— Не поздно, мамочка.
— Ты у меня без отца выросла. Но ничего — у тебя еще все впереди. Все успеешь наверстать. Теперь, когда папа будет с нами, мы заживем как у Христа за пазухой.
Я встала и подошла к окну. В открытую форточку уже вовсю тянуло хмельным ароматом оттаивающей земли. Сколько себя помню, я всегда оживала с весной…
— Стасик умер, царство ему небесное, — неожиданно сказала мама.
Я резко обернулась от окна.
— Кто тебе сказал?
— Виктор Павлович. Я спросила, где мой племянник, а он говорит: умер в больнице. Какие-то там клетки мозга поотмирали, и он несколько недель лежал без сознания. У бедного Стасика всегда было плоховато с головой.
— Я… я навещу Апухтина. Я должна это сделать. Не скучай. Ладно, мамочка?
Почему-то я больше не боялась оставлять ее.
— Привет ему от меня. Он был так заботлив, когда ты лежала в больнице.
Он улыбнулся мне и протянул руку.
Я взяла ее в свои и присела на край кровати. У Апухтина было бледное лицо и синяки под глазами.
Он прочитал мои мысли.
— Пустяки. Потерял немножко крови — вот и все. Зато новую влили. Думаю, мне это на пользу.
— Но что тогда произошло?
— Ты имеешь в виду перестрелку на сорок первом километре? Дело в том, что нам стало кое-что известно, а кому-то это не понравилось. Нам сделали предупреждение. Вполне заурядная история.
— Тех, кто это сделал, поймали?
— Нет, конечно. Это были самые обыкновенные киллеры. От них обычно избавляются, стоит нашим людям взять след.
— Ты будешь продолжать расследование?
Апухтин поморщился и кивнул.
— Но ведь Стас, если я не ошибаюсь, умер.
— Это так. Однако запущенная им машина еще работает.
— Мы ее остановим.
— Верно. И кое-кто понесет заслуженную кару.
— Ты же сам сказал, что киллеров уберут их хозяева.
— Мы и до хозяев доберемся. Таня, мне стали известны кое-какие подробности. Я должен сообщить их тебе. Я собирался это сделать накануне, но тут случилась эта неувязочка.
Он виновато улыбнулся.
— Только спокойно. Врач говорит, тебе нельзя нервничать.
Думаю, моя ответная улыбка была не менее виноватой.
— Самарин работал на этот так называемый центр. Заманили длинным баксом. Он струсил, когда ему поручили одно чертовски опасное задание. Его немедленно убрали.
— Мы не скажем об этом маме, верно?
— Дело твое. Но, может, если она узнает правду, ей станет полегче. Мне кажется, она все еще оплакивает его.
— Ошибаешься. Был, потом не стало. Обычная диалектика. Сегодня я есть, завтра меня не будет. К чему плакать?
— Танюша, мне не нравится твоя философия. Послушай, ты продолжаешь пить этот проклятый имован?
— При чем тут имован? Просто я, как никто, понимаю маму. Со мной случилась, можно сказать, идентичная история.
— Кстати, Бориса к тебе подослали. Хотя это как-то не укладывается в моей привыкшей мыслить определенными категориями или, скажем так, сюжетами голове. Словом, он вел наблюдения и что-то куда-то докладывал. Разумеется, не в КГБ. Скорее всего Стасу… Не исключено, что Стас его и откопал где-то. Ты что улыбаешься? Мне кажется, ты совсем не удивлена.
— Не удивлена. Борис учился в ГИТИСе. Там слоняется много темных людишек. Бог с ними, правда?
— Кровь на ковер налил Смирницкий. Это была консервированная кровь. Эти голубые совершили какой-то непонятный ритуал. Думаю, их заставили его совершить. Ну, как я полагаю, Смирницкий должен был убрать Бориса, но он не захотел этого делать и достал консервированную…
Я его больше не слушала. Мне очень хотелось увидеть отца, но я знала, что уже никогда его не увижу. Он вернется к маме только тогда, когда я окажусь в полной власти тех людей, которые стремятся меня заполучить. Так пускай он скорей к ней возвращается. Зачем с этим тянуть? Мама ждет своего Андрея.
Я поднялась.
— Уходишь?
— Мне пора. Выздоравливай.
Я наклонилась и поцеловала Апухтина в губы. Вероятно, это был мой последний земной поцелуй.
— Я люблю тебя, Таня. И очень за тебя переживаю. Пожалуйста, подумай о своем здоровье. Я скоро буду на ногах, и тогда у нас с тобой все будет хорошо. — Он держал меня за руку и неотрывно смотрел мне в глаза.
Я осторожно высвободила свою руку и попятилась к двери.
— Танечка, будь осторожна, прошу тебя. Правда, наши люди всегда на стреме, но и мы сами не должны плошать.
— Не оплошаем.
На какую-то долю секунды я задержалась на пороге. Мне хотелось обернуться и в последний раз посмотреть на Апухтина. Но вместо этого я выскочила в коридор и бросилась бегом по лестнице.
В воздухе уже вовсю пахло весной.
Мне захотелось превратиться в маленькую синичку, весело распевающую на тополиной ветке в предчувствии короткого мига любви во имя продолжения на Земле нехитрого синичьего рода. Я помахала ей рукой…
Напротив больничного входа стоял, поблескивая на солнце своими стальными боками, большой «линкольн-континенталь», карета прародительницы человеческой расы будущего.
Внимание!
"Театр любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Театр любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Театр любви" друзьям в соцсетях.