Маркиза с любопытством взглянула на Гретну.

— Значит, это ты та крошка, которая отвергла мое приглашение, — сказала она.

Гретна покраснела. Она не ожидала, что бабушка Стейда окажется такой огромной и величественной. Однако теперь Гретна заметила некую привлекательность в прямой осанке и горделивом повороте головы.

— Так любезно с вашей стороны пригласить меня, мадам, — сказала девушка. — К сожалению, я уже приняла приглашение остаться с моим другом госпожой Фитцгерберт.

— Я так и подумала, — ответила вдова, и Гретна поняла, что ей все известно о том, кто она, и дама просто хочет поговорить с ней из вежливости.

— Тем не менее я хочу поблагодарить вас, мадам, за вашу доброту, — немного задыхаясь, продолжила девушка.

— Вы такая же, как ваша мать, — ответила маркиза. — Всегда выбираете свой путь. Ну, должна заметить, моему внуку не повредит, если кто-то хоть раз пойдет против его воли. Слишком избалованные, спесивые, вот каковы сегодня джентльмены, да, сэр Гарри?

— Да, мадам, конечно, — поспешил согласиться сэр Гарри. Потом быстро добавил: — Но не Джулиан. Он всегда думает о других, насколько я знаю.

— Только пока они не перечат ему, — фыркнула вдова. — Но верность — неплохая штука. Это хорошо с вашей стороны, Гарри Кэррингтон, защищать своего друга. Так поступал и ваш отец.

Она говорила с Гарри, но смотрела на Гретну. Потом, когда они прошли дальше, Гретна поняла, что выдержала проверку, устроенную ей почтенной особой.

— Ух! Не думал, что наткнемся на нее, — выпалил по-мальчишески сэр Гарри, словно только что выдержал экзамен.

— Она такая пугающая, — заметила Гретна.

— Пугающая! Я лучше попаду на поле боя, чем проведу час с этой старой дамой. Джулиан оставил ее в Стейд-Холле и заставил меня с Харриэт навещать ее и обедать там. Мы всегда придумывали предлоги, чтобы избежать этого, но он настаивал!

Гретна хорошо представляла, каким настойчивым мог быть маркиз.

— Могу сказать вам, это были очень тяжелые обеды, — продолжал сэр Гарри. — Но вместе с тем у старой дамы есть чувство юмора. Истории, которые она всегда рассказывает о моем отце в юности, приводят его в ярость, едва он слышит о них.

— Она была кокеткой? — спросила Гретна.

— Кокеткой! — повторил сэр Гарри. — Она была царственной особой. Имела особый вес, к ней все прислушивались. Она всегда ругает Джулиана за его напыщенность и высокомерие. Маркиза всегда сбивала с него спесь. И должен заметить, была единственным человеком, которому это удавалось.

— Значит, маркиз так страшен? — спросила Гретна.

— Иногда он — сам дьявол! — подтвердил сэр Гарри. — Вы знаете, что он мой друг, и я во многом восхищаюсь им. Но когда он зол, то так же мил, как и его бабушка, и об этом мне не хочется даже думать.

Гретна почувствовала, что дрожит. Сможет ли маркиз простить ее? Гретне очень захотелось поговорить с маркизой, но она понимала, что это невозможно.

В ту ночь, когда они приехали домой с приема, Мария обняла Гретну за плечи и сказала:

— Ты выглядишь усталой, дорогая. Может, мы слишком загулялись?

— Нет! — ответила Гретна. — Просто было довольно жарко, и, думаю, мне сегодня не удалось насладиться балом, потому что у меня были другие дела.

— Ты пресыщаешься, — вымолвила Мария и, когда Гретна попыталась возразить, сказала: — Это правда, которая касается нас всех. Мы можем иметь все, что захотим, слишком много красивых вещей. Я получаю удовольствие от приемов, на которые хожу, но как я скучаю по тишине своего дома, когда мы можем просто посидеть и поговорить, и даже послушать музыку.

Она говорила печально, и Гретна знала, что Мария думает о вечере, когда она может побыть дома, поболтать, посмеяться, но не с ней, а с принцем наедине.

— Почему вы не организуете такой вечер? — спросила Гретна. — Разве его королевскому высочеству иногда не хочется побыть в тишине?

— Нет! Принц молод и ненасытен, когда дело касается развлечений. Он наслаждается каждой минутой, но не из-за самих приемов, а из-за людей, которых там встречает. Думаю, это правда, Гретна, что ему нравится компания блестящих мужчин и общество красивых женщин.

Мария улыбнулась, говоря это, но Гретна хорошо понимала, что за этой улыбкой прячется грусть. Должно быть, это тяжело, подумала она, любить кого-то так сильно, как Мария любит принца, и так мало быть с ним наедине.

Поднявшись в комнату, Гретна размышляла о Марии и принце.

«Правда ли, что они женаты?» — спрашивала себя Гретна, сидя на кровати, потом вспоминала голос маркиза и его слова: «Думаю, мадам, вы восхитительно подходите к жизни, которую выбрали». Она никогда не слышала большей ярости в его голосе и никогда бы не поверила, что мужчина может смотреть на нее с таким презрением. Но разве могла она поступить по-другому? Возможно, если бы Гретна попыталась объяснить ему, казалось ей сейчас, рассказать, какая Мария замечательная и какое хорошее влияние она оказывает на принца, Стейд бы стал понимать ее и, может, не спешил бы так осуждать.

Более того, Гретна была в обществе принца все последние недели и хорошо понимала, насколько он особенный и восхитительный молодой человек. Без сомнения, среди его друзей есть всякие личности, которые слишком много пили и играли, болтали о непристойностях. Но также были и близкие друзья, мужчины с достойной репутацией, имевшие вес в государстве, чьи способности и характер не вызывали вопросов.

Гретна познакомилась с Чарльзом Фоксом и была очарована его умом. Она слышала его спор с Ричардом Бринсли Шериданом за обедом, и ей хотелось записать каждое произнесенное ими слово, чтобы иметь возможность снова и снова перечитывать их и учиться тому, как слово превращается в оружие в руках тех, кто умеет им пользоваться. Но красавец мистер Шеридан с его остроумием и темпераментом ни в коей мере не затмевал мистера Эдварда Берка, оратора и политика, или графа Грея, который метко шутил, чтобы развлечь принца, больше обычного расстроенного своим отцом и теми, кто обитал в Букингемском дворце.

Могли ли все эти очаровательные люди притворяться, принимая Марию Фитцгерберт? Такое невозможно было даже предположить. Мария сказала, что Гретна должна верить ей, и она готова была делать это всем сердцем.

Утром следующего дня приехал Гарри Кэррингтон, чтобы отвезти ее кататься в парк. Гретна в новом плаще из голубого атласа и маленькой соломенной шляпке с голубыми лентами сбежала вниз по лестнице, вскрикнув от радости при виде лошадей, на которых он приехал.

— Какие чудесные, — воскликнула она, — никогда не видела более красивых лошадей.

— Вы их уже видели раньше, — вставил сэр Гарри.

— Да? — удивилась Гретна.

— Да, — подтвердил молодой человек. — Вы не помните гнедых, которыми управлял Джулиан, когда мы впервые встретились? Это одна из причин, по которой я хотел купить их у него.

Гретна затаила дыхание. Теперь она вспомнила первый момент, когда выглянула из окна перевернутого экипажа и увидела желто-черную карету и мужчину, который держал под уздцы лошадей.

— Джулиан ненавидит расставаться с лошадьми, — продолжал сэр Гарри. — Но я умолял его об этом. Сказал, что у меня особая причина, что они нужны мне, потому что он управлял ими, когда я впервые увидел вас. Тогда он согласился продать их мне, и не так дорого, как мог бы.

— Вы рассказали ему об этом? — спросила Гретна.

— Конечно. Я ездил в Стейд-Холл в прошлую субботу. Вы помните, я не смог приехать на прием в Камберленд-Хаус.

— А что делает маркиз? — не унималась Гретна.

— Это же и я спросил у него, — ответил сэр Гарри, помогая ей сесть в фаэтон и беря поводья уверенным жестом искусного наездника, с которым не стыдно появиться в парке.

— И что он ответил? — продолжала Гретна.

— Сказал, что устал от общества. Вы когда-нибудь слышали подобное? Я говорю ему: возвращайтесь в Лондон. Мы не можем позволить вам скучать здесь. Зачем вы вернулись туда, где нет ничего, кроме деревенских помещиков в тяжелых ботинках, озабоченных мыслями, уродилась ли репа? С тех пор как вы уехали с Сент-Джеймс-сквер, появились по крайней мере две новые модели шейных платков.

— И что ответил маркиз?

— Он посмеялся надо мной. Сказал, что слишком стар для подобных глупостей. Я думаю, он все еще грустит по прекрасной Элоизе.

— А кто эта Элоиза? — прошептала Гретна.

Она не хотела признаваться даже себе, что этот вопрос терзает ее уже долгое время. Сэр Гарри смутился.

— Не стоит говорить вам о таких вещах, — отрезал он. — Давайте поболтаем о чем-нибудь другом.

— Нет, — настаивала Гретна. — Вы не можете перескакивать на другую тему. Это невежливо. Кто она?

— Ну, если не я расскажу вам, думаю, это сделает кто-то другой, — ответил сэр Гарри. — Вы не слышали о госпоже Элоизе Дженкинс?

— Актриса! — воскликнула Гретна. — Мы сегодня вечером собирались посмотреть на нее в театре «Друри-Лейн».

— После того как вы увидите ее, я расскажу вам историю, — пообещал сэр Гарри.

— Нет, расскажите сейчас! — потребовала Гретна. — Это сделает мой визит более… интересным.

Сэр Гарри упирался, но наконец рассказал. Джулиан влюбился в госпожу Элоизу Дженкинс, когда она только-только появилась в Лондоне. В то время среди привлекательных молодых людей, особенно из окружения принца, было модно влюбляться в актрис. Принц сам ухаживал за госпожой Пердитой Робинсон. И все клялись даме сердца в вечной и страстной любви.

— Говоря правду, думаю, Джулиан только наполовину верил любовным клятвам, — сказал сэр Гарри. — Но он был убежден, что Элоиза обожает его. Она убеждала всех, кто попадался ей на пути, что все ее сердце принадлежит ему. Ходили слухи, что она даже принца отвергла, просто потому что Джулиан попросил ее об этом. Когда они полюбили друг друга, ему пришлось уехать за границу.