Будучи профессиональным сыщиком, она может полагаться только на себя. В ее жизни не было места мужчине, особенно такому, как Слейт Слейтон. Скорее всего, он преступник, влюбленный в другую женщину, но обладавший какой-то странной властью над ней. Разум подсказывал ей держаться от него подальше. Именно это она и делала.

– Ты что-то очень молчалива, – заметила Сейди. – Похоже, твои мысли витают где-то далеко.

– Я, наверное, просто устала.

– Неудивительно. Ты работаешь больше, чем две новенькие девушки, вместе взятые.

– Я стараюсь побыстрее всему научиться, чтобы нас определили с тобой в одно место.

– Было бы замечательно, если бы мы могли работать вместе, но не стоит на это рассчитывать. Мы можем лишь попросить об этом.

– Я знаю, но все же попытаюсь.

– Я тоже.

В комнате опять наступила тишина, и мысли Рейвен снова вернулись к Слейту. Он такой высокий и так хорошо сложен. Она вспомнила, как его длинные пальцы нежно касались ее лица. А глаза у него не то голубые, не то серые – ей так и не удалось точно определить их цвет.

– Знаешь, Рейвен, – прервала ее мысли Сейди, – если бы я тебя не знала, я бы подумала, что ты грезишь о мужчине.

Рейвен вспыхнула: Сейди была права. Она и вправду грезит о мужчине, более того – о преступнике, и это было возмутительно. Больше она себе такого не позволит.

– Извини, я просто… задумалась.

Кто-то громко постучал в парадную дверь.

– Я открою, – сказала Сейди, вставая. – А тебе надо отдохнуть.

– Спасибо.

Рейвен откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Как же хорошо и спокойно в этой гостиной, сонно подумала она. Ни о чем не надо беспокоиться. Сейди обо всем позаботится. Рейвен зевнула и задремала.

Сейди открыла дверь, и ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться взглядом с высоким мужчиной, стоявшим на пороге. Она сразу узнала в нем ковбоя, обедавшего с Рейвен у них в ресторане.

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

– Я разыскиваю Рейвен Уэст.

– Она живет здесь, но мужчинам нельзя входить без разрешения домоправительницы.

– Мне надо поговорить с Рейвен. Это очень важно. У меня…

– …есть для нее информация?

– Верно.

– О ее дяде?

– О дяде?

– Я знаю, что она разыскивает своего дядю, и понимаю, как для нее важно узнать о нем что-либо. Но у нас строгие правила.

– Понимаю. Тогда вы, может быть, передадите ей, что я приходил и просил о встрече с ней где-нибудь в другом месте?

– Она должна будет получить для этого разрешение, а поскольку сейчас уже очень поздно, это вряд ли возможно.

– А вы не могли бы пойти вместе с ней?

– На это тоже нужно разрешение, но миссис Чедвик, вероятно, уже легла спать.

– Мне обязательно надо передать ей информацию сегодня вечером.

– Может быть, я ее передам?

– Нет, это личное.

– Тогда, может, она подойдет к двери?

– Нам понадобится какое-то время…

– Тогда приходите завтра утром. Вы сможете встретиться с домоправительницей и…

– Я уезжаю завтра на рассвете и должен увидеть Рейвен сегодня. Если вы позовете ее и она спустится вниз, в какую-нибудь гостиную, мы не будем шуметь. Никто не узнает.

– Но это против правил.

– Вы на Западе, мэм, и здесь иногда приходится отступать от правил. Поверьте мне, Рейвен очень нужна эта информация, и я должен ее передать. Если вы ее подруга…

– Я все поняла. Только вы поторопитесь, а я покараулю за дверью, пока вы будете разговаривать.

– Спасибо. Вы ее позовете?

– Нет необходимости. Первая дверь направо.

– Спасибо. Я постараюсь, чтобы вы об этом не пожалели.

Рейвен очнулась оттого, что длинные пальцы скользили по ее лицу, вызывая мурашки по всему телу. Ей следовало бы испугаться или рассердиться, а может, и то и другое, но она узнала прикосновение Слейта, его запах, и сердце ее затрепетало.

Ему не следовало сюда приходить. Зачем Сейди его впустила? Теперь ей придется с ним разговаривать. Более того, она сомневалась, хватит ли у нее сил снова его отвергнуть.

– Значит, ты пытаешься найти дядю, которого давно потеряла? Не этим ли объясняется твое согласие пообедать со мной в ресторане Харви? – В голосе Слейта слышалась явная насмешка.

Так вот почему ему удалось уговорить Сейди впустить его. Она, верно, решила, что у него есть для нее важные новости. Когда-нибудь ей придется распутать и этот узел, но не сейчас. Сейчас ей надо оставаться спокойной, хладнокровной и держаться подальше от пальцев Слейта, которые уже добрались до ее волос.

– Я скучал по тебе, Рейвен… Вижу, ты достигла своей цели и очень скоро подцепишь богатого и процветающего мужа. Поздравляю.

– Спасибо. – Она вздрогнула, потому что его пальцы прикоснулись к ее шее.

– Я уезжаю на рассвете.

Значит, они видятся в последний раз, а она даже не знает, какого цвета у него глаза. Боже, что за глупости приходят ей в голову? Какое это имеет значение? Тем не менее, она заглянула в глубину этих серо-голубых глаз, и все на свете перестало для нее существовать.

– Мне захотелось тебя повидать, перед тем как я уеду.

Она кивнула и хотела что-то ответить, но не смогла.

– Какого цвета у тебя глаза? – наконец спросила она.

– Мои глаза?

– Да, я не пойму.

Слейт приподнял ее со стула, сел на него и усадил ее к себе на колени.

– Теперь можешь разглядеть?

Ей бы соскочить с его колен, но ее словно парализовало.

– Мне следовало бы взять с тебя за это деньги.

– Уже не можешь.

– Тогда считай, что ты позволил себе слишком много.

– Если ты на этом настаиваешь, я тебе как-нибудь дам большие чаевые.

«Никакого «как-нибудь» больше не будет, – отрешенно подумала Рейвен. – Есть только сегодня». От этой мысли ей стало грустно.

– Забудь про чаевые. Дай рассмотреть твои глаза.

Он притянул ее ближе, и ее окутал его неповторимый запах.

– Сейчас они голубые, но я видела, что они могут быть и серыми.

– Они такие же изменчивые, как и ты.

– Вовсе я не изменчивая.

– Да ты самая изменчивая женщина на свете. Думаю, ты смогла бы заворожить меня навсегда.

Как он может говорить такое? Ей и без того тяжело с ним расставаться. Но он не должен об этом даже догадываться. Она покачала головой.

– Ты очень скоро от меня устанешь, Слейт. И помнишь, что я тебе сказала?

– Да, что каждый из нас должен идти своей дорогой. Но может, ты ошибалась?

– Сейчас это не имеет значения, не так ли?

– Если бы на мне не висело это проклятое дело, я бы остался и постарался бы в этом разобраться. Но…

– …ты уезжаешь.

– Приходится. Рейвен, я вернусь как только справлюсь с этим делом.

– Нет, Слейт. Я начала новую жизнь. И кто знает, что может случиться к тому времени, когда ты вернешься, и где буду я.

– Между нами осталось много нерешенного, так что не имеет значения, ни когда я вернусь, ни где в это время будешь ты. Я тебя найду. Жизнью своей ручаюсь. А теперь встань, и давай попрощаемся так, как я этого хочу.

Рейвен встала и сделала несколько шагов к двери.

– Прощай, Слейт. Береги себя.

– Ты просишь беречь себя? Теперь, когда я встретил тебя, это слово значит для меня больше, чем обычное материнское напутствие. Я буду беречь себя, чтобы вернуться к тебе!

– Просто береги себя ради себя самого и ради своей матери.

Он неожиданно нахмурился, а е глазах – они вдруг стали серыми – промелькнула боль.

Он схватил ее и крепко прижал к себе.

– Ты даже не представляешь себе, Рейвен, как коротка может быть жизнь, если прощаешься навсегда.

Она знала это, ведь совсем недавно она потеряла дорогих ей людей. Но как только ее рта коснулись губы Слейта, она обо всем забыла. Дикое пламя вдруг вспыхнуло в ней, сжигая на своем пути все, кроме желания навсегда соединиться со Слейтом.

Он запустил пальцы ей в волосы, и они упали серебристой волной ей на плечи и спину. Он зарылся в душистые завитки и начал шептать по-испански что-то ласковое.

– Черт возьми, Рейвен, я так тебя хочу, – наконец сказал он, осыпая ее лицо и шею горячими поцелуями. – Проклятое платье. – Он с силой дернул за воротник, и на пол посыпались пуговицы. Она задохнулась от ужаса, а он зарылся носом в теплую, гладкую кожу.

– Слейт, прекрати, – простонала она. – Ты забыл, где мы.

– Мне все равно. Ты и так приговорила меня к аду. – Он рванул корсет и разорвал его. Потом поднял голову и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. – Собираешься остановить меня?

– Конечно. Стоит мне только закричать.

Он прижал ладонь к ее рту.

– А теперь?

Она возмущенно смотрела на него, но от возбуждения и нарастающего желания ее сердце билось все сильнее.

Он зубами разорвал сорочку, так что обнажилась ее грудь до самых сосков.

Она стала сопротивляться бороться, но почувствовала, как он стал языком ласкать сосок. Она тут же обмякла и перестала отталкивать его. Дремавшая в ней страсть прорвалась наружу.

Он почувствовал, что она вся горит от желания и убрал ладонь с ее рта.

– Я еще никогда не видел такой красивой груди, Рейвен, и у меня никогда не было такой страстной женщины. Позволь мне заняться с тобой любовью.

Рейвен глухо застонала. Ее тело жаждало близости с ним, но она покачала головой, отказывая и себе, и ему. Он прижал ее к себе, и грубая ткань его рубашки оцарапала нежную, чувствительную кожу ее груди.

Длинные пальцы впились ей в бедра, прижали к твердой плоти, чтобы она убедилась, как он сильно желает ее. И снова она отказала ему. Ей необходимо было сквитаться с ним, и она схватила его зубами за мочку уха, чувствуя, что внутри у нее все горит от нестерпимого, дикого желания. Потом ее зубы скользнули вниз, к его плечам и рванули рубашку.

– Черт, Рейвен, ты сводишь меня с ума. Говоришь мне «нет», когда твое тело вопит – «да»! Я с трудом сдерживаюсь, но мне придется сказать «да» за нас обоих.