— Коньяк, — хрюкнул Винсент. — Свежий завоз, получено на прошлой неделе. Настоящий, прямо из Франции. Крепкий как черт, и мне он просто необходим, иначе я сделаю лепешку из проклятого дурака.

— Я постараюсь держать его на безопасном расстоянии, — задумчиво ответил Рос. — Но вы должны пообещать мне не совершать никаких непредсказуемых поступков, по крайней мере пока он не сослужит свою службу.

Винсент проглотил коньяк и вытер рот тыльной стороной руки.

— Девочка, кажется, нервничает. Вы уверены, что она собирается помогать нам?

— Она прекрасно с этим справится. Она очень любит своего брата.

Уголки губ Винсента скривились.

— Я все еще не понимаю, почему бы вам не разрешить привести кое-кого из моих людей? Они бы занялись делом! Несколько сломанных костей — и мы не только найдем Капитана Старлайта, но и сами с ним разберемся, вместо того чтобы отдавать его под суд.

Рос с раздражением посмотрел на Винсента, его терпение кончалось. Неужели ему снова придется объяснять одно и то же: переломанные кости и измочаленное тело привлекут нежелательное внимание.

— У вас еще будет шанс перерезать ему горло и пристегнуть язык булавкой для шейного платка, если вы жаждете подобного рода мести. Между тем у нас есть три сотни вооруженных людей, они в нашем полном распоряжении, и справедливое негодование богатых граждан Уорикшира, которые готовы помочь выманить этого жулика из его логова и отдать под суд.

— Ваше отношение к правосудию, возможно, справедливо, — пробормотал Винсент. — Но нет другого такого ублюдка, который, ограбив меня, думает, что может спокойно жить на этом свете и смеяться надо мной.

— Хорошо, но, должен заметить, этот все еще жив и вполне процветает, хотя прошло уже пять месяцев с тех пор, как он, несомненно смеясь, отправился домой. Обмотанный красными лентами к тому же. Осмелюсь полюбопытствовать, каким местом вы думали, но явно не головой, когда решили развлечься со шлюхой голышом в карете и тратили на нее еще и драгоценные камни?

Винсент допил коньяк и секунду молчал.

— Я не тратил их. Я просто порадовал ее несколькими пустяками.

— Но мне интересно, нет, я на самом деле удивляюсь: почему наша собственность не охраняется вот так же? — Рос кивнул, указывая на потайной шкафчик.

— Раньше я никогда не сталкивался с неприятностями.

— А теперь вы мне собираетесь сказать, что никогда не встречали и шлюх вроде Дорис Райли, да?

Винсент посмотрел ему прямо в глаза.

— Не собираюсь. Абсолютно искренне — нет. Она из тех, кто может все.

— Похвальный талант, я уверен. Если бы я знал, что энергичная пара губ может так быстро лишить вас здравого смысла, я бы поискал другой путь для перевозки наших товаров из Лондона.

Винсент стиснул бокал, из которого только что пил коньяк. Его кулак был похож на кусок ветчины, и ему очень хотелось двинуть Роса по физиономии. Однако Винсент был не совсем дурак, и Рос разочарованно хмыкнул, когда бокал снова прикоснулся к толстым губам: он думал, что этот высокомерный чурбан даст ему осмысленные объяснения.

— Я делаю вывод, что вы не получили от ваших осведомителей сведений, не пытался ли кто-то продать драгоценные камни, которые Старлайт украл у вас в ту ночь.

Винсент покачал головой:

— Сейчас полно проклятых французов, которые закладывают свои семейные реликвии, и трудно выйти на след продавца, продающего краденое. Кроме одного ожерелья, и нам с этим повезло. Старлайт, кажется, довольно хорошо осведомлен, и у него крепкие связи.

— И мозги, — словно размышляя, сказал Рос. — Он, вероятно, нарушил не один договор, и если так, то он мог бы продавать драгоценные камни по одному, по мере надобности, и жить с комфортом еще много лет.

— Если это так, — пробормотал Винсент, — никто уже не сумеет вернуть нам камни.

— Что ж. Но в конечном итоге Старлайту придется искать покупателей для крупных вещей, и когда он сделает это…

— Факт воровства зависнет на нем, — фыркнул Винсент. — Его будут обвинять, а не нас.

— Нет, — пробормотал Рос с ненавистью. — Не нас, нет. Но он наверняка попробует продать какую-нибудь вещь из гарнитура с рубинами, а половина Лондона видела, как вы застегивали его на шее вашей невесты. И тогда что?

— Я об этом не думал. Понятия не имел.

— Вы понятия не имели. Вы действовали, совершенно не думая о другом моменте, скандальном, и я смею назвать это непростительной глупостью — представить вашу невесту в драгоценных камнях, в которых она сама и половина эмигрантов с готовностью признают собственность герцога де Блоиса. — Рос искоса посмотрел на Винсента. — Вы принесли их?

Винсент отставил пустой бокал в сторону, снова наклонился вперед и пошарил внутри потайного буфета, в самой задней его части. Он вытащил синюю бархатную коробочку. Щелчок пальца — и слетел крошечный золотой запор, а когда Винсент снял крышку, свет упал на блестящее ожерелье из рубинов и алмазов.

