Но однажды ему представился великолепный случай, и он его не упустил.

А началось все это так.

Как-то утром старший брат Эндрю, упершись руками в крышку своего массивного письменного стола и почти доставая головой до низкого потолка, посмотрел на младшего брата, ждущего от него распоряжений.

— Джеральд, — начал Эндрю, — я, конечно, понимаю, тебе не очень хочется трястись верхом за много миль, но дело не терпит отлагательства. Вот письма.

Эндрю выдвинул ящик письменного стола и положил перед младшим братом два конверта.

— Они к одному из наших заказчиков, мистеру Джонсону. Он живет в Чарльстоне.

— Почему бы нам не отправить их почтой, ведь корабль на Чарльстон придет завтра днем? — возразил Джеральд.

— Письма — это еще не все, — улыбнулся Эндрю, — к ним еще и деньги прилагаются. Мы должны рассчитаться с мистером Джонсоном за поставленный лес. А деньги, как ты понимаешь, Джеральд, нельзя выпускать из своих рук.

И Эндрю, запустив руку во внутренний карман сюртука, вынул пухлый бумажник.

— И еще, — он пристально посмотрел на брата, — здесь деньги за поставленный нам товар и аванс за последующие поставки. Мы не можем упускать такого выгодного клиента. Так что тебе завтра утром придется ехать в Чарльстон.

Джеральд вздохнул и принялся пересчитывать деньги. Он хоть и знал, что никогда не ошибается при подсчете, но пересчитал деньги дважды. И сделал это Джеральд не потому, что боялся ошибиться, а просто ему доставляло удовольствие держать в руках большие деньги. И не важно, что они принадлежали не ему одному, а всем троим братьям. Само ощущение было сладостным и щекотало нервы.

Младший О’Хара, пересчитав наконец деньги, вновь вложил их в бумажник, опустил в карман сюртука и застегнул его английской булавкой.

Ощутив в кармане приятную тяжесть, Джеральд расправил плечи и почувствовал себя на пару дюймов выше.

— Что, приятно чувствовать себя богатым? — съязвил старший брат.

— Конечно, приятно, но я думаю, что и у меня когда-нибудь заведутся такие деньги.

— Я бы тоже этого хотел, — искренне признался старший О’Хара, — но, думаю, до этого еще далеко. Ведь ты, Джеральд, еще не открыл собственного дела.

Это замечание старшего брата разозлило Джеральда. Он всегда чувствовал себя обязанным своими старшим братьям за то, что они взяли его в дело, не обращая внимания на тот факт, что он прибыл в Америку с пустыми карманами. Но таков был у них семейный обычай.

Все ирландские семьи держались друг за друга очень крепко — и в беде и в радости, и тогда, когда приваливала большая удача, и тогда, когда случалось большое горе. Только так можно было прожить в этом мире, жестоком и расчетливом.

— Сегодня, Джеральд, ты можешь быть свободным, в конторе мы управимся сами, а завтра на рассвете отправляйся в Чарльстон и постарайся уладить все наши дела наилучшим образом и в кратчайший срок. Да побыстрее возвращайся, работы в конторе много, нужно будет получить в порту груз и отправить его заказчикам. А потом мы должны отправить партию хлопка в Англию. Я думаю, в этом году хлопок будет расти в цене и мы сможем на нем неплохо заработать, не так, как в прошлые два года.

Старший брат крепко пожал руку младшему, потом обнял его за плечи и прижал к себе.

И Джеральд почувствовал, как твердый подбородок старшего брата уперся ему в макушку.

«Черт, — подумал Джеральд, — почему я не вырос таким же, как мои братья? Может и в жизни мне повезло бы больше? Но что роптать на Бога? Каков есть, таков есть. В конце концов, счастье не зависит от роста. И я кое-чего добьюсь в жизни. Ведь кто мог сказать еще несколько лет тому назад, что я, Джеральд О’Хара, добьюсь того, что я имею сейчас. Таких людей во всей Саване не так уж много. Правда, это не то, о чем я мечтал, но все равно — для начала неплохо. А впереди у меня еще много времени. Я еще успею перещеголять своих братьев».

Джеральд О’Хара с легким сердцем вышел из конторы и вразвалочку двинулся по пыльной улице к своему дому. Он то и дело приостанавливался, вытирал вспотевшее лицо — было невыносимо душно. Джеральд посмотрел на небо.

Тучи клубились над холмами. Джеральд стоял на окраине городка, неподалеку от дома. Время от времени до него доносились глухие раскаты грома, ворчавшего за горизонтом.

«Черт, — сказал про себя Джеральд О’Хара, — придется ехать в Чарльстон по страшной грязи. Но, может быть, грязь все-таки лучше пыли».

Ему было не привыкать — он ездил по делам фирмы не взирая на погоду: в дождь, в грозу, в зной. Ничто не могло его остановить — Джеральдом О’Хара двигало одно желание — заработать как можно больше и как можно быстрее.

Река, еще недавно спокойная и зеркально гладкая, отражавшая небо и берега, теперь начала покрываться черной рябью, поднятой пробегавшими над ней порывами ветра. Беспокойно, с пронзительным криками метались птицы.

Вся природа, казалось, чувствовала приближение грозы. Склоны, лежащие ниже холмов, стали темными, как чернила.

Упали первые крупные и редкие капли.

Ветер крепчал, волны стали завиваться барашками.

Наконец вершины холмов как будто прорвали низкие тучи — и на город с шумом хлынули потоки дождя. Молнии перескакивали с тучи на тучи и, извиваясь, низвергались к земле. На некоторое время стремительно мчащиеся черные тучи и густая пелена ливня совершенно закрыли океан. Стало темно. Неожиданно сгустившийся мрак накрыл городок.

Джеральд О’Хара стоял под навесом и смотрел на то, как два негра-раба, не обращая внимания на ветер, на дождь, тягают тяжелые ящики в трюм корабля, покачивающегося на волнах. Он смотрел на мокрые, блестящие от воды тела негров, на их курчавые головы, на напряженные мышцы.

Наконец Джеральд О’Хара заметил и владельца этих рабов, таскавших товар в трюм корабля. Немолодой мужчина в белом костюме стоял в дальнем конце навеса, жевал табак и сплевывал себе под ноги.

По его лицу Джеральд сразу догадался, что тот недоволен темпом погрузки.

— Быстрее, быстрее, — покрикивал он на работников, а те выбивались из последних сил, поскальзывались на мокром настиле, но упрямо продолжали носить ящики в черноту трюма.

— Наверное гвозди? — поинтересовался Джеральд О’Хара, указывая рукой на тяжелые ящики.

Хозяин рабов кивнул.

— Да, сейчас везде строятся. Такой товар идет нарасхват. Я торгую скобяными изделиями по всему побережью — от Чарльстона до Саваны.

— Железо может заржаветь, — заметил Джеральд О’Хара.

— Не успеет, — рассмеялся немолодой мужчина, — я быстро его продам.

— Ну что ж, если ваши дела идут хорошо, желаю вам удачи, — и Джеральд почувствовал, что ему не очень уютно стоять под навесом.

Если раньше ему было спокойно здесь, то теперь сразу же захотелось уйти. Ведь ему нечем было похвастать перед этим удачливым человеком.

— А вы наверное младший из братьев О’Хара? — приветливо улыбаясь и показывая крепкие белые зубы, заметил мужчина и сплюнул себе под ноги жеваный табак.

— Да, — с некоторым вызовом произнес Джеральд, — я — Джеральд О’Хара.

— Я знаком с вашими старшими братьями — с Эндрю и Джеймсом. Мы когда-то вместе с ними начинали. Я знаю, ваши дела тоже идут в гору.

— Ну, вообще-то в гору, но не так, как мне хотелось.

— Каждому хочется, чтобы его дела шли в гору как можно быстрее. Но вы еще молоды и у вас все впереди. Доживете до моих лет, мистер О’Хара, и у вас будут свои рабы.

Дождь то стихал, то усиливался. Деревья шумели под напором ветра, океан казался свинцовым и темным.

Джеральд выставил руку, подставив ладонь под стекавшую с крыши навеса струю воды — она была очень теплой и какой-то неприятной на ощупь.

Джеральд отдернул руку и вытер ее носовым платком.

— Хороший дождь, — заметил хозяин рабов, запрокинув голову и глядя в небо.

— Что? — переспросил Джеральд О’Хара.

— Я говорю, хороший дождь — будет урожай хлопка.

— А у вас есть земля? — поинтересовался Джеральд.

— Да, я два года тому назад купил двести акров, теперь строю дом. Наверное скоро мне придется забросить торговлю, передать ее старшему сыну. Но у него не лежит душа к этому делу. Ему больше нравится охотиться, скакать на лошади, играть в карты. Хотя я сам был таким в его годы. Так что, я его не осуждаю. Только будет жалко, если мое дело придет в упадок.

— А сколько у вас судов?

— Четыре, и ни одно из них не стоит на месте, — с гордостью ответил мужчина, — два возят хлопок в Англию, а два курсируют вдоль побережья.

Внезапно он нахмурил брови и возмущенно воскликнул:

— Боже, какие эти негры ленивые! Им бы только жрать да спать, больше ничего не хотят и не умеют делать.

— Да, с рабами наверное тяжело управляться, — заметил Джеральд.

— С ними нужно обращаться, как с лошадьми. Хороший хлыст — и тогда будут послушными и трудолюбивыми. А главное, не девать им много жрать. Видели бы вы, мистер О’Хара, как они работают у меня в поместье. Ни минуты не сидят. Но, честно говоря, я сам бы не смог так идеально наладить работу. Это все заслуга моей жены.

— Жены? — удивился Джеральд.

— Да, она у меня замечательная женщина. Родила мне четырех сыновей, и у нее хватает времени, чтобы управляться со всем домом и со всеми рабами на плантациях. Я спокойно могу заниматься делами в Саване и Чарльстоне, могу даже отплыть в Англию. И никогда, ни на одну минуту я не усомнюсь в том, что в поместье дела будут идти великолепно. Хотя два последних года был не очень хороший урожай хлопка, но все равно я остался с солидной прибылью, потому что в моих руках и плантации, и корабли. Мне не нужно платить перекупщикам, — мужчина забросил в рот очередную порцию табака, пристально посмотрел в глаза Джеральду. — Но знаете, мои соседи надо мной слегка посмеиваются.