Направляюсь домой, чтоб переодеться, потому что вся провоняла этим дурацким кальяном. А потом ему наберу. И мы, непременно встретимся. И хотя уже довольно темно, освещения возле подъезда вполне достаточно, чтобы увидеть знакомый силуэт у соседнего.

Моё сердце ухает в желудок, а по спине пробегает холодок. Потому что Руслан держит в объятиях какую-то девчонку. Потом он видит меня и притягивает ее к себе и целует. Целует страстно, глубоко, с чувством, не отводя взгляда черных глаз от меня.

Чертов Че использовал меня. А когда понял, что я не побегу к нему по первому зову, нашел замену посговорчивее. А этим взглядом указал мне мое место.

Размазываю слезы по холодным щекам, подпирая подъездную дверь изнутри. Сползаю на грязную плитку, громко воя от боли.

Ненавижу его!

Никогда не прошу!


*Променад — это вальсовое вращение дам и одновременное шоссе кавалеров.

"До-за-до" — это разворот друг от друга с раскрытием, выполняемый в 2 такта. Кавалер выполняет полный левый поворот, а дама — полный правый поворот.

**Шаг с проекцией — одним из базовых элементов в танго, где нога опережает корпус.

***Пивот — проворот на одной ноге. После шага, второй основополагающий элемент в танго. По-русски говорят «поворот».

Глава 6

Концепция "Апельсинов вай" очень проста. Их натуральные соки настолько натуральные, что фрукты сами прыгают в банку. И хотя мы тысячу раз уже обговорили какие фрукты, как должны выглядеть, по последним эскизам опять пришли правки.

У ежевики ножки надо перерисовать, они, дословно: "кривоватые, какие-то". Апельсины недостаточно оранжевые, а бананы, напротив, слишком желтые. Подумать только, жёлтые бананы, представляете? Мысленно бьюсь об стол и гневно курю в окошко, в пятый раз подбирая цвет для чертовых бананов. Но это же и есть моя работа, не так ли?

— Машунь, правки по "Апельсинов вай" видела? — кричит с рабочего места Разумовская.

— Уже переделываю.

— Ты мое солнце! Руслан, что там с результатами по пылесосам?

— Сейчас гляну, — раздается у меня за спиной.

— Че, дорогой, почему ты не работаешь на опережение? Посмотри на Ромашкину, я только увидела письмо, а она уже работает.

Че молчит. И я клянусь, мне слышно, как он скрипит зубами.

— Десять минут, — наконец произносит он и начинает бешено щёлкать мышкой.

— Другое дело! — подтрунивает Разумовская и переключается на Кононову.

Смотрю через плечо на Руслана, он смотрит на меня. Его черная бездна пронзает ненавистью. Тело покрывают мурашки от такого пристального взгляда. Яркие картинки ночных фантазий взрываются краской на моем лице. Маша, соберись, это был только сон.

Спустя десять минут Руслан встаёт с места и направляется к Инне, попутно задевая мой стол так, что с него сыпятся бумаги, сложенные аккуратной стопкой на краю. Я гневно выдыхаю, понимая, что это всего лишь провокация. Не поддавайся, не поддавайся!

Опускаюсь на пол, чтобы поднять документы, сверля спину чертовому Че. Чтоб ты споткнулся, чудовище! Я всегда знала, что мысли материальны, и что вселенная слышит наши запросы, и ещё подозревала, что у меня в роду были ведьмы, — потому что, клянусь, со мной такое не впервые! — Че тут же спотыкается на ровном месте. Не могу удержаться от радостного смешка.

Руслан тут же оборачивается на меня с жаждой крови в глазах. А я шепчу одними губами: кар-ма… Вижу, как раздуваются его ноздри, когда он втягивает воздух, и жду, что же произойдет дальше. Перенесет, наконец, нашу вражду в новую плоскость, оповестив всех вокруг? Сорвется? Пойдет в наступление? Где-то в глубине души я даже жажду этого. Потому что тогда, я смогу, наконец, все ему высказать.

Но он делает то, что умеет лучше всего: уходит от конфликта. Я неплохо его знаю. Пусть он думает, что перевес на его стороне, но он не учел, как хорошо я его изучила за прошедшие годы. Даже тогда, стоя там, напротив меня с другой девушкой в объятиях, ему не хватило храбрости просто поговорить со мной. Он сделал самый трусливый шаг из возможных: позволил мне самой сделать все выводы. Удобно. Просто. Эффективно. Точно так же он пытается избавиться от меня и сейчас.

Никаких прямых контактов, все из-под палки, тихо, грязно, мерзко. Но я выведу тебя из зоны комфорта, Че, и на своей территории смогу победить.

К обеду напряжение между нами двумя накаляется до предела. Сначала он, будто бы случайно, толкает меня своим креслом, когда я пытаюсь пройти между нашими столами, затем я в отместку вытряхиваю картридж из принтера в его направлении, щедро засыпая черными точками его стол и белоснежную рубашку. Думала, он ударит меня, честное слово, но гад сдержался!

Затем он отключает мой комп, типа нечаянно, выдернув кабель из сети как раз, когда я почти закончила с эскизом, и, конечно, последние изменения не сохранились. Чтобы не оставаться в долгу, пока его нет в кабинете, приклеиваю его компьютерную мышку к столу. А что, суперклей у меня в сумочке оказался по чистой случайности! Зато сколько бранных слов и гневных взглядов за этим последовало, ммм.

