Это действительно была Винтер. У какой еще молодой девушки могли быть белоснежные волосы? Мэг сказала, что какие-то люди, похо­жие на бандитов, везли ее на север лет пять-шесть назад, когда Мэг только начала работать в гостинице «Единорог». Это была хорошая но­вость, и Отем долго ворочалась в мягкой посте­ли, не в силах уснуть от радостного возбужде­ния. Но уже погружаясь в мягкий покой сна, она вдруг вспомнила, что Барри так и не отве­тил на вопрос, где он достал те деньги, что бро­сал в жадные ладони Мэг. Не две, не три, а целых четырнадцать монет, которые Мэг унес­ла, крепко зажав в пухлых ручках! Потом все выяснится, – подумала Отем и уснула.

А ночью странные сновидения опять посе­тили девушку. Она сидела на большой лошади, и солнце зализало ее ярким светом, потом она гуляла в лесу, собирая цветы. Послышался лай собак, и появилась свора. Отем убегала от чего-то, спорила с кем-то; Сприн и Саммер гуляли в саду; Винтер шла к мелкому броду через ручей. А вот Отем верхом в безрассудном галопе уно­сится все дальше и дальше от замка, до самой пограничной межи. За этой линией лежат земли… барона Дрого.

– Le Meurtrier, убийцы, са­мого дьявола.

Отем проснулась в холодном поту. Она вспом­нила тот день, когда собирала цветы, а кто-то выслеживал ее, или ей так казалось, ей было всего тринадцать лет. Почему эти событии ожи­вают в памяти только ночью? Видения молния­ми мелькали перед ней.

Колени дрожали. Опасность была близка. Де­вочка прочла краткую молитву, взгляд ее в по­исках успокоения упал на букет цветов, кото­рый она держала в руках. Ранний заморозок погубил цветы в саду матери, и маленькая Отем знала, что букет порадует ее. Напряжение ис­чезло. Лай собак замирал вдали, уводя с собой охоту Дрого. Отем вытащила из ножен свой кинжал с драгоценными камнями на рукоят­ке – а может, это был не ее, а чей-то еще кин­жал, – и срезала усик лозы, чтобы связать бу­кет. Сейчас она торопилась вернуться назад: до наступления темноты оставалось мало време­ни. Отем приподняла подол волочившейся по земле юбки дымчато-голубого шелка – она бы­ла в такой ярости из-за кого-то, что не стала задерживаться, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

Отем направилась к тому месту, где привя­зала свою гнедую лошадь. У нее перехватило дыхание, когда на поляну вышел мужчина в черном бархатном камзоле с алой вышивкой. При виде девочки он в удивлении остановился, и тонкие губы скривились в улыбке.

– А, прелестная девица, – сказал охотник, подходя к Отем, – кто ты такая? – он окинул ее долгим взглядом и тихо присвистнул. – Кто-то преследовал тебя. Ты знаешь кто?

Отем заметила хитрый блеск в его глазах, и сердце застучало прямо в горле, рука потянулась к растрепавшимся рыжим волосам, кото­рые она не успела связать на затылке. Девочка повторяла про себя, что не должна показывать ему свой страх.

– Если Вы ищете своих гончих, то бедняжки побежали вон туда, – сказала Отем, показывая на противоположную сторону поляны.

– Мои гончие? Бедняжки? – мужчина не­приятно рассмеялся. – Ты никогда не видела такой красивой и умной собаки-вожака, как мой Стайджиан.

– Вы цените только одну собаку? Сэр, а как же остальные? – осмелилась спросить Отем.

Она решила удерживать его внимание на со­баках, продвигаясь в то же время к своей лоша­ди. Ей надо быть осторожной и не допустить ошибки, а как только она сядет на лошадь, как можно быстрее уезжать отсюда.

Сейчас девочка уже узнала этого человека. Высокий мужчина со злобным лицом, впалыми щеками и надменным носом, высокомерно под­нятыми бровями и жесткой линией тонких губ. Насмешливый и циничный человек – барон Дрого Виллайн.

– Ты не убежишь, – сказал он. – Я – барон Виллайн, – его улыбка была холодна, как лед. – Я знаю, кто ты, юная дева.

– А я знаю, кто Вы! – голос девочки не дрогнул, даже когда она заметила злобный блеск в его глазах. «Он с удовольствием увидел бы, как я трясусь от страха», – подумала Отем.

– Пойдем со мной. Позволь показать, что я не так ужасен, как обо мне сплетничают. Отем отступила назад.

– Я – Отем Мюа, одна из четырех сестер, родившихся в один час. Нас назвали временами года. Мой отец…

Он сделал знак рукой, прерывая ее рассказ.

– Ты красавица, но жаль, что я узнал о твоей красоте только недавно.

– Должна отвергнуть Вашу лесть, сэр, – говоря это, Отем увидела неприятную улыбку на бескровных губах барона. Она была уверена, что он лжет ей.

– А, так ты не приручена…

– А это не Ваше дело, – выпалила Отем, прежде чем он успел сделать еще одно язвитель­ное замечание.

Она повернулась и побежала, но с поляны скрыться не успела – барон схватил ее. Выкру­чивая запястье, он повернул девочку лицом к себе. Отем часто и тяжело дышала. Горящий взгляд Дрого остановился на ее лице. Злобные искры засверкали в глазах барона, когда свобод­ной рукой он погладил Отем от талии до малень­кой груди, и улыбка приподняла уголки тонких губ. Барон прижал девочку к стволу огромного дуба, Отем почувствовала, как шершавая кора впилась в спину.