Змеиные глаза Роса округлились. Ожерелье лежало в середине коробочки, на ложе из бархата. Семь рядов рубинов, каждый в кольце крошечных алмазов, нанизаны на золотую цепь, звенья которой вырезаны в виде чешуек. В каждом следующем ряду камни были крупнее, а самый большой камень — рубин размером с яйцо малиновки — вставлен так, что казалось, дракон держит его в своих челюстях. Серьги были прикреплены к бархату повыше ожерелья, а браслет лежал поперек донышка.

— Какое изящество! — выдохнул Рос. — И просто бесценно.

Винсент хихикнул.

— Если вы так думаете, то вы показываете собственное невежество, Рос. Эти камни стоят примерно… ну, сотню гиней или около того.

Рос быстро взглянул на него.

— Что вы имеете в виду? Это рубины «Кровь Дракона»?

Вместо ответа Винсент полез во внутренний карман и через секунду вынул камень.

Положив его на пол кареты, он ударил по нему что было силы каблуком, и тот рассыпался. Когда Винсент убрал ногу, вместо рубина Рос увидел кучку грубого розового порошка.

— Стекло, — объявил самодовольно Эдгар Винсент. — На оригинал очень похоже, рядом с подлинными камнями эти выглядят совершенно настоящими. — Когда он увидел лицо Роса, его губы скривились. — Вы ведь не думали, что я собираюсь держать подлинный гарнитур в опасном месте?

— Вы, конечно же, намеревались открыть мне правду…

— Я сообщаю вам ее теперь, не так ли? — Он схватил бутылку и плеснул себе изрядную порцию.

— Вы могли бы сказать мне и раньше.

— И испортить удовольствие от неожиданности? Ну и какая разница, если бы вы узнали раньше? Вы ведь не собирались украсть их для себя, не так ли?

— Не будьте смешным. Какая мне нужда красть драгоценности, которые, смею поклясться, я никогда не смог бы показать публично или продать без того, чтобы в одно прекрасное утро не оказаться на крючке? — Он сделал паузу, чтобы вернуть самообладание, и выдавил бледную улыбку. — А настоящие камни?

Винсент поджал губы и покрутил бокал в руках. Он кивнул, указывая тайник под сиденьем, и на сей раз Рос наклонился и залез внутрь, вынимая вторую, похожую коробку из черного бархата. Он сел, положил ее себе на колено, нажал на запор и поднял крышку.

Гарнитуры были похожи как две капли воды, но когда он наклонил коробочку, чтобы поймать солнечный свет, настоящие камни ожили. Алмазы сверкали искорками, а рубины переливались всеми оттенками красного цвета. Он отложил коробку на секунду и, схватив синюю, положил рядом, и тогда различие оказалось по-настоящему заметным.

— Как я и говорил, — Винсент бокалом указал на стразы, — их можно принять за оригинал.

— Удивительно, — пробормотал Рос, глядя то на один гарнитур, то на другой. — Они превосходны. Но ей-богу, это просто удача. На прошлой неделе с Пакстоном была настоящая истерика: он услышал, что кто-то их разыскивает. Агент французского правительства, человек по имени Депардье, знает, что гарнитур «Кровь Дракона» объявился в Лондоне.

— Хорошо, теперь у нас есть поддельные драгоценные камни, их мы и будем показывать.

— Действительно, если кто-то попросит провести экспертизу — ради Бога, если есть желание.

Лицо Винсента исказила гримаса.

— Из-за этого вы вызвали меня сюда, в Гарвуд-Хаус, словно конюшенного лакея? Или вы считаете, есть шанс, что кто-то в этом… — он пытался найти особенно уничижительные слова, — блестящем обществе проявит излишнее любопытство — захочет проверить стеклышки?

— Я вызвал вас сюда, — сказал Рос, — поскольку я только что обнаружил, что у нас возникла другая проблема.

Винсент вздохнул:

— Что еще?

— Ну, как вы можете догадаться, когда Депардье начал задавать вопросы, я подумал, что будет весьма благоразумно с моей стороны задать несколько своих, и, кажется, цена, которую еврей дал вашим рубинам, несколько ошибочна.

— Ошибочна? То есть?

— Очевидно, он не принял во внимание древнюю и весьма славную историю драгоценных камней и семейства, которому они принадлежали. Проданные по отдельности, браслет, ожерелье, серьги и брошь действительно составили бы в общей сумме, вероятно, сорок или пятьдесят тысяч фунтов. Но проданные как полный гарнитур, — Рос сделал паузу и слегка покачал головой, словно сомневаясь в чем-то, — дали бы сумму вчетверо большую.

— Двести тысяч фунтов? — Сросшиеся брови Винсента сошлись на переносице. — За несколько ниток с рубинами?

— Это не просто рубины, дорогой друг; очевидно, что они восходят ко времени походов крестоносцев. Какие-то драгоценные камни были захвачены при падении Иерусалима и подарены Элеаноре Аквитанской[2] ее сыном, Ричардом Львиное Сердце. А она отдала их своему защитнику, темному рыцарю, в счет оплаты за хорошую службу. Рыцарь завещал их одному из своих сыновей, Эдуарду Фитц-Рэндвулфу Блоису, который впоследствии сделал из них гарнитур. И вы обладаете ими сегодня.

— Они старые — это вы мне хотите сказать, да?

Рос презрительно улыбнулся:

— Они названы гарнитуром «Кровь Дракона» после темной, таинственной истории, произошедшей в этом семействе. Они были потеряны, но их считают одним из наиболее важных сокровищ Франции из-за жемчуга.