– Роберт, дорогой, вам надо полежать. Вы перенесли ужасное потрясение.

– Да, но… – Роб почувствовал, как ее бедра плотно прижали его к кровати.

Тело у него болезненно напряглось, а брюки сделались узки по крайней мере на два размера. – Джемайма, что, черт возьми, вы делаете? – просипел он.

– Мне кажется, что так удастся скорее развязать ваш галстук, – заявила Джемайма. – Пожалуйста, лежите смирно.

Иначе у меня ничего не получится.

– Вот уж не думал, что у вас такие сильные ноги, – слабым голосом произнес Роб, и у него перед глазами поплыли эротические картинки.

– Это результат многих лет лазанья по трубам. Она снова занялась галстуком у него на шее. Роб слышал, как шуршит блестящий зеленый бархат ее платья, и видел в вырезе лифа, который опускался все ниже и ниже, округлости груди. Он смог выдержать эту пытку всего пять секунд, затем сорвал галстук и бросил его на пол.

Схватив жену за талию, он уложил ее на постель рядом с собой.

– Ах вы, шалунья! Вы нарочно это придумали? Джемайма засмеялась.

– Простите, но вы заслужили такое наказание за притворство.

– Я не притворяюсь – мне очень плохо. – Он прижал Джемайму к себе и завладел ее ртом. Губы Роба, горячие и алчные, заставили Джемайму замолчать, но, когда их уста разомкнулись, она вымолвила: – Роберт, не забудьте про завещание…

– Я не забыл. – Он покачал головой. – Но мне это уже безразлично.

У Джемаймы глаза полезли на лоб – она поняла, что он хочет сказать, и отстранилась, но он снова потянулся к ней.

– Подождите! – выкрикнула Джемайма. – Роберт, осталось всего шесть недель!

Мы так долго ждали вашего наследства…

– Да, ждали, но я больше не собираюсь ждать и от вас отказываться.

Роб деловито выдернул из прически Джемаймы булавки с брильянтовыми головками, сложил их на ночном столике, и копна волос рассыпалась у нее по плечам.

– Роб, не надо! Это не стоит того, чтобы лишаться денег.

– Вот и ошибаетесь, любовь моя. – Он провел руками по ее волосам, просунул пальцы сквозь шелковистые пряди, затем откинул их в сторону, чтобы удобнее было целовать шею. Желание нахлынуло на него с неотразимой силой. Джемайма, сладкая, теплая и нежная, принадлежит ему, и она его любит. А все остальное не имеет значения.

Губы Роба касались бьющейся жилки на горле, зубы покусывали мочку уха.

Джемайма протестующе вскрикнула, но сил сопротивляться у нее уже не осталось. Он начал расстегивать малюсенькие пуговки на лифе бального платья.

– Кем бы я был бы, если, страстно любя жену, предпочел деньги?

– Практичным человеком. – Джемайма попыталась поймать руки Роба. – Вы уже столько сделали в Делавале… Не стоит ставить все под угрозу из-за этого.

В ответ она получила жаркий поцелуй.

– Джемайма, любимая, я прощаю вам отсутствие душевного подъема, но только в том случае, если потом вы наверстаете упущенное… – Он расстегнул наконец платье, но еще оставались накрахмаленная рубашка и нижние юбки. Роб целовал ее в грудь, бормоча: – Что касается Делаваля, то я был им сильно увлечен, но вы указали мне на ошибочность моего поведения. И сейчас на первом месте у меня – вы, как и должно быть.

Он медленно оттянул вырез нижней рубашки и провел языком по ложбинке на груди, а кончиками пальцев – по соскам, которые тут же набухли и затвердели.

– Роберт, – выдохнула Джемайма, – прошу вас опомниться.

– Поздно – я решился. Как, черт возьми, извлечь вас из этого платья?

Шутливая борьба закончилась тем, что зеленое платье упало на пол, туда же последовал и корсет. Джемайма, почувствовав свободу, раскинула руки, а Роб взял в рот твердый сосок. Она выгнулась под нежным прикосновением губ и языка Роба, его руки гладили ее обнаженный живот, и она извивалась от силы и остроты желания. Ей было необходимо касаться его тела, ощущать гладкую кожу и упругие мускулы. Теперь ее не остановишь. Джемайма стянула с Роба рубашку, отбросила в сторону и прижалась к нему, забыв про скромность и сдержанность.

Жаркие тела соприкоснулись, и у них по коже пробежала дрожь. У Джемаймы от чувственного подъема горела кровь в жилах.

Она повернулась лицом к Робу, и их губы и языки слились в поцелуе.

Сапоги Роба со стуком упали вниз на кучу одежды, туда же полетела и нижняя рубашка Джемаймы. Он торопливо расстегивал брюки, а Джемайме казалось, что она сейчас растает от любви и дикого желания. Его глаза пылали огнем, и у нее перехватило дыхание. Она протянула к Робу руки.

– У вас есть еще время остановиться и получить взамен сорок тысяч фунтов.

Роб не ответил. Он обхватил ее руками, и она очутилась под ним. Руки Роба ласкали ей живот, бедра, и она сама раздвинула ноги.

– Не соглашусь и за миллион фунтов, – прошептал он и овладел ею.

Джемайма погрузилась в ни с чем не сравнимое наслаждение.


