Барбара Ханней - Так хочу быть рядом

Неужели так сложно напоминать себе, сколько усилий она приложила к этому последние двадцать лет?

Следующие несколько дней прошли спокойно. Медсестра и физиотерапевт были довольны прогрессом, когда навестили ее в доме Гриффа. Ева редко видела Гриффа. Разве что по утрам, когда он уезжал на работу. В течение дня Малина готовила ей легкие питательные блюда. Ева сознательно выполняла назначенный ей комплекс упражнений. Остальное время посвящала книгам из обширной библиотеки Гриффа.

Вечерами обедала с Гриффом, что было невероятно ценным временем. Она понимала, что не стоит ждать этого общения, но ей нравилось сравнивать сегодняшнего Гриффа с образом из Изумрудной бухты.

После бокала хорошего вина они обычно общались как старые друзья. Говорили о путешествиях, музыке и фильмах. Грифф рассказывал смешные случаи из жизни, а она раскрывала ему мир балета. Оба были яркими и активными, соответственно, их общение складывалось весело и непринужденно.

Наконец они осмелели и стали прощупывать более зыбкую почву, разговаривали о религии и политике и были очень удивлены тем, как совпадают их взгляды.

Долгое время они избегали вопросов об отношениях, но в конце концов Грифф подколол Еву.

– Не могу поверить, чтобы толпы мужчин не бросались к твоим ногам.

Ева рассказала ему о Василии.

– Восемь лет? – удивился Грифф, глядя на нее с сочувствием. – Слишком долгий срок, чтобы вкладываться в отношения, которые все равно не сложились.

– Ты прав, – согласилась она, отметив, что боль от потери Василия притупилась, стоило ей вернуться в Австралию, но не стала это озвучивать или далее комментировать ситуацию.

Расставание после таких вечеров было очень осмотрительным. Никаких прикосновений, даже поцелуев в щеку. Они твердо придерживались озвученных правил. Но Ева видела, что это легче дается Гриффу, чем ей.

Каждую ночь она часами обдумывала их разговор, вновь проигрывая вечер в голове и вспоминая каждый его жест и взгляд. Осознавала, что вновь влюбляется в него, хотя это глупо и опасно.

Днем было проще. Ева восстанавливалась, сил становилось все больше, двигаться легче. Уверенность, что она сможет достигнуть цели, росла.

Хотелось бы еще почувствовать себя счастливой.

Через несколько дней Лайне позвонила Гриффу. – Могу я поговорить с тобой и Евой? Это очень важно.

Грифф ощутил волнение и беспокойство, не зная, следует ли ему предварительно обсудить это с Евой, хотя и был уверен, что она захочет встретиться с дочерью. В последнее время они много говорили о Лайне, и оба уже преодолели потрясение, готовые ближе познакомиться с Лайне.

– Конечно, приходи. Постарайся не затягивать. Ева вряд ли долго пробудет тут.

– Приятно, что ты беспокоишься о ней.

– Я совсем не пекусь о ней, – быстро поправил ее Грифф.

Лайне засмеялась:

– Ну конечно.

Он подавил вздох.

– Я скоро буду.

Грифф положил телефон, надеясь, что инстинкты его не подвели и Ева действительно готова к следующему шагу.

Он нашел ее в гостиной, она сидела в теплом свете лампы, при котором кожа выглядела еще бледнее, а темные волосы блестели, как шелк. Грифф боролся с желанием поднять ее из кресла и заключить в объятия.

Черт! Он думал, все будет намного легче, считал, что пребывание Евы у него пройдет проще. Надеялся, что через пару дней, как только узнает ее настоящую, романтический образ юности развеется, он увидит все ее недостатки. И разочаруется.

К сожалению, он ошибся.

– Лайне звонила, хочет поговорить с нами.

– И ты сказал «да», я надеюсь?

– Да.

– Но ты чем-то обеспокоен?

– Разве? Я в порядке. Знаешь, Лайне казалась взволнованной.

Теперь и Ева начала волноваться. Глаза стали еще ярче, на щеках выступил румянец. Она быстро подскочила на ноги. Возможно, не следовало так торопиться.

– Я надеялась с ней встретиться. Мы пригласим ее на ужин?

– Думаю, да. – Грифф попытался ее успокоить. – Оставайся, где стоишь. Я принесу костыли.

– Нет, все в порядке. Я пришла без них.

Он задержал взгляд на ней, не сумев отвести глаза от румянца на щеках и блеска синих глаз.

– Что такое?

Разве она не догадывается, как соблазнительно выглядит, когда волнуется? Под его взглядом румянец стал еще ярче, и она отвела взгляд. Неужели отгадала ход его мыслей?

– Почему бы не заглянуть в холодильник?

– Отличная идея. Твоя Малина – настоящая находка. У нее наверняка что-нибудь припрятано в холодильнике.

Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда прозвучал звонок в дверь. Грифф пошел открывать. Ева последовала за ним так быстро, как могла.

Лайне была одета в джинсы и простой топ с орнаментом цвета лаванды и синего моря. Ева купила бы такой топ, если бы увидела в магазине. В груди кольнуло, когда она отметила связь с собой.

Ее дочь.

Она не знала, как поприветствовать девушку. Поцеловать в щеку? Обнять?

