– Я всегда знала, что из него что-нибудь получится, – заявила она, демонстрируя потрясающую избирательность памяти. – Ты могла бы ходить вместе с ним на все эти светские вечеринки.

– Знаю. Но я все профукала.

– Почему бы тебе не попробовать еще раз?

Действительно. Я делала в своей жизни и более глупые вещи.

Мэри стояла рядом со мной, готовая отключить телефон, если разговор начнет принимать идиотский характер.

– Вздохни глубоко и улыбнись, прежде чем начнешь говорить, – советовала мне она, словно я была одна из ее клиенток. – Дай ему услышать улыбку у тебя в голосе. Говори с ним, как говорила бы просто с приятелем.

Я растянула рот в усмешке и набрала номер Ричарда. «Говорить, как просто с приятелем». Но я не могла. Я собиралась говорить со своим самым любимым человеком. По-настоящему любимым человеком. С любимым, которого я потеряла. Еще до того, как на том конце сняли трубку, я зарыдала:

– Ричард, мне очень плохо без тебя. И так будет всегда.

На другом конце молчали.


Потом он согласился выпить со мной чашку чая в знак благодарности за косвенную помощь в установлении контактов с Арабеллой, что стало началом его блистательной карьеры. После третьей бутылки вина я согласилась позировать ему голой для картины «Рождение Венеры». Не нужно объяснять, что произошло потом, но когда на следующее утро мы проснулись на куче подушек в его мастерской, прикрытые только заляпанным краской покрывалом, наш великий роман возобновился с новой силой.

Через два месяца Ричард уже подыскивал новую квартиру. Квартиру, в которой должно быть много света и достаточно места для двух творческих личностей. Больше я никогда и ни за что не буду врать. Просто уже не смогу.