– Роберт, вот о чем я подумала, – сказала Джемайма, когда они вечером неторопливо поднимались по дубовой лестнице Делаваля, – я подумала о сорока тысячах фунтов.

Роб поднял бровь.

– А тебе не хочется заняться более интересными делами?

– Нет, мне кажется, что не стоит этого делать. – Джемайма теребила бахрому шали. – Я подумала, что нам в ближайшие несколько недель лучше избегать интимных отношений.

Роб бросил на нее такой взгляд, что она покраснела.

– А я этого не думаю, – сухо ответил он. – Конечно, если только твои впечатления от сегодняшнего утра резко отличаются от моих.

– Да… Но… я хотела сказать, что если мы в дальнейшем будем следовать условиям нашего договора, то одно маленькое отклонение можно простить.

Роб разразился хохотом.

– Одно маленькое отклонение? Ты так это называешь? Джемайма, мы занимались любовью три раза…

– Тише! – Джемайма огляделась. – Пошли в спальню – там тебя никто не услышит.

– А кто будет нас прощать? – поинтересовался Роб, когда за ними закрылась дверь. – Черчуард? Да бедняга умрет от смущения, если я решусь сообщить ему подробности этого утра.

Джемайма положила шаль на кресло и, подойдя к туалетному столику, стала вынимать шпильки из волос. Она смотрела на лицо Роба, отраженное в зеркале.

– Я подумала, что это исключительно на твоей совести. Я хочу сказать, что… никто, кроме нас с тобой, об этом не знает, а Черчуард согласится с тем, что ты ему скажешь.

Роб лег на кровать и заложил руки за голову.

– А как бы ты поступила на моем месте? Джемайма ответила не сразу: – Я сказала бы правду.

– А я, по-твоему, могу солгать? – обиделся Роб. Джемайма обернулась.

– Нет, разумеется. Но я знаю, как тебе дорог Делаваль и сколько денег нужно на его восстановление. – Она грустно вздохнула. – Конечно, с моей стороны глупо предлагать тебе такое. Придется заявить Черчуарду, что ты не можешь выполнить условия завещания.

Роб протянул руку, она подошла и села рядом с ним на кровать. Он сжал ей пальцы.

– Есть и другая причина, почему твое предложение никуда не годится, – мягко заметил он. От его взгляда Джемайму бросило в жар. – Сегодняшнее утро мне очень понравилось, и теперь, поскольку я уже нарушил условия завещания, я намерен продолжать это при любом подходящем случае.

– Роберт! – Джемайма сделала вид, что возмущена, потом улыбнулась и погладила его по щеке.

Роб приподнялся и принялся отстегивать серебряную застежку, которая скрепляла ворот ее платья.

– Пойди и запри дверь, – тихо сказал он.

– Роберт! – Джемайма снова попыталась вознегодовать, но все же подошла к двери и повернула ключ в замке. – Роберт, но сейчас только ранний вечер… – начала было она.

– У нас впереди много дней, чтобы наверстать упущенное. Я не отпущу тебя от себя всю ночь.

У Джемаймы по телу разлилась приятная слабость.

– Всю ночь? Может быть, все же не всю?

– Всю, – повторил Роберт, расстегивая манжеты.

Глава двадцатая

– Мне очень стыдно за то, что я вас обманула, – сказала Летти, когда они с Джемаймой спустя несколько дней гуляли среди кустарника в парке Делаваля. Осенние листья шуршали у них под ногами.

Джемайма улыбнулась.

– Я знаю, что вам нравится Джек, но не представляла, насколько это серьезно. Я подумала – простите меня, Летти, – что вы просто не устояли перед его красотой…

– Да, и это тоже, – Летти улыбнулась, и у нее на щеках появились симпатичные ямочки, – но не только.

– И Джек тоже вас любит, – сказала Джемайма. – Он говорит, что сразу в вас влюбился. Любовь с первого взгляда…

Я такого никогда не встречала.

Летти лукаво улыбнулась.

– А может, все-таки встречали? Что вы почувствовали, увидев Роба в первый раз?

– Головокружение и потрясение. Летти засмеялась.

– Вы полагаете, что леди Маргрит согласится на ваш брак? – осторожно осведомилась Джемайма.

Летти задумалась.

– Уверена, что согласится. На балу она очень тепло встретила Джека и позволила ему посещать нас. Она сказала, что всегда восхищалась мужчинами, которые умеют произвести впечатление.

У Джемаймы дрогнули губы. Джек, несомненно, умеет это делать!

– И леди Маргрит не выдала его констеблю после разбойничьего нападения, – заметила она.

– Не выдала. А вчера она сказала, что из него получился бы отличный фермер-джентльмен. Это было бы замечательно, – подытожила Летти.


Ферди зашел утром попрощаться.

– Пришел сказать «до свидания». – Он улыбнулся. – Вижу, у вас очень хорошее настроение. Как приятно видеть, что кому-то нравится жить в деревне. А я вот не могу дождаться, когда вернусь в Лондон.

– Оставайся позавтракать, – предложил Роб. – Мы будем рады.

Ферди покачал головой.

– Дело в том, старина, что мне нужно кое-что сказать тебе. Я собирался сделать это сразу после бала Летти. – Он замахал рукой, увидев, что Джемайма хочет встать и уйти. – Нет, пожалуйста, останьтесь, леди Селборн. Я хочу, чтобы вы тоже это услышали.