Энни Бэрроуз - Тайная страсть леди Эстер

Джаспер опустился перед ней на колени и расшнуровал ботинки.

– Давай вторую ногу, – приказал он, – и она, неожиданно для себя, прислонила уже разутую ногу к его плечу и терпеливо ждала, пока он снимет с нее второй ботинок. Когда она собралась опустить ногу на пол, он подхватил ее, покрывая поцелуями, а затем провел рукой вверх по ноге, чтобы снять с нее чулок. Ей стало тепло и хорошо.

– Теперь нижнюю юбку, – сказал он наконец.

– Нет! – сказала она. – Теперь я справлюсь сама, спасибо.

Едва она погрузилась в теплую воду с ароматом розы, как Джаспер подошел и закатал рукава рубашки. Он успел снять с себя жилет и галстук. От смущения Эстер не знала, куда деваться.

Он опустился на колени рядом с ванной, взял в руки кусок мыла, окунул руки в воду и принялся намыливать ее. Как нежно он это делал! Сначала помассировал ей затекшие плечи и шею, затем принялся гладить по спине.

Ей стало стыдно, когда его теплое дыхание согрело ей колени; соски отвердели в болезненно приятном отклике. Такого она от себя не ожидала. Она была совершенно голой, совершенно в его власти, и ей следовало испытывать страх и отвращение.

Эстер со стоном положила голову на колени. Он взял ее правую руку, оторвал ладонь от округлых коленей, медленно провел намыленной рукой по всей длине. Вскоре их пальцы сплелись. Он положил ее ладонь на край ванны. Потом потянулся к ее левой руке.

Она по-прежнему сидела, подтянув колени к подбородку, а он методично мыл ее. Вот дошла очередь до ее ног. Она не могла отвести взгляда от его лица, когда он массировал костяшками пальцев ее стопу. Казалось, он всецело поглощен своим занятием, ласкал, разминал, изучал ее стройную ножку. Его руки двинулись выше, выше, и коснулись того места, где она больше всего страшилась прикосновения.

Он погладил ее ногу снизу доверху, и положил ее на край ванны, затем потянулся в воду, чтобы заняться второй ногой: она затрепетала от предвкушения. Он повторил свои восхитительные ласки, и на сей раз, из-за того, как он поставил ее вторую ногу, они оказались раздвинуты самым неприличным образом, отчего она с дрожью поняла, какова его конечная цель.

Она не пыталась сопротивляться, она превратилась в мягкую глину, из которой он лепил то, что считал нужным. Она нетерпеливо поерзала в воде, дожидаясь, когда он снова намылит руки, и смотрела, как он наклоняется и убирает с ее левой груди прядь волос. Когда он поцеловал ее сосок прежде чем осторожно заправить прядь волос ей за ухо, ей захотелось притянуть его голову к своей груди.

Когда же его ладони скользнули к ней на талию, она поняла, что больше не в силах сдерживаться. Она с трудом подавила желание закричать, когда он наконец взял в руки ее груди, но она не в силах была устоять против того, чтобы обнять его за шею. Тяжело дыша, она прижалась к нему, пока он ласкал и поглаживал ее, разжигая огонь, который поднимался с низа живота выше и выше.

– Джаспер! – прошептала она, запрокидывая лицо и слепо ища его губы своими губами. Одна его ладонь скользнула под воду, и Эстер вся раскрылась перед ним. Кровь гулко стучала в ее ушах, ей хотелось чего-то, хотелось большего.

И тогда умелые пальцы Джаспера дали ей то, чего она желала, сама того не зная. Она прижалась к нему и застонала, когда он тыльной стороной ладони провел между ее ног, разжигая пламя еще сильнее. Когда он осторожно ввел в нее палец, она инстинктивно свела бедра, ошеломленно распахнув глаза. Он не сдавался, и она прижалась к его руке и выгнулась, почти выпрыгнув из воды, когда ее словно пронзило молнией снизу доверху, от низа живота до кончиков пальцев. Потом все мышцы в ее теле совершенно обмякли. Она была как тряпочная кукла, когда Джаспер поднял ее из воды, завернул в большую купальную простыню и с довольной улыбкой посадил к себе на колени.

Она наслаждалась тем, как он растирает ее досуха. Ее радость немного угасла, когда она задумалась над тем, где и с кем он приобрел такой опыт.

Джаспер заметил озабоченное выражение, которое вернулось на ее лицо, и понял, что на сегодня хватит с нее испытаний.

Она в самом деле его любит. Раньше ему казалось, что она сказала так только для того, чтобы смягчить боль отказа. Но она не могла притворяться, когда доверчиво раскрылась перед ним, подобно цветку, который раскрывает свои лепестки навстречу солнцу.

Она его любит. Правда раскрылась в ее изумительном, сначала робком и, наконец, исступленном ответе. Его возбуждение было безмерным, но он не смел поддаваться. Если он сейчас бросит ее на кровать и испортит чудесный миг сексуального пробуждения, окончив его несколькими минутами грубого насилия, то разрушит ее доверие. Кроме того, он не хотел скреплять их брачные узы именно здесь. Он не хотел, чтобы она в будущем просыпалась от страшных снов, в которых его лицо, его поступки будут смешиваться с ненавистной физиономией Снелгроува и дешевыми постоялыми дворами. Нет, они по-настоящему станут мужем и женой в более подходящей обстановке. Снелгроув и все, что он собой олицетворяет, будут изгнаны опытом таким чудесным, что он будет похож на причастие.

