— Я подниму стрелу. По моей команде выдерните его ногу.

Аннабел узнала властный тон еще до того, как сообразила, кто перед ней. Уэстклиф?! Уэстклиф решился на такое?

Но у нее не было времени изумляться. Граф, в рваной грязной рубашке, с черным от сажи лицом и взъерошенными волосами, тем не менее выглядел спокойным и собранным. Показав ей на Саймона, он легко просунул прут под стрелу крана. Несмотря на невысокий рост, он был очень силен благодаря ежедневным физическим упражнениям и занятиям верховой ездой. И когда Уэстклиф мощным толчком навалился на прут, Аннабел услышала скрежет и визг гнущегося металла, и массивная стрела приподнялась на несколько драгоценных дюймов. Граф пролаял что-то повелительное, и Аннабел принялась лихорадочно дергать за ногу мужа, игнорируя мучительные стоны. Он едва успел выбраться из-под сокрушительной тяжести, как Уэстклиф проворно выпустил прут и, отскочив, помог Саймону подняться, после чего подставил надежное плечо со стороны покалеченной ноги и закинул его руку себе за шею. Аннабел встала с другого бока и поморщилась, когда Саймон безжалостно стиснул ее талию. Дым и жар ошеломили ее, не позволяя ни видеть, ни дышать, ни думать. Тонкую фигурку сотрясал непрерывный кашель. Наверное, предоставленная себе самой, она просто не нашла бы выхода. Но сейчас ее тащили и толкали, а иногда и поднимали в воздух, когда кучи хлама оказывались слишком высокими. Она то и дело ушибалась, но жаловаться в голову не приходило, хотя ноги, наверное, были покрыты синяками.

Мучительное путешествие, казалось, длилось вечно. Они продвигались вперед с невероятным трудом. Здание содрогалось, огонь ревел, как зверь, пирующий над поверженной добычей. Голова Аннабел шла кругом. Она боялась потерять сознание. Перед глазами взрывались яркие искры, за которыми таилась манящая тьма.

Она не помнила, как они вывалились во двор. Одежда дымилась, волосы обгорели, а кожа на лице запеклась коркой. В памяти остались только тянувшиеся к ней руки, подхватившие ее как раз в тот момент, когда нестерпимо ноющие ноги наконец подогнулись. Медленно упав в чьи-то объятия, она ощутила, как ее куда-то несут, и стала жадно втягивать чистый воздух. По лицу прошлась тряпка, с которой лилась вода, и кто-то стал проворно распутывать шнуровку корсета. В этот момент Аннабел было абсолютно все равно: соображения скромности значения не имели. Впав в благословенный ступор, она безвольно подчинялась всему, что с ней делали, и покорно проглотила содержимое металлической кружки, поднесенной к губам.

Немного придя в себя, она часто заморгала. Но глаза почти ничего не видели. И она заволновалась.

— Саймон?.. Где Саймон? — выдавила она, пытаясь сесть.

Ее осторожно прижали к земле.

— Отдохните еще немного, — посоветовал мрачный голос. — С вашим мужем все в порядке. Немного ободран и обуглен, но определенно не окончательно погиб для общества и может быть использован по назначению. Я даже не думаю, что его чертова нога сломана: шел он, во всяком случае, довольно энергично.

Немного придя в себя, Аннабел с тупым удивлением обнаружила, что полусидит в расстегнутом платье на коленях лорда Уэстклифа, каким-то образом устроившегося на земле. Глядя в словно высеченное из камня лицо графа, она заметила, что в его всклокоченные волосы набилась грязь, а загорелое лицо покрыто сажей. Всегда безупречно одетый, аристократ выглядел таким симпатичным, растрепанным и неожиданно человечным, что она едва его узнала.

— Саймон, — снова прошептала Аннабел.

— Его как раз укладывают в мой экипаж. Нечего и говорить, что ему не терпится видеть вас рядом. Я увожу вас обоих в Марсден-Террейс и уже послал за доктором, чтобы сразу же осмотреть мистера Ханта. — Уэстклиф усадил ее чуть поудобнее. — Кстати, почему вы пошли за ним? Вы могли бы стать очень богатой и молодой вдовой.

Вопрос прозвучал не издевательски, а с неподдельным интересом, который окончательно ее смутил.

Аннабел, не отвечая, уставилась на кровавую кляксу на его рукаве.

— Не шевелитесь, — велела она, вцепившись поломанными ногтями в кончик тонкого, как игла, металлического осколка, торчавшего из рукава. Не успел Уэстклиф оглянуться, как она резко дернула и вытащила осколок. Лицо графа исказилось от боли.

Аннабел рассмотрела свою добычу и поднесла к глазам графа. Тот грустно покачал головой:

— Господи, а я и не заметил!

Крепко сжав осколок, Аннабел с подозрением осведомилась:

— А вот почему вы вошли туда, милорд?

— Услышав, что вы ринулись в горящее здание, чтобы спасти мужа, я решил предложить свои услуги… возможно, открыть дверь, убрать с дороги тяжелые предметы… нечто подобное…

— И вы вполне преуспели в своем намерении, — заметила она в тон ему.

Уэстклиф ухмыльнулся. Зубы ярко блеснули на черном лице. Он чуть отодвинулся и ловко, абсолютно бесстрастно, словно горничная, застегнул ее платье на спине, одновременно вслух оценивая величину причиненного ущерба.

