Мэрилайл Роджерс - Талисман

Лиз ужаснулась при мысли, что вызвала такое сильное огорчение.

– Клянусь, эти стремянки специально придумали, чтобы люди спотыкались. – Зная, что опять несет чепуху, но не в состоянии остановиться, она добавила: – Я имею в виду, что ни одна женщина не может пользоваться ими с подобающим приличием. Как вы думаете, мужчины поэтому и изобрели их?

Всплеск смеха чудесным образом осушил готовые было пролиться слезы и оставил на кругленьких щечках только очаровательный румянец.

– Именно поэтому я вытираю здесь пыль, только когда никого – я имею в виду, почти никого – нет.

– Мудрое решение. Я уйду через минуту и обещаю, что не буду подсматривать, если вы обещаете мне то же самое. Договорились?

Дейзи кивнула с серьезным видом, думая про себя, что на половине слуг говорят правду: американская герцогиня особенная и приятнее многих из своего класса.

Уверенная в своей странно заключенной сделке, Лиз вернулась к поискам. Так же, как она не заглянула бы в чемодан своего мужа, если бы не настоятельная необходимость установить владельца, она не стала бы обыскивать и святилище его письменного стола без существенной причины. Но, конечно же, необходимость получить информацию, которая могла бы помешать негодяю осуществить смертельную угрозу, была важнее тонкостей светских правил.

Под кипой оплаченных счетов в одном из нижних ящиков бюро Лиз нашла то, что искала: еще пять предупреждений, написанных таким же скверным почерком. Их содержание ясно указывало, что их доставляли после каждого из предыдущих «несчастных случайностей» с Грэем. Ясно было и то, что ее муж отказывался поддаться угрозам, хотя точно знал, как опасен выбранный им путь. Лиз, с одной стороны, гордилась его мужественным решением противостоять запугиванию, а с другой стороны, была напугана больше, чем когда-либо в жизни.

Через секунду она отказалась от мысли предстать перед Грэем с этим доказательством. Он не захотел склониться перед угрозами злодеев и, конечно, не поддастся ни на какие ее мольбы. Нет, она должна действовать самостоятельно – с небольшой помощью от Тимоти и Дру. Тщательно сложив бумаги в прежнем порядке, Лиз встала и вышла из комнаты, улыбнувшись на прощание горничной, что, она полагала, будет истолковано как доказательство того, что ничего особенного в ее действиях нет.

Слепо пройдя мимо Эллисона, Лиз направилась к лестнице. Она не заметила, как Эллисон сделал знак молчать Гаррису, который хотел было перехватить ее, чтобы спросить, можно ли уже перенести чемодан герцога в его комнаты.

Войдя к себе, Лиз признала, что перед ней новая проблема. Таким же образом и, вероятно, по той же причине – защитить другого – она не должна ничего ему говорить. Она не могла позволить Грэю узнать, как много ей известно. Случись такое, он наверняка запретил бы всякие действия с ее стороны. Ироничная улыбка на короткий миг осветила потемневшие от тревоги глаза. Учитывая, что запрещать ей что-либо оказалось лишь тратой его времени и энергии, она не рассматривала это как серьезное препятствие.

Хуже другое – узнав о ее намерениях, он приложил бы все усилия к тому, чтобы помешать ей отчаянно искать его потенциального убийцу. Не важно, но, используя любые необходимые способы и невзирая на опасность, она этого злодея найдет.

– Вы клялись, что Грэю никогда не будет причинено вреда, и лгали! – В тишине ночного сада голос Юфимии дрожал от негодования из-за предательства, которое, как она считала, совершили по отношению к ней.

– Нет, моя дорогая леди. – Сардонический смех последовал за немедленным ответом. – Вы просили меня об этом, но я поклялся лишь в том, что Грэй серьезно не пострадает… и он не пострадал.

Юфимия возмущенно втянула воздух и открыла рот, готовая опровергнуть это утверждение. Однако посетитель, не видный в темноте между живой изгородью и незапертой калиткой, выходившей на конюшни позади Брандт Хаус, не дал ей возможности оспорить этот пункт.

– Кроме того, если вы хотите, чтобы ваш брат оставался здоровым, – он помолчал и затем притворно ласково предупредил: – Я советую вам быть осмотрительнее. Послав мне записку с требованием встречи, вы ужасно рисковали подвергнуть опасности не только себя, но и своих партнеров.

– Мы не партнеры! – Шипящий ответ женщины прозвучал слишком громко.

– Спокойно! – Тихая команда посетителя была тем не менее очень выразительна. – Помните о сделке, которую мы заключили для решения как вашей проблемы, так и моей. Помните, что в этом вы виновны так же, как и я. Благодаря этому неопровержимому факту мы действительно партнеры.

Уверенная, что после проливного дождя никого не потянет в полночный сад, Юфимия выбрала его для встречи. Луну скрывали тучи, проливной дождь сменился моросящим, и земля была насквозь пропитана влагой. Она захлюпала под ее ногами, когда Юфимия затопталась на месте от сильного расстройства по поводу принятого решения. Может быть, ей рассказать об этом мерзком деле Грэю? Нет. Это лишит ее гордости, опозорит имя семьи и Дру…

– Я наблюдал за вами, – продолжал посетитель пугающе напряженным шепотом, – у вас сдают нервы. Меня беспокоит, что вы можете признаться в нашей сделке. Хотя я восхищен вашей сестринской заботой о Грэе, искренне заботясь о вашем здоровье, я советую вам держать рот на замке.

