, глаза его вспыхивают и улыбка растягивает губы чуть ли не до ушей.

Предложением тренера Маверика записаться в футбольную команду Кай не воспользовался и записался в баскетбольную. Его друзья – парни из команды, но он никогда не забывает подойти в кафетерии к нашему столу с неизменным «Привет, Несси и Чайна-которая-не-страна». У моей лучшей подруги отношение к нему непростое, что-то вроде «люблю-ненавижу», но в глубине души она считает его чуточку забавным, хотя и не признается в этом. Он по-прежнему раскатывает на велосипеде и в январе на день рождения подарил мне велик, чтобы я составляла ему компанию. Велик особенный, с моим именем. Точнее, кличкой. Объяснить папе, почему велосипед носит имя Лохнесское Чудовище, было непросто.

Кай проходит по сцене и козыряет директору Стоуну, чем зарабатывает одобрительные смешки от выпускного класса Уэстервилль-Норт-2019. Я закатываю глаза и закрываю ладонью лицо.

Кай уезжает учиться в Кливленд. А как же я? Меня осенью ждет Колумбус. Я нужна сестре, нужна папе и даже иногда нужна Тео. Получается, что Чайна будет в трех часах езды, а Кай – в двух. Все, кто мне дорог, в пределах досягаемости.

Еще сорок минут, и репетиция закончена. Теперь мы все готовы к завтрашнему вечеру – знаем порядок выступлений, знаем наши места, знаем, что делать, когда объявят наши имена. И только теперь, когда можно расходиться, нервы наконец отпускают.

Завтра вечером – настоящий выпускной. Завтра мы покинем школу и разойдемся в разных направлениях, кто куда, отправимся прокладывать в жизни собственную дорогу.

Выставочный центр наполняется шумом – скрипом стульев, шорохом шагов, голосами.

Все торопятся, спешат поскорее выйти туда, где светит утреннее солнце. Сегодня вечером нас ждут первые выпускные вечеринки – к сожалению Мэдди, не у нее дома. В этот уик-энд у всех такое настроение, которое не так-то просто испортить. Вот и я в прекрасном расположении духа.

Выхожу из выставочного центра и направляюсь в сторону парковочной площадки, где все собираются. Оглядываюсь, прочесываю глазами толпу, но меня находят раньше – чьи-то руки обнимают сзади. Вдыхаю мускусный аромат одеколона и закрываю глаза, тянусь к его рукам, а он прижимается носом к моей шее. По лицу растекается улыбка.

Что еще сказать о Кае? Мы вместе шесть месяцев, и мне кажется, что я встретила не временного напарника, а партнера на всю жизнь. И отношения уже не кажутся чем-то ужасным, если рассматривать их с этой перспективы.

Официального ярлыка мы на наши отношения еще не наклеили, но про себя я уже называю его своим бойфрендом.

Каждый раз, когда я думаю об этом, у меня кружится голова.

Поворачиваюсь – и вот мы уже стоим лицом к лицу. Он улыбается своей обаятельной улыбкой, не отпускает, но притягивает к себе. Вокруг нас толпа, все снуют туда-сюда, и никто не обращает на нас внимания. О том, что мы с Каем вместе, известно уже несколько месяцев.

– А что, если мы пойдем ко мне и ты поможешь собраться? Я как-то до сих пор не представляю, какая там погода. К тому же моя мама скучает по тебе.

Я киваю и невольно улыбаюсь.

Все папины изыскания и планирования завершились наконец чем-то конкретным, и на следующей неделе мы отправляемся в долго откладывавшуюся поездку в Ирландию – на поиски наших семейных корней. Об этой поездке – как только подрастем мы с Кеннеди – всегда говорила мама, и вот теперь мы исполняем ее желание. Пробудем там целый месяц. А что самое лучшее? Кай едет с нами.