Когда все уходят на обед, я как всегда, остаюсь одна на рабочем месте. Достаю яблоко и с удовлетворением, что смогла за себя, наконец, постоять, откидываюсь в кресле. Поворачиваюсь лицом к окну и, залипнув на набережную, громко хрущу сочным фруктом. Мой план прост — довести Че до такой грани, чтоб его окончательно понесло, чтоб он проявил свою подлую натуру во всей красе и все, наконец, поняли, что он за человек. Возможно, спустив пар, он отстанет от меня и мне не придется искать другую работу. Или его уволят. Это вообще стало бы идеальным выходом из ситуации!

За своими мыслями и громким хрустом яблока я не замечаю, что в кабинете уже не одна. От резкого разворота моего кресла яблоко выпадает из рук, а я с бешено колотящимся от испуга сердцем смотрю на мужчину напротив. Руслан возвышается надо мной огромной глыбой, с мерзкой улыбочкой наблюдая за моей растерянностью.

— Поговорим? — грубо предлагает он.

— Нет, — я встаю с места, желая сбежать от него и его давящей ауры.

— Сидеть, — огромной ладонью он усаживает меня обратно в кресло. Сам проходит к своему рабочему месту и садится напротив, вольготно устраивается, вытянув ноги и сложив руки на груди.

Вот нахал. Минуты тишины тянутся бесконечно долго. Он не произносит ни слова, давя на меня своей темной энергетикой. Я следую его примеру, принимаю максимально расслабленную позу, откидываюсь в кресле и начинаю барабанить пальцами по столу, вызывая у оппонента нервный тик. Он всегда ненавидел, когда я так делала.

Мы играем в гляделки — кто сдастся первым. Не я, дорогой, не я. Во мне такой резерв терпения, натренированный годами, тебе и не снилось! Беру паркер на столе и к барабанящим пальцам прибавляю ещё и щелканье ручки. Вижу, как дергается жилка на виске у Руслана. Но он держится, лишь прибавляя пламя во взгляд, призванный превратить меня в пепел.

Кладу ногу на ногу, принимая, как мне кажется, еще более расслабленную позу и замечаю, как Руслан впивается глазами в мои колени, показавшиеся из-под подола платья. Он наклоняется вперёд, упирается локтями в колени и шипит:


— Ненавижу тебя.

— Эти чувства взаимны, — не остаюсь я в долгу, хотя, слышать такие слова из его уст просто ужасно.

— Уволься, или…

— Или?.. — насмехаюсь я, держа бесстрастное лицо.

— Ты не захочешь узнать, Мышка, — зло ухмыляется он.

Я вскакиваю с места, как ужаленная.

— Я. Тебе. Не. Мышка. — выплевываю каждое слово и дрожу от гнева.

Этот человек невыносим! Почему ему так нравится портить мне жизнь? Почему он так ведёт себя, когда именно он здесь зло?

— О, я знаю, — нагло тянет Че, вставая с места, и вновь возвышаясь надо мной. Он стоит так близко, что мыски наших ботинок упираются друг в друга. — Ты совсем не мышка, ты чистый дьявол, лгунья, притворщица. Двуличная дрянь! — повышает он голос.

Я поднимаю ладонь, чтобы треснуть, наконец, мерзавца. За все, что он со мной сделал, за все, что он только что сказал. Пощёчина раздается гулким эхом в пустом кабинете. Лицо Че искажается маской ярости. Одной ладонью он больно сжимает оба моих запястья, запирая их в замок. Я пытаюсь вырваться, но он очень сильный мужчина. В один момент мне кажется, что он сейчас убьет меня, так горят его глаза, а в другой — он уже прижимается к моему рту.

Болезненно сильно он давит мне на губы, словно наказывая меня, насильно пытаясь сломать. Я не остаюсь в долгу и прикусываю его губу до крови. Он шипит и свободной рукой хватает мои волосы на затылке, запрокидывая голову назад. Из меня вырывается болезненный стон, чем пользуется мерзавец и проникает мне в рот.

Это поцелуй с кровью, болью и ненавистью. Это поцелуй возмездия. Это поцелуй ярости и желания. Я ужасно его хочу. Не меньше, чем в том, своем сне. Не смотря на всю гамму негативных чувств к этому мужчине, не смотря на то, какой он мерзавец, не смотря на то, как он груб и невыносим.

Я хочу его.

Глава 7. Руслан

Убить.

Единственное желание среди вороха мыслей — убить. Сжечь проклятую ведьму, способную одним движением изящной ножки разжечь адское пламя желания. Всего пара слов, одно движение и я в плену ее запаха, вкуса, тепла.

Чувствую привкус железа и яблока на языке, когда вторгаюсь в ее теплый ротик. Ужасно возбуждает. Тяну ее за волосы, заставляя подчиниться мне. Хочу причинить ей боль. Хочу ее.

Переворачиваю её к столу и жестко припечатываю к твердой поверхности. Она шипит мне в рот, но я затыкаю ее, одной рукой сжимая челюсть по бокам. Мы боремся языками и пальцами, стараясь причинить друг другу как можно больше дискомфорта. Наши зубы клацают, когда встречаются в страстном порыве. Ее маленькое мягкое тело впечатывается в меня всеми округлостями, вызывая болезненный стояк.