Юфимия еще задержалась в холодном саду, когда человек скользнул прочь. Туманная сырость пропитала ее шаль и платье, пронизывая ее до костей. Но она не замечала этого, потрясенная правдой бесстрастно констатированных фактов.

– Так что, Тимоти, есть материальное доказательство, что ты не виновен в несчастных происшествиях с твоим кузеном. – Лиз чувствовала, что должна произнести эти слова в качестве компенсации за первоначальную неуверенность в этом вопросе.

Пока большинство представителей высшего света Лондона еще спало, она сопровождала Дру в ранней утренней поездке в парк. Леди Юфимия еще не вставала, но, поднявшись, она не сможет найти ничего предосудительного в этой прогулке, хотя всего в нескольких кварталах от Брандт Хаус у них было свидание с Тимоти. Молодой человек сидел сейчас с обеими женщинами в относительном уединении богато отделанной кареты. Карета, круг за кругом, объезжала большую зеленую площадь, умытую дождем, недалеко от центра города.

– Но в чем они хотят помешать Грэю? И кто они? – Убежденная в невиновности Тимоти, Дру заговорила о все еще нерешенной загадке, что и кто стоит за грозившей ее дяде опасностью. – К сожалению, эти жуткие угрозы не дают настоящего ответа.

– Ты права. – Нежный рот Лиз сжался в подтверждение верности слов Дру. – В записках не упоминается, что именно авторы требуют прекратить. Все, что мы можем предположить, – это что речь идет о каком-то деле, в котором Грэй имеет определенное влияние.

Хотя окна кареты были открыты, но двигалась она довольно быстро, и слова Лиз вряд ли могли быть подслушаны.

– Я думаю, это, как предположил Тимоти, политический вопрос. Однако, судя по речам, напечатанным в газетах, Грэй занимает твердую позицию по целому ряду острых вопросов – от ирландского самоуправления до пересмотра закона о бедных. Кажется, невозможно установить, какой из них является предметом этих угроз, а это означает, что мы должны утроить свои усилия.

– Возможно, я знаю ответ, – нерешительно начал Тимоти, но запнулся при виде надежды на лицах обеих женщин. – Я не уверен, что он правильный. Разбирая протоколы палаты, я обнаружил слабую ниточку, тем не менее объединяющую даты происшествий с Грэем.

Обе женщины все еще смотрели на него выжидательно. Он неловко переменил позу.

– Каждое происходило после красноречивого выступления Грэя по одному и тому же вопросу, эти выступления находили все большую поддержку его точке зрения и предлагаемым мерам.

Тимоти смущала тема этих выступлений, которую ни один благовоспитанный мужчина даже упоминать не стал бы в присутствии благородных дам. Кроме того, он особенно не хотел обсуждать эту тему в присутствии его милой наивной Дру. Он набрал воздуха, готовясь нырнуть в рискованные воды этого трудного объяснения.

– Торговля белыми рабынями? – Вспомнив речь, за чтением которой застал ее Грэй и которую они потом обсудили, Лиз избавила молодого человека от первого упоминания этой позорной темы.

– Да, – подтвердил Тимоти, вздыхая с облегчением. – Да, именно это. Или, точнее, торговля, процветающая между Британией и Ближним Востоком.

Лиз понимала не только как трудно было этому импульсивному, однако очень добродетельному молодому человеку заговорить на такую тему, но и как много он приложил усилий, внимательно разбирая протоколы, чтобы вычислить ее. Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой:

– Спасибо тебе за упорство в поиске. Я уверена, много часов ушло на сопоставление времени выступлений и дат происшествий.

– О да, Тимоти, – тут же добавила Дру, с любовным восхищением глядя на своего поклонника. – Это чудесно, и теперь я прощаю тебя за то, что ты так редко бывал на светских вечерах, где я напрасно искала тебя.

В это время Лиз, несмотря на искреннюю благодарность, размышляла, как долго он, владея этой информацией, не решался обсудить ее со своими союзницами. Ну да ладно, она двинулась дальше.

– Если белое рабство – единственный политический вопрос, соотносимый с датами происшествий, тогда, я думаю, мы можем быть уверены, что мотив наших злодеев – добиться, чтобы предложенные Грэем законодательные меры по прекращению этой практики не прошли. К сожалению, даже если наши предположения верны, это не раскрывает личностей злодеев.

– Дело не так уж скверно.

Сообщение Тимоти поразило Лиз. Темно-бронзовые брови приподнялись в молчаливом требовании пояснить.

Тимоти пожал плечами с деланно равнодушным видом:

– Постоянно упоминается одно имя.

– Имя? В этих речах упоминалось имя? О, Тимоти, почему ты сразу не сказал нам? – Дру нетерпеливо дернула любимого за руку.