— Погибло только два человека, и один пропал без вести, — пробормотал он. — Просто чудо, учитывая масштабы несчастья.

— Означает ли это, что фабрике пришел конец?

— Нет, думаю, мы довольно быстро отстроим литейную. — Граф участливо взглянул в ее усталое лицо. — Позже вы подробно расскажете, как все случилось. А сейчас позвольте мне унести вас к экипажу.

Аннабел тихо охнула, когда он встал и поднял ее на руки.

— О… но в этом нет необходимости…

— Это самое малое, что я могу сделать для вас. — Уэстклиф улыбнулся одной из своих редких улыбок и почти бегом понес ее к карете. — Мне придется пересмотреть свое мнение в той части, что касается вас.

— Хотите сказать, что теперь верите в искренность моих чувств к Саймону и не считаете, что я вышла за него из-за денег?

— Что-то в этом роде. Похоже, я ошибался в оценке вашего характера, миссис Хант. Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения.

Заподозрив, что граф крайне редко извинялся и еще реже раскаивался, Аннабел обняла его за шею.

— Полагаю, придется вас простить, — проворчала она, — поскольку вы спасли нас обоих.

Он перехватил ее чуть поудобнее.

— Значит, мир?

— Мир, — согласилась она, заходясь в кашле.


Пока доктор осматривал Саймона в хозяйской спальне Марсден-Террейс, Уэстклиф увел Аннабел в другую комнату и лично занялся раной на плече. Вытащив щипчиками кусочек металла, засевший в коже, он поливал больное место спиртом, пока Аннабел не завизжала от боли, после чего смазал мазью и умело перевязал. Он даже догадался дать ей рюмку бренди, чтобы облегчить страдания. Неизвестно, подбавил ли он чего-то в бренди, или все дело было в неимоверной усталости, но, проглотив немного темно-янтарной жидкости, она разом обмякла. Голова приятно кружилась. Заплетающимся языком она объявила Уэстклифу, что он определенно осчастливил мир, не выбрав профессию медика, с чем тот искренне и торжественно согласился. Аннабел сочла свою миссию выполненной, встала и, пьяно покачиваясь, отправилась на поиски Саймона. Правда, от этого намерения ее решительно удержали экономка и две горничные, которые упорно настаивали на необходимости принять ванну. И прежде чем Аннабел успела сообразить, что происходит, ее выкупали, переодели в ночную сорочку, позаимствованную из гардероба престарелой матушки Уэстклифа, и уложили на чистую мягкую постель. Едва закрыв глаза, она провалилась в глубокий сон.

К ее досаде, проснулась она только поздно утром и долго не могла понять, где лежит и что произошло. Вспомнив наконец о Саймоне и не обращая внимания на роскошную обстановку, она соскочила с кровати и босиком вышла в коридор. И немедленно наткнулась на горничную, откровенно растерявшуюся при виде дамы с разметавшимися, спутанными волосами, расцарапанным, покрасневшим лицом и в мешковатой сорочке. Несмотря на вчерашнюю ванну, от нее до сих пор несло дымом.

— Где он? — выпалила Аннабел, даже не поздоровавшись.

К чести девушки, она мгновенно поняла, о ком идет речь, и направила Аннабел в хозяйскую спальню, расположенную в самом конце коридора.

Она подошла к открытой двери и увидела лорда Уэстклифа, стоявшего у огромной кровати, где, прислонившись к подушкам, сидел Саймон. Он был обнажен до пояса. Смуглая кожа казалась почти черной на фоне белоснежного белья. Аннабел сжалась при виде пластырей, усеявших его плечи и торс, живо представив боль, которую пришлось вынести мужу.

Почувствовав ее присутствие, мужчины сразу замолчали.

Саймон с пугающей сосредоточенностью впился взглядом в ее лицо. Невидимая буря эмоций пронеслась по комнате, утопив обоих в невероятном напряжении. Глядя в гранитно-жесткое лицо мужа, Аннабел не находила подходящих слов. Все, что она может сказать, будет либо откровенной гиперболой, либо явным преуменьшением. Благодарная Уэстклифу за присутствие, Аннабел прежде всего обратилась к нему в надежде, что тот смягчит натянутую атмосферу.

— Милорд, — заметила она, изучая порезы и ожоги на его лице, — судя по виду, вы только что потерпели поражение в трактирной драке.

Уэстклиф шагнул вперед и, отвесив безупречный поклон, к величайшему удивлению Аннабел, рыцарски поднес к губам ее руку.

— Участвуй я в трактирной драке, мадам, уверяю, что никогда не потерпел бы поражения.

Аннабел смешливо фыркнула, не в силах представить, что всего двадцать четыре часа назад презирала его высокомерный апломб, который теперь находила поистине трогательным.

Уэстклиф ободряюще сжал ее пальцы, прежде чем отпустить.

— С вашего разрешения, миссис Хант, я удаляюсь. Вы, несомненно, желаете многое обсудить со своим мужем.

— Спасибо, милорд.

Только после того как за графом закрылась дверь, Аннабел робко приблизилась к кровати. Саймон, хмурясь, отвел взгляд. Солнечный луч высветил четко очерченный профиль.

— Нога сломана? — гортанно прошептала Аннабел.

Саймон покачал головой, сосредоточенно рассматривая обои с цветочным рисунком.