Лора Эштон - Тайна «Прекрасной Марии»

— Если нам удастся задобрить Андре Перо, у нас будет отличный год.

По традиции управляющие-посредники из Нового Орлеана давали деньги своим клиентам-землевладельцам вперед, исходя из расчета процентного содержания предполагаемой прибыли от продажи тростника в следующем году.

Дэнис усмехнулся.

— Не забыть бы мне напомнить Люсьену, какой сорт виски любит Андре.

Поль засмеялся:

— У тебя определенно есть задатки бизнесмена.

— Мне хотелось бы поговорить с тобой, отец. Если ты хочешь выиграть кампанию, тебе придется потратить на это массу времени. А это значит, что нам нужно нанять нового надсмотрщика.

— Я полагаю, ты прав. Я уже думал об этом. Говоря откровенно, мне нравилось все делать самому.

Надсмотрщик, который работал на Поля много лет, умер несколько месяцев назад.

Поль задумчиво наблюдал за посевом. Земля в этих краях была очень плодородной. Единственную опасность для урожаев представляла река, которая в бурную погоду выходила из берегов и заливала поля.

— Ты прав, Дэнис, — повторил Поль. — Скажи Андре, пусть поищет кого-нибудь. Эй, Дэниел!

Одна из фигур, склоненных над бороздами, выпрямилась. Дэниел, увидев Поля, положил мешок с семенами на землю и подбежал к хозяину.

— Да, сэр, мистер Поль?

— Дэниел, я собираюсь поискать нового надсмотрщика. С сегодняшнего дня я не могу выезжать каждый день, но чтобы найти подходящего человека, потребуется некоторое время. Поэтому пока что я рассчитываю только на тебя. Присмотри, чтобы все было в порядке.

— Да, сэр, конечно.

Дэниел был высоким, широкоплечим, сильным мужчиной с самым спокойным характером среди всех работающих на плантации, и он очень хорошо знал свое место.

— Эти негры будут слушаться меня некоторое время, мистер Поль, но все же кое-кто будет создавать проблемы, если здесь не будет белого человека, надзирателя.

— Вот увидишь, Дэниел, все будет в порядке. Если потребуется, можешь кому-нибудь укоротить руки. Мистер Люсьен скоро возвращается домой, так что здесь останется один из мужчин нашей семьи, который будет отдавать приказания.

— Да, сэр. А как же мистер Дэнис?

Дэниел выглядел озабоченным. Поль покачал головой.

— Люсьену нужно будет помочь освоиться. А мистер Дэнис понадобится мне в Новом Орлеане. Ты справишься, Дэниел.

— Да, сэр, мистер Поль, спасибо, сэр, — ответил Дэниел и нахмурился.

Мистер Люсьен не будет целыми днями сидеть на лошади под палящим солнцем. Мистер Люсьен будет валяться где-нибудь в тени деревьев с бутылкой в руке, или будет гоняться за женщинами, которым следует работать в это время. Если, конечно, мистер Люсьен не слишком сильно изменился после поездки во Францию.

— Давай поедем в объезд, — предложил Дэнис отцу. Поль кивнул, соглашаясь. Не скоро у него появится возможность вот так свободно объезжать свои владения. Они повернули лошадей и направились к тропинке, которая вела через холмы к Бэй Руж. По берегам реки росли кустики хлопка, низкие ивовые деревья и высокие стройные кипарисы.

Многочисленные притоки Миссисипи — места обитания разной дивной живности — извивались причудливым узором через прилегающие болотистые земли, меняя направление и русло после каждого сезона паводков. Если долго-долго сидеть здесь неподвижно и наблюдать, то можно увидеть опоссумов, кроликов, оленей, енотов и даже водяную крысу — нутрию. Иногда на поверхности воды показывались аллигаторы. даже в это время года воздух звенел от множества насекомых. По воде скользили водомерки и речные пауки в поисках добычи, и то тут, то там появлялось облачко стрекоз.

Этот участок земли был как бы нейтральной полосой между рекой и сушей. Течение здесь было непредсказуемым. Вода могла целый день неторопливо течь на восток к Лэк Фидель, а вечером загадочным образом повернуть к океану, подталкиваемая мощными потоками дельты Миссисипи.

Деревья еще не выпустили листву, и ландшафт был голым и неприглядным, но Полю и Дэнису он очень нравился. Листва обычно скрывала общий вид местности, но в это время года она просматривалась до горизонта и открывалось как бы самое сердце земельного поместья. Склоны были покрыты серо-зеленым «испанским мхом», а посередине болота одиноко стояла белая цапля, и на темной поверхности воды дрожало ее отражение.

Неожиданно цапля резко опустила клюв в воду, а когда выпрямилась, в клюве ее билась маленькая голубая рыбка. Цапля быстро проглотила ее и вдруг взлетела, сразу взмыв высоко в небо, так как где-то поблизости раздался выстрел.

— Черт возьми! — Поль резко развернул лошадь, высматривая стрелка, но плотные заросли дикого винограда заслоняли его.

— Я не допущу браконьерства на своей земле! Пристрелить цаплю, чтобы какая-нибудь дамочка нацепила ее перья себе на шляпку! Кто это был, Дэнис, как ты думаешь?

— Вероятно, Раф Мишле, — ответил Дэнис, — но он слишком хитер, чтобы попадаться.