Он встал, на руках отнес ее в спальню и усадил в кресло. Нарочно повернувшись к ней спиной, достал из ее сумки ночную рубашку.

– Одевайся, – сурово велел он.

Гадая, что она сделала не так, Эстер оделась, а Джаспер отдернул одеяло.

– Залезай! – приказал он, и она повиновалась, скользнув под одеяло. Удивительно, до чего хорошо чувствовало себя ее свежевымытое и заново пробудившееся тело.

И все благодаря ему. Это он разрушил оковы, которыми много лет назад сковал ее Лайонел!

С сердцем, полным любви, она смотрела, как он готовится лечь в постель. Прекраснее его она ничего в жизни не видела. Раньше она приходила в ужас при одной мысли о близости с мужчиной. Но теперь… о, теперь она хотела только одного: прижимать его к себе, чтобы он обрел то же удовольствие, какое только что подарил ей.

– Эстер, не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь стыдилась или чувствовала себя грязной. – Его голос показался ей на удивление грубым.

– Я знаю, – сказала она. И сердце у нее бешено забилось в предвкушении.

Джаспер лег в постель поверх одеяла, которым укрылась она, и отвернулся от нее.

Эстер лежала ошеломленная. Они стали мужем и женой… Почему же он не торопится взять ее? Что она сделала не так?

Жар бросился ей в лицо при воспоминании о том, какой необузданной она была только что в ванне. Она прижималась к нему и извивалась, вода текла с нее на пол, и она… стонала и даже кричала.

Может быть, видя ее исступленную реакцию, Джаспер задумался, правду ли она рассказала о том, что делал с ней Лайонел? Может, подумал, что она в самом деле могла поощрять Лайонела, а затем повернула все так, чтобы казаться невинной жертвой?

А что, если во всем виновата она сама? Может быть, в ее натуре все же есть нечто темное, и требовалась лишь искра, чтобы разжечь в ней пламя настоящей порочности? Лайонел разглядел в ней это. А теперь и Джаспер все понял.

Он не может себя заставить снова прикоснуться к ней. Он попытался символически отмыть ее, каким-то образом сообразив, какой грязной она себя ощущает в глубине души. Сомнения и страхи одолевали ее со всех сторон, и во сне чувство вины вырвалось на свободу на волне спутанных воспоминаний, более мощных и устрашающих, чем все было на самом деле. Она снова слышала, как дождь барабанит по крыше. Чувствовала едкий дым во рту, ощущала тяжесть Лайонела, пригвоздившего ее к грубым половицам.

Пытаясь освободиться от него, она почувствовала, как чья-то рука гладит ее по голове, услышала голос, который заставил ее прислушаться.

– Тише, Эстер. Тебе снова приснился страшный сон. Не бойся, теперь тебя никто не обидит. Я с тобой.

И во сне она повернулась к мужчине, который ее утешал, доверяя надежному теплу его тела.

Было еще темно, когда Джаспер разбудил ее.

– Одевайся, – велел он, повернувшись к ней спиной.

Унижение ударило ее, словно кулаком, и она натянула простыню до подбородка. С волосами, разметавшимися по подушке, она понимала, что выглядит как необузданная вакханка. Ничего удивительного, что он не в силах на нее смотреть.

– В твоем саквояже есть что-нибудь ценное? – Джаспер нагнулся и подобрал с пола бриджи.

– Н-нет.

– Тогда оставь его здесь.

Она изумленно смотрела, как он натягивает бриджи на свои мощные бедра.

– Когда мы встретимся в парке с мисс Дин и Стивеном, нам нужно выглядеть так, словно мы только что вернулись с обычной утренней верховой прогулки. Саквояж возбудит ненужное любопытство.

Эстер сняла ночную сорочку и под одеялом надела нижнюю рубашку.

– Что же мы скажем твоей матушке? Она с таким нетерпением ждала нашей свадьбы, но осталась без нее.

– Эстер, мы никому не скажем, что мы женаты.

– Что?! – Она остановилась посреди комнаты, раскрыв рот.

– Подумай сама. – Он бесстрастно смотрел на нее, обуваясь. – Какую разумную причину мы можем назвать для того, что мы сбежали меньше чем за две недели до свадьбы? Если эти сведения просочатся наружу, те самые сплетни, которые я ради тебя пытаюсь подавить, распространятся со скоростью лесного пожара. – Нагнувшись, он хладнокровно передал Эстер платье. Она быстро надела его и принялась суетливо застегиваться. – Мы должны устроить пышную свадьбу, как будто ничего не случилось.

– Н-но… Лайонел может…

– Эстер, Лайонела предоставь мне. Теперь, когда мне известно все, я точно знаю, как с ним поступить.

Ему хотелось раздавить Снелгроува за попытку уничтожить его милую, храбрую жену. Он лишил ее детства, но погубить ее взрослую – ему не удастся! И уж разумеется, он не позволит негодяю приближаться к Эстер. Возможно, придется прибегнуть к посторонней помощи, чтобы выкурить его из норы, в которой он спрятался, но у него есть друзья, на чью тактичность он может положиться. Фаррар уже разыскивает Снелгроува по всему Лондону. И капитан Фоли охотно сделает все необходимое, чтобы защитить единственную женщину в Лондоне, которая обращалась с ним как с нормальным мужчиной, а не с калекой.