Нет, не сейчас. Она не хотела смущать бедняжку. – Я рада, что ты остановилась в доме Гриффа, – сказала Лайне, когда они обменялись вежливыми поцелуями в щеку.

– Да, это очень мило с его стороны.

– Мило? – рассмеялся Грифф.

Конечно, Ева хотела все объяснить.

– Лайне, ты, наверное, ничего не знаешь. Я нахожусь здесь, пока восстанавливаюсь после операции.

– Да, я в курсе. Грифф постарался объяснить мне, что вы долгое время не общались и вам многое нужно обсудить.

Огоньки в глазах предполагали, что она считает их отношения глубже, чем они говорят.

– Ну да. – Немного опешив, Ева постаралась удержать на губах улыбку и жестом указала дорогу. – Входи, Лайне. Как насчет чашки чаю?

Все выбрали чай, но Грифф настоял на том, чтобы Ева не занималась этим, а провела время в гостиной с дочерью.

Казалось, Лайне чувствовала себя непринужденно. Грифф пошел на кухню, и она поинтересовалась бедром Евы, а Ева расспросила дочь об учебе.

Ей стало спокойнее, когда в комнате появился Грифф с дымящимися чашками и крошечными вишневыми тартами, которые она посоветовала разогреть в микроволновке.

Увидев отца и дочь вместе, Ева отметила внешнее сходство: форма рта, серые глаза, похожий прищур.

Лайне сидела, скрестив длинные ноги. Джинсы немного поднялись, оголив стройную лодыжку. Ева заметила маленькую розовую бабочку, которую хорошо помнила.

«Успокоиться и дышать», – приказала она себе. – Какая вкуснятина! – воскликнула Лайне, пробуя вишневые тарты. – Ты их испекла, Ева?

– Ну нет.

Когда она их нашла в холодильнике, то так обрадовалась, будто бы сама испекла. По правде, она не сильно преуспела в домашней работе, поскольку следила за весом, соблюдала диету. Особенно это касалось выпечки.

– Их испекла экономка Гриффа. Я посчитала, что они будут прекрасным дополнением к чаю.

– Они божественны. – Лайне облизывала крошки с пальцев.

– Думаю, у тебя накопились вопросы, – напомнил Грифф.

– Сотни, – призналась девушка. – Для начала, меня заинтриговало то, что вы держитесь на расстоянии. Тяжело застать вас вдвоем.

– Это легко объяснить. Никто из нас не знал, где второй.

– Неужели? – Глаза Лайне расширились от удивления. – Значит, вы не общались до этого?

Ева и Грифф покачали головой. – Значит, вообще не общались?

– Нет. – Ева сглотнула.

Лайне озадаченно покачала головой.

– Сколько вы не виделись?

Ева старалась не встречаться с Гриффом глазами, но правду не утаить.

– С тех пор как уехали из бухты. Двадцать лет.

– Боже! – Глаза Лайне стали большими, как блюдца, когда она это услышала. – То есть вы виделись только на встрече выпускников?

– Да.

Лайне повернулась к Гриффу:

– Я правильно понимаю: ты не знал о моем существовании?

Ева напряглась, сжав чашку в руках.

– Нет, не знал, – спокойно ответил он.

Девушка выругалась и уже не выглядела такой веселой.

– Значит, только на встрече выпускников ты узнал обо мне?

Грифф кивнул. Ева затаила дыхание. Лайне побледнела, глядя на отца.

– Каково было узнать обо мне сейчас, спустя столько лет?

– Конечно, это стало шоком. – Казалось, Грифф подыскивает нужные слова. Ева легко могла представить, как он отбрасывает в сторону фразы, описывающие мучительную пропасть, в которую упал в тот роковой вечер.

– Главное, я счастлив, что знаю о тебе сейчас. Лайне кивнула и на мгновение замолчала. Потом обратилась к Еве, глядя на нее серыми, как у Гриффа, глазами.

– Почему ты не сказала ему?

Черт! Ожидаемый вопрос. Ева не была к нему готова. С чего начать?

Раньше она возлагала большую часть вины на мать и Гриффа. Но сегодня не хотела этого. Пришло время признать, что окончательное решение приняла сама. Но как она могла оправдать выбор карьеры в ущерб собственному ребенку?

– На то были веские причины. – Грифф галантно принял удар вместо Евы.

– Ну тогда мне просто необходимо их услышать, – сказала Лайне. – Я хочу знать, почему вы приняли такое решение и как сейчас его оцениваете. Это очень важно для меня. – Она переводила взгляд с одного родителя на другого. Лицо ее было серьезным и напряженным. – Видите ли, я беременна.

Неизвестно, чья челюсть отвисла первой, Евы или Гриффа. На мгновение Ева в шоке уставилась на Лайне. А когда до нее дошел смысл этих слов, она встала с кресла и открыла объятия дочери. С минуту нелепо стояла, раскинув руки, как птица в полете. Лайне тоже поднялась и, поначалу застенчиво, подошла к ней.

Они обнялись. Мать и дочь рыдали и крепче сжимали объятия. Ева чувствовала, как дрожат плечи Лайне, как ее окутывает тепло дочери, наполняет любовь, снося все на своем пути.

Двадцать лет тоски. И теперь драгоценная дочь столкнулась с той же потенциальной болью и потерей, которая принесла столько горя матери.

Так они и стояли, пока не вспомнили о Гриффе. Бедный, он беспомощно наблюдал за ними.