Он сжал руль, пытаясь унять закипающую внутри злость на самого себя. Ведь это он убил Амину. Пристрелил как загнанного зверя вместо того, чтобы отпустить. Не смог позволить ей уйти. И теперь ненавидел себя за это, потому что не сдержал обещание. Он ничего не исправил, а она верила ему до последнего. Хотя сама обманула. Всегда обманывала.

Когда Глеб понял, что Ирма ранена, Амина уже сбежала. Алекс куда-то позвонил и рванул было следом, но Глеб не пустил его. Он должен был сам поставить точку в этом кошмаре. Путь для побега у Амины всего один. И Глеб как никто знал, куда он её выведет. Когда она вышла из леса, Глеб уже ждал на дороге. Он сидел на капоте машины, предусмотрительно оставленной Аминой на обочине за несколько километров от посёлка. На девушку не смотрел, но знал, что она улыбается. Она до самого конца уверяла себя, что победила.

"Победа", - стало её последним словом. Глеб никогда не забудет. Как и её застывший взгляд, устремлённый в сизое осеннее небо. Хоронил Глеб её сам. Рядом с могилой родной матери. Возможно, хоть на том свете они смогут простить друг друга, если на этом не сумели...

-- Глеб? - сонный детский голос вывел Глеба из оцепенения. Он посмотрел в зеркало заднего вида. На сидении сидел удивлённый Матвей и тёр крохотными кулачками заспанные глазёнки. -- Где мы? - спросил малыш, выглянув в тонированное окно.

-- Мы где? - задумчиво переспросил Глеб, из салона осмотрев местность. И тяжело выдохнул, сообразив, что так и не отъехал от кладбища.

-- Матвей, - позвал Глеб мальчика, вглядывающегося в ночную улицу. Матвей внимательно посмотрел на повернувшегося к нему Глеба. -- Помнишь, мама рассказывала тебе, что твой папа пропал сразу, как ты родился, и мама никак не может его найти?

Матвей кивнул.

-- Так вот, она всё-таки нашла.

-- Нашла? - не поверил мальчик. -- И где он?

-- Ждёт тебя, - немного помедлив, ответил Глеб.

-- А где он так долго был?

-- Просто... - начал Глеб и ненадолго задумался. Он очень надеялся, что Матвей поверит ему. Всё-таки он ещё слишком мал, чтобы знать правду. Да и не нужна она ему. А сказки он обожал. -- Понимаешь, Матюш, злая колдунья всё время направляла его по ложному пути. Но он смог одолеть её. А я рассказал ему о тебе. Он очень хочет с тобой встретиться. Если ты, конечно, непротив.

-- А мама?

-- Мама... - Глеб перевёл дыхание. -- Мама уже с ним, только она выглядит не так, как ты привык.

-- Что с ней?

Глеб взъерошил волосы. Он не понимал, как объяснить трёхлетнему ребёнку, что мама на самом деле ему не мама, а чужая тётя, укравшая его младенцем. Приходилось врать, на ходу придумывать красивую сказку, чтобы не травмировать Матвея ещё больше. На него и так свалилось немало потрясений в столь раннем возрасте.

-- Злая волшебница заколдовала маму, чтобы папа не смог её узнать. А когда колдунья лопнула от злости, чары развеялись и твои родители встретились. И теперь они ждут только тебя.

-- Тогда поехали! - улыбнулся Матвей.

Глеб выдохнул и завёл мотор...


...Ирма смотрела в окно. Во дворе собралась уйма народу. Они зажигали фейерверки. Цветные огни освещали молодые пары, целующиеся и жмущиеся друг к другу. Она тоже хотела быть там, внизу, чтобы напитаться праздничной атмосферой и поделиться счастьем с одним единственным, в ком сейчас нуждалась. С сыном. Тоска холодными тисками сжала сердце.

"Где же ты, сыночек?" - мысленно прошептала Ирма, всматриваясь в далёкие огни города.

-- Мари. Может, мы, наконец, поговорим?

Ирма задёрнула штору и перевела взгляд на Олесю, сидящую за круглым деревянным столом. Подруга приехала совсем недавно и всё заводила разговор об Алё...

"О своём брате", - мысленно поправила она себя и устало села напротив Леси.

Она не хотела говорить о нём и думать не хотела. Но не могла. Мысли и воспоминания сами лезли в голову. И если днём выходило переключаться на бизнес или сына, то ночью он являлся к ней во снах. Её муж. Так странно. Фактически её последним мужем был Кирилл. И Ирма официально считалась его вдовой и наследницей. Но она до сих пор называла мужем Алекса.

-- Мари? - Леся осторожно коснулась её ладони.

Ирма отрицательно покачала головой. "Я не хочу", - вот что значил её жест. Подруга поняла.

-- Почему? Ты ведь многого не знаешь.

Вытянув ладонь из-под Лесиной руки, Ирма подвинула к себе блокнот и карандаш, лежащие на середине стола, и быстро написала.

"Я знаю всё, что должна", - развернула, чтобы Леся могла прочесть. Подруга вопросительно вскинула брови.

Но отвечать Ирма не торопилась. Подошла к плите, включила чайник. Она не соврала подруге. На самом деле знала всё, что собиралась рассказать Леся. О том, как Амина вонзила ей нож в спину. И как Алекс спас её. Он выстрелил в тот момент, когда Амина бросила нож. Попал ей в плечо, и нож не задел жизненно важных органов: ни сердце, ни лёгкое. А если бы Алекс не выстрелил, Ирма уже лежала бы в сырой земле. Впрочем, если бы не Алекс, Ирма и до того рокового дня не дожила бы. Он столько раз спасал ей жизнь. На руках вынес из клиники, где она чуть не убила его лучшего друга. Вытащил её и Игната из самого пекла. Убедил Игната не заводить уголовное дело и давно уничтожил все доказательства её вины. Только Ирма не знала об этом, чем и пользовалась столько лет её мать, шантажируя тюрьмой. А Ирма была настолько запугана, что никак не замечала очевидного - мать так и не воплотила в жизнь свои угрозы, хотя поводов было хоть отбавляй. Да и орудием шантажа использовала скальпель, которым Ирма якобы кого-то убила. Ирма до сих пор помнила его: окровавленный, в пластиковом пакете. Да только мать могла взять его в своей клинике и кровь на нём могла быть чья угодно. И из психушки её вытащил Алекс, а не Леська с Павлом, как Ирма думала. Оказалось, доктор Рыков, что в последние перед побегом недели лечил Ирму, многим был обязан Алексу. Именно он и рассказал Ирме, кто на самом деле организовал побег. Именно Алексу он звонил, когда вывел Ирму из здания больницы и увидел Леськин "Ягуар". А Ирма тогда боялась, что её вновь куда-то увезут, продадут и больше никто и никогда её не увидит. Столько глупостей передумала, пока доктор совещался по телефону. А потом он вдруг отпустил её. И на её тихое "спасибо" ответил с улыбкой: "Ангелу-хранителю спасибо скажешь".

Ангелу-хранителю... Ирма усмехнулась. Алекс всё время себя так называл. И Ирма никогда не понимала - то ли в шутку, то ли всерьёз. А когда узнала, как погиб отец, осознала. Он умер у Алекса на глазах, но перед смертью взял с того слово, что он будет беречь её, во что бы то ни стало. Вот Алекс и берёг. А она всё время сбегала от него. Подставляла своей глупостью и недоверием.

-- Мари, ну что ты себя мучаешь, а? - Леся приобняла её за плечи. -- Найдёт Алекс сына, поверь. Найдёт, слышишь?

Ирма кивнула, хотя не верила. Как он найдёт их малыша, если Амина - единственная знала, где Матвей? Но она мертва.

Чайник на плите робко засвистел. Леся выключила конфорку и посмотрела Ирме в глаза.

-- Он любит тебя, Мари. И жизнь положит на то, чтобы найти сына. И он найдёт, даже если придётся свернуть шею самому чёрту. Я знаю.

Ирма вгляделась в бледное лицо подруги и даже отшатнулась от серьёзности и решимости, отпечатавшейся в каждой черте.

Ирма пожала плечами. Не было у неё такой уверенности. Уже не было. Наверное, она смирилась. Устала верить. Не осталось надежды с того самого момента, как стих плач в её голове. Исчезли галлюцинации и мучительные головные боли. Одна пустота. В голове и в сердце. Пустота, которую Ирма отчаянно пыталась заполнить работой до полуночи и домашним видео до утра. Тем самым, что смотрела в доме Амины.

И Леся, видимо, что-то такое увидела в её взгляде, потому что огорчённо вздохнула.

-- Ну и дура, - бросила она, схватив со стула сумку. -- Пойду я, поздно уже.

Ирма перехватила подругу за руку.

"Прости", - произнесла одними губами.

-- Да ладно, не заморачивайся, - Леся улыбнулась и вышла в коридор. -- А насчёт Алекса ты зря. Он...

Но она не договорила. В дверь постучали.

-- Ты кого-то ждёшь? - удивилась Леся и глянула на часы. -- Ого, и кого же это занесло посреди ночи?

Ирма растерянно развела руками. Она не ждала гостей. Выглянула в глазок, но никого не увидела.

-- Никого? - с сомнением переспросила Олеся. Ирма отрицательно покрутила головой. Но в дверь снова постучали.

-- Ну я сейчас устрою этим шутникам...

Она открыла дверь и ошалела. Ирма видела, как округлились её глаза, а уголки губ приподнялись в улыбке.

-- Добрый вечер, - донёсся из-за двери детский голос. Настолько знакомый Ирме, что подкосились ноги. Она едва не упала. Сердце зашлось в неистовом ритме.

-- Добрый, - ответила Леся. -- А ты к кому, малыш?

-- К маме...

Ирма закусила губу и присела на корточки - стоять не осталось сил.

-- Ну раз к маме - заходи, - Леся отошла в сторону, пропустив мимо ребёнка в серо-голубом зимнем костюме и белой шапке-ушанке. На мгновение малыш замешкался, а потом повернулся к Ирме. Сердце остановилось, и воздух закончился в лёгких. На неё смотрели серо-голубые глаза её сына.

-- Мамочка... - пролепетал малыш и бросился к замершей Ирме. Маленькими ручками обнял её за шею, холодным носиком уткнувшись в её щеку.

-- Сынок... - выдохнула Ирма, прижав к себе сына, и тихо всхлипнула...


...Алекс проводил взглядом Глеба с Матвеем, скрывшихся в подъезде, и вернулся в джип Рощина. Он поручил Глебу довести сына до Иркиной квартиры и дождаться, пока откроют. Самого попросил не показываться. Глеб согласился, ничего не спрашивая. И правильно, потому что Алекс вряд ли нашёл бы хоть один ответ. Впрочем, кому они теперь нужны? Ничего не изменится, если Ирка узнает, какая доля из того компромата правда. Ничего не изменится, если он расскажет, что Димку Дубравина расстреляли у него на глазах, когда тот должен был встретиться с правительственной "крышей" лабораторий её деда. И что толку, что его убийцы не выжили? Димку ничто уже не вернёт, а он был хорошим другом, отличным журналистом и любящим отцом. И его последние слова были о дочери.