Вот тут-то и настоящая взрослая жизнь. Алина теперь имела счастье полюбоваться ею во всех красках: скитание по съемным углам с порой неадекватными соседями, постоянное безденежье…Ох, совсем не напрасно мечтали родители молодого мужа пристроить его в законный брак! Парень совершенно не желал шевелиться по жизни. А свекры, как оказалось, питали искренние надежды, что женившись, их балбес — сынок или возьмется за ум, или станет головной болью уже для своей новой семьи: жены, тещи с тестем, но не их. У них забот и без него хватало. Этим надеждам не суждено было сбыться. Сын с пугающей регулярностью пытался навесить на родителей проблемы своей молодой семьи. По большей части, конечно, финансовые.

До Алины начало доходить, наконец, то, о чем предупреждали ее родители. Не так она представляла себе свою семейную жизнь, совсем не так! Взрослая жизнь, едва начавшись, уже успела разочаровать девушку. Но обратного пути не было. Вернуться к родителям не позволяла гордость. Капитуляция означала признание своей роковой ошибки. И того, что она, Алина, все-таки «маленькая». Нет, это совершенно невозможно. Исключено! К тому же она любила мужа. Во всяком случае, так ей тогда казалось…

Когда Алинины руки почти окончательно опустились, когда эта взрослая жизнь встала ей поперек горла, и она начала всерьез подумывать о том, что признание правоты родителей и компромисс с собственной гордостью — еще не самое страшное в жизни, взрослая жизнь снова перевернулась с ног на голову. Алина узнала, что беременна.

Практически одновременно с этим событием скоропостижно скончалась бабушка мужа, и его родным ничего не оставалось, кроме того, чтобы отдать опустевшую жилплощадь растущей на глазах семье. Новости о скором прибавлении свекры восприняли в штыки, пытались высказать свое негативное мнение. Но Алина не поддавалась на провокации, и принялась готовиться стать мамой. Ей казалось, наконец, она вздохнет с облегчением! Кончились эти муки со съемными углами, теперь есть своя, хоть плохонькая, маленькая, но квартира… Будет малыш. Жизнь становилась лучше на глазах.

Но это только на первый взгляд. На смену квартирному вопросу пришли новые трудности. Хотя, если присмотреться, никакие не новые, а все те же старые песни. Бестолковый муж остался прежним, но теперь к его полнейшей безответственности и безынициативности добавились новые заморочки. Было ли это тлетворным влиянием родственников, или, наконец, открылись его доселе скрытые недостатки, но вести себя будущий отец начал откровенно по-хамски. При каждом удобном, и даже не удобном случае он не уставал напоминать, что квартира — его собственность, и если кому-то что-то здесь не нравится, выход он может показать. Как будто в том была личная его заслуга, что с кончиной бабушки родня, скрепя сердце, пустила их пожить! Алину вся эта катавасия порядком утомила. Что взрослая, что семейная жизнь опять приносила одни лишь разочарования.

С рождением дочки Алина впала в настоящую депрессию. Нет, ребеночек был здоров, красив и прекрасен. Но вся остальная жизнь представала перед Алиной в единственном мрачно-сером цвете. В том, что мужа она не любит, она уже даже не сомневалась. И с тем, что весь этот брак — ее роковая ошибка, девушка смирилась уже давно. Но как жить со всем этим дальше, было совершенно непонятно. Именно в этот непростой период своей жизни, Алина снова сблизилась со своей семьей, с родителями. Те давно позабыли старые обиды, а рождение внучки их невероятно обрадовало. Молодые бабушка и дед каждую свободную минуту стремились побыть с дочкой и ее малышкой, старались помочь, чем могли: покупали подарки, гуляли с коляской….

Однажды, в не по-осеннему жаркий и солнечный сентябрьский день, мама приехала к Алине без предупреждения. На часах была половина второго, но Алина была еще в пижаме, опухшая и заплаканная. Накануне они знатно поругались с мужем, и девушка почти не спала всю ночь. Семимесячная Машенька гулила на балконе в коляске, которую Алина выкатила туда, не собравшись с силами для выхода на прогулку.

— Дочка, что с тобой? — осторожно поинтересовалась мать.

— Все хорошо, — меланхолично ответила Алина, и закурила. Прежде она никогда в мамином присутствии не курила. Некурящая Алинина мама воспринимала вредную привычку дочери очень болезненно, и надеялась, что после рождения ребенка Алина одумается, и к ней больше не вернется.

— Куришь опять, — сквозь зубы проронила мать.

Алина оставила это замечание без ответа, лишь придвинула к себе дешевую стеклянную пепельницу, полную окурков. Что тут скажешь?

— Хоть бы окурки выкинула! — продолжала возмущаться мама.

Алина все так же меланхолично встала из-за стола, взяла пепельницу, и открыла дверку под раковиной, где у всех без исключения россиян и граждан ближнего зарубежья привычно хранится мусорное ведро. Вдруг гладкая стеклянная емкость, как нарочно, выскочила из рук девушки, и с коротки «дзыньк» упала на пол. Неаппетитное содержимое пепельницы разлетелось по крохотной кухне. Алину это пустяковое происшествие окончательно вывело из равновесия. Девушка села на корточки, обняла колени руками, и горько заплакала.

— Господи, детка — не на шутку перепугалась мать — Ну, упало и упало, уберем!

Алина продолжала рыдать, горько всхлипывая. Словно чувствуя настроение матери, с балкона, разразилась плачем малышка.

— Подожди рыдать, — встрепенулась молодая бабушка, и побежала к ребенку.

Вернувшись с Машей на руках, мать застала свою дочь все в той же позе, скрюченной на корточках на полу.

— Алина, хватит плакать. Велика беда — окурки рассыпались. Подержи Машу, я подмету.

— Да я сама, — всхлипнула в ответ Алина, поднимаясь.

Мать выдохнула с облегчением. Казалось, истерика, наконец, прекратилась, и девушка вот-вот успокоится.

— Давай, подмети пока, и чаю хоть попьем — засуетилась мать, и, усадив ребенка в высокий стульчик, направилась к холодильнику.

— Мдаааа — через секунду промолвила она из-за открытой дверцы рефрижератора. На стеклянных полках агрегата сиротливо стояли лишь баночки с детским пюре да пара упаковок творожка «Агуша» с молочной кухни. Больше там не было решительно ничего.

— Убогое зрелище, — заметила мать.

— Еще какое, — поддакнула Алина. Она уже выкинула свои окурки в ведерко, и, казалось, совсем успокоилась.

Повисла пауза…

— И как вы докатились до жизни такой? — словно в пустоту, спросила мать.

Алина на мать не смотрела. Помолчала.

— Ну, у нас денег уже недели две нету. Так, на питание ребенку только.

— Угу…

— И все.

— И все? А сами как?

— А никак. Мне полезно, — хмыкнула вечно худеющая Алина.

— На сигареты-то хватает, — мама не удержалась от сарказма.

— Это из старых запасов. Вот кончится, пойду бычки собирать — невесело улыбнулась Алина. — Ладно, Дима обещал…

— Дима! Дима обещал! — взорвалась мать — Да козел твой Дима, говорили же тебе…

Алина снова горько разрыдалась. Увидев плачущую маму, маленькая Машка тут же смешно вывернула губу, как бы обидевшись, и секунды не прошло, как малышка составила компанию Алине в горестном реве.

— Так, хватит! — решительно сказала мать, пытаясь перекричать громогласные рыдания внучки. — Хватит сокрушаться. Собирай ребенка, сама собирайся, и поехали.

— Куда?

— Куда-куда! Домой поехали.

Давай разведемся

Весь это эпизод вполне мог и должен был стать финальным в эпопее Алининого неудавшегося брака. Но не стал. Через короткое время Алина, собрав Машку, ее коляску и пожитки, вернулась к мужу. На то была масса причин, и ни одной веской. Любовь, что ли… Ответственность? Как же, ведь «он без меня пропадет». И еще «все обязательно изменится» … Вот два главных и незыблемых кита заблуждений, на которых держится женская вера в непременное светлое будущее своего неудавшегося брака.

Алина была уверена, что Дима пропадет без нее. И что все изменится. Потому и вернулась. К тому же, у них ведь была семья. И общая дочь….

Как именно все изменится, даже богатая на творческие изыски Алинина фантазия оказалась не способна предположить. Но жизнь, казалось, и впрямь стала налаживаться. У Димы появились деньги. Об их происхождении Алине так и не удалось узнать. Она не очень — то и не наседала на мужа с расспросами. Наладился бизнес, вот и хорошо. Еще появились какие-то новые знакомые, которые периодически возникали на пороге их квартиры, но Дима в дом их не приглашал — выходил пообщаться на лестничную клетку. Это Алину вообще не удивляло: Дима был гением коммуникабельности, и умел заводить знакомства буквально на пустом месте.

Гром грянул, как это обычно бывает, неожиданно. Хотя, наверное, вполне закономерно и предсказуемо. Дима вляпался в неприятности. Подробностями с женой он не делился, но резко стал зол, раздражителен, срывался на ней и дочке. Начал пропадать ночами. Алина терпела, хотя внутри у нее все сжималось от предчувствия беды.

Предчувствия ее не обманули.

Масштабы неприятности стали известны совсем скоро. Алине понадобилось время, чтобы все эти свалившиеся на нее в одночасье новости переварить. Оказалось, Дима стал подставным лицом, или, скорее, подсадной уткой, на которую оформлялись банковские кредиты. Целая банда мошенников искала таких вот охочих до легких денег, но недалеких ребят, как Алинин супруг. На них оформлялись банковские кредиты, потом выдавалась на руки определенная сумма, и… все! Нет, парням, конечно, говорили, что все это безопасно, что в каждом банке сидят свои люди, и как только их данные попадут в главный компьютер, они будут немедленно удалены…

Это каким же надо быть идиотом, чтобы в такую историю вляпаться? А?

За этот сакраментальный и риторический вопрос Алина впервые получила от мужа пощечину. И узнала, что это она, оказывается, виновата. Не в силах хоть что-то ответить, ошарашенная девушка слушала и слушала. А Дима все говорил и говорил.