– Хорошенькая дикая девчушка, тебе не удастся сбежать. Тебя ожидают наслаждения, о которых ты и не мечтала… А-а-а! Дрянь!

Отем пнула его носком кожаной туфли – удар не причинил большого вреда, гораздо эф­фективнее оказалось колено. На мгновение гри­маса боли исказила лицо барона, потом губы его грубо прижались ко рту девочки, голова ее откинулась назад, а она оказалась в положении бабочки, наколотой на булавку. Отем яростно извивалась в жестких объятиях барона, но он крепко держал ее, сдавливая юное тело, от железной хватки на запястье пальцы девочки онемели.

Что же делать? Отем так ясно видела эту сцену, будто все случилось только вчера, и на­блюдала за происходящим со стороны.

Оружия у нее не было. Но должен же быть какой-то путь к спасению! Может, ударить его еще раз коленом? Но нет, это лишь разозлит его сильнее. Должно быть что-то, что причинит ему достаточно серьезную боль, которая даст возможность спастись…

– Госпожа Отем, ты слышишь меня? – Бар­ри пытался пробиться в ее воспоминания. – Я спрашивал…

– Пожалуйста, не сейчас, Барри. Я стараюсь припомнить кое-что. Иди спать.

– Солнце встает.

– Хорошо, – сказала Отем, не открывая глаз и отмахиваясь от Барри, как от назойливой мухи, – пусть встает. Оставь меня в покое.

Как же вырваться из рук этого дьявола в человеческом обличье?

Левой рукой Отем ощупывала гладкую ткань камзола, тяжелый охотничий ремень. Барон так тесно прижался к ней, что вышивка золотом терла нежную кожу девочки. И вдруг Отем наш­ла то, что было нужно. Нож! Огромный охотни­чий нож уперся в маленькую руку. Отбросив осторожность, Отем выхватила клинок из но­жен, высоко подняла его и со всей силой вонзи­ла в плечо барона. Она почувствовала, как нож вошел в тяжелые складки одежды, а затем скользнул в живую плоть. Глаза Дрого потемне­ли от боли. Разжав пальцы, он отшатнулся на­зад с потоком брани. Отем закричала в ответ:

– Вы обращались со мной неблагородно, сэр! Вы сами вынудили меня поступить так!

Темные глаза барона вспыхнули бешенством. Дрого шагнул вперед, пытаясь схватить девочку здоровой рукой, но она по-прежнему держала нож, направив острие в грудь мужчины.

– Только осмельтесь! – предупредила Отем, взмахивая окровавленным клинком.

– Маленькая дрянь, это мой нож! Сначала ты нанесла удар, теперь собираешься украсть. Прекрасная дева, ты хочешь, чтобы тебя пове­сили за преступление?

– Вы находитесь на земле Уиндраша, владе­ниях Мюа, – ответила Отем, и повесят скорее Вас, чем меня, когда Ричард, мой отец, узнает о случившемся.

– Я ухожу, – с презрительной усмешкой сказал барон, – но запомни, маленькая леди, я не прощаю подобных оскорблений. Когда-ни­будь ты испытаешь мою месть, – от боли у не­го перехватило дыхание. – Я отыграюсь сполна.

Он повернулся и скрылся среди деревьев.

Отем задрожала. Она повторяла себе, что нужно поскорее добраться до дома, пока у нее еще есть силы. Она не доверяла барону Дрого: он мог вернуться. А когда впереди на фоне ве­чернего неба показались, наконец, башни род­ного замка, девочка заметила, что не взяла цве­ты, собранные в подарок матери. Но одна вещь на память о событиях этого дня у нее осталась: украшенный камнями охотничий нож Дрого.

Вот так события далекого прошлого посте­пенно возвращались к Отем, подобно отдельным деталям огромной головоломки. В течение сле­дующего дня девушка пыталась вспомнить, что она сделала с ножом, принадлежавшем Дрого, но тщетно. Однако она навсегда запомнила его слова: «Я не прощаю подобных оскорблений. Когда-нибудь я отомщу».

Глава 3

Таинственный лунный свет заливал лес. Отем шла, поворачивая то в одну, то в другую сторо­ну. Пристально вглядываясь в темные тени, глаза ее стали темно-фиолетовыми, как свер­кающие в свете луны аметисты. То там, то здесь девушка слышала шорохи и надеялась каждый раз, что это Барри возвращается с убитой на ужин дичью.

– Ой! – закричала Отем, вздрогнув от не­ожиданности, когда Барри вдруг появился из темноты с переброшенной через плечо тушкой какого-то животного. – Я испугалась, что это не ты.

Барри рассмеялся.

– Тогда почему ты отправилась проверять, госпожа Отем?

Девушка ничего не смогла ответить и только пожала плечами. Почему от его низкого мягкого голоса по телу пробегает дрожь?

Отем вернулась на поляну, где они разбили лагерь. В небольшом костре потрескивали и по­щелкивали дрова, наполняя воздух приятным ароматом и выбрасывая горячие искры, кото­рые, как огненные мухи, разлетались во тьме ночи.

– Следи за костром, чтобы искры не вызва­ли пожар, – Барри опустил тяжелый ботинок на оранжевую искорку, упавшую поблизости. – Нам надо побыстрее съесть ужин, как только он будет готов, и затушить огонь.

Отем не ответила. Она слушала и размыш­ляла: его голос снова изменился, стал каким-то глубоким и странным, это опять был не Бар­ри, – значит, он очень устал.