Отшатываюсь.

Колени начинают трястись. Никогда такого не испытывала.

- Максим… - дрожит мой голос, когда смотрю в его глаза.

- Иди к Славику… - хрипло велит он сквозь сжатые зубы, кивает в сторону припаркованной через три  ряда бмв. - Быстро пошла отсюда.

Отрицательно мотаю головой, стискивая в ладони телефон.

Хрен я уйду, когда тут такое!

- Съебись отсюда! - орёт мне мужик.

- Отпустите! - ору я срывающимся голосом. - Сейчас полицию вызову!

- Женя! Пошла отсюда! - рычит Макс.

Мужик даёт ему затрещину, забив на меня, и снова пихает в машину.

Всё, что есть у меня внутри, переворачивается. С рычанием бросаюсь вперед и цепляюсь за здоровенную ручищу, повисая на локте. Мужик с силой меня отталкивает. С визгом падают на задницу прямо на грязный асфальт.

Шиплю, содрав ладони, отбив копчик и выронив телефон.

- Ты охуел! - орёт Макс, цепляясь в лацканы пальто своего отца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Отводит назад голову и бьёт его лбом по носу.

Мужик заводит кулак и впечатывает его в нос Макса. Его голова ударяется о машину.

Кричу.

Из глаз бешеным фонтаном брызжут слёзы.

Макс начинает лупить его в ответ как ненормальный.

Схватив за пальто, бьёт его по лицу так, что мужик, шатаясь, делает полшага назад. Не тормозя, Макс пихает его в грудь со всей силы. Тот падает на машину, а потом, оступившись, на асфальт.

У меня трясутся руки. Макс подлетает ко мне и ставит на ноги, дёрнув за куртку.

- Давай уйдём… - рыдаю я, схватившись за него и задрав голову. - Давай уйдём…

Он бешеный.

Его трясёт.

Зрачки расширены, взгляд мечется по моему лицу.

- Уйди отсюда! - Трясёт он  меня.

Разворачивает за плечи и толкает вперёд. А сам оборачивается и смотрит на отца, который уже несется на него как бульдозер!

Макс стоит один в этом долбаном тумане. Повернув голову и просто ожидая этого приближения.

- Ты у меня сядешь, сученыш! - плюётся хрипом его отец.

Закрываю рот руками, исторгая какие-то бульки.

Он сбивает Макса с ног и лупит его под рёбра.

- Максим… - скулю я, потому что он снова не сопротивляется.

Меня трясёт с головы до ног. Макс стонет. Осматриваюсь и нахожу на земле свой телефон. С остервенением замахиваюсь и запускаю в его отца айфоном. Попадаю прямо в висок, а потом разворачиваюсь и со всех ног бегу к парковочному месту для инвалидов.

Распахиваю дверь славиковой бэхи, из которой долбит музон.

Захлёбываясь слезами, тараторю:

- Там… там…

- Ни хуя себе… - шокировано тянет он, отлипнув, наконец, от инстаграма какой-то девицы.

Его изумлённые глаза осматривают меня, телефон падает на консоль.

Выскакивает из машины раньше, чем я успеваю хоть что-то объяснить.

Тяну его за собой, крича:

- Быстрее!

Макс лежит спиной на мокром асфальте, а его отец лает в трубку:

- Наряд пришли мне! На Горького!

Славик мгновенно оценивает обстановку, бросая мне:

- Здесь стой.

Торможу, но мне так хочется кинуться вперёд.

Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладонь.

Заметив нас, мужик никак не реагирует, продолжая расхаживать туда сюда. Из его носа течёт кровь. У Макса тоже кровь, он прикладывает ладонь к носу, глядя в небо.

Встав между ним и мужиком, Славик протягивает Максу руку