— Преступный клан, — раздраженно проворчал Поль.

Мишле были большой, но постоянно разваливающейся семьей, во главе которой стоял старый Викториен Мишле. У него была неряха-жена и четверо детей, ленивых и безалаберных, как и сам Викториен. Помимо этого, у него был целый выводок внуков, причем некоторые из них появились на свет явно в результате инцеста. Мишле жили в Бэй Руж столько же, сколько де Монтени жили в «Прекрасной Марии».

— Скажи, пожалуйста, Рафу Мишле, чтобы он впредь выбирал место для браконьерства подальше от моих владений, а то по ошибке могут пристрелить его, — заявил Поль.

— Если кто-нибудь пристрелит Рафа Мишле, то это вовсе не будет ошибкой, а пойдет лишь на пользу всем остальным. Но я передам ему, — ответил Дэнис.

Хотя он сомневался, что это было нужно делать. Наверняка Раф был где-нибудь поблизости, в густых зарослях дикого винограда, и все слышал.

Через полмили они свернули на другую тропинку, которая вела вверх по холму. Показались золотисто-желтые участки, на которых все еще росли стебли прошлогодней кукурузы. После посева сахарного тростника рабы придут сюда и будут сажать кукурузу, чтобы накормить себя и свой скот, сделать запасы на зиму.

Поль и Дэнис проехали вдоль кукурузных полей и свернули в дубовую аллею, которая вела к «Прекрасной Марии». Дорожка шла прямо к летней веранде. Перед фасадом дома располагался сад, разбитый дедом Поля, и за которым заботливо ухаживал его отец, а потом и сам Поль вместе с Салли. В теплицах росли манго, папайя, банановые и апельсиновые деревья. В саду были посажены азалии и розовые кусты. У Эмилии был свой любимый уголок в саду — в зарослях папоротника, где стоял маленький столик со стульчиками. Там Эмилия обычно играла в куклы.

Поль краем глаза заметил, что Эмилия и сейчас была там, судя по мелькающему белоснежному фартучку и штанишкам. Поль подумал, что она наверняка прячется там от Салли с ее уроками.

Дэнис вдруг тихонько запел:

— Ты ведь всегда любил «Прекрасную Марию», правда? — спросил Поль.

Дэнис резко оборвал песню.

— Мы все любим наш дом.

— Тебе трудно сознавать, что Люсьен унаследует его?

«Очень трудно. Он не любит дом так, как люблю его я», — подумал Дэнис, но сказать этого вслух не мог, поэтому ответил:

— Мне не повезло — я позже родился.

Отец прямо-таки читал его мысли.

— Плохо, когда поместье и землю разделяют на части, — сказал Поль, — но ты получишь свою часть. Ты и девочки. Всем хватит.

Но деньги — это не «Прекрасная Мария». На земле не было другого места, которое Дэнис так же любил.

— Вообще-то я это не имел в виду, если тебя это волнует, отец, — сказал он.

Однако Поль не был уверен в том, что Дэнис говорит правду. Дэнис в отличие от своего брата был из тех людей, что «пускают корни» в родном доме и остаются там на всю жизнь. Если его лишить «Прекрасной Марии», это все равно, что лишить растение корней.

Дэнис спрыгнул с лошади.

— Я рад, что Люсьен возвращается.

«Я рад, что это происходит сейчас, а не позже. Еще чуть-чуть, и я не смог бы с этим смириться», — подумал он, и отец понял все невысказанное вслух.

— Завтра я скажу Андре, чтобы он подготовил все бумаги для него.

Дэнис отдал поводья своей лошади маленькому негритенку и пошел по направлению к дому. Он опять запел, но в голосе его не слышалось больше радости, беззаботных ноток.

— Мадемуазель Скаррон, вам лучше?

— Да. Простите, что побеспокоила.

«Я не Тереза Д’Обер, я Адель Скаррон и имею право надоедать, если мне этого хочется. Она постаралась изменить свои привычки, перестать чувствовать себя постоянно униженной или отодвинутой на задний план.

Адель улыбнулась Люсьену.

— Бокал вина — и со мной будет все в порядке.

Она откинулась на подушки сиденья кареты, приняв позу, которая наиболее выгодно подчеркивала все достоинства ее фигуры. Она думала о Люсьене де Монтень. Он был красив, как-то даже дерзко и бесстыдно красив, но самое главное, у его отца было столько денег, что Адель даже не могла как следует представить себе такое богатство. Люсьен открыл бутылку вина и налил немного в бокал. Адель подвинулась, давая ему возможность поставить бокал на маленький столик, и одновременно поменяла позу так, чтобы Люсьен смог оценить форму ее бюста и тонкость талии.

Адель похлопала по сиденью рядом с собой:

— Садитесь сюда, месье де Монтень. В этом нет ничего такого, не правда ли? В конце концов мы с вами будем теперь вроде родственников. Так ведь?

— Конечно.

Люсьен налил себе вина.

— На пароходе многие вещи еще более позволительны.

Мисс Скаррон определенно заигрывала с ним, а Люсьену очень хотелось развеять скуку. Другими пассажирами в фаэтоне были епископ и две старые девы, страдающие желудком и беспрерывно жующие мятные лепешки. На этом фоне стройная фигура миссис Скаррон и ее призывная улыбка выглядели очень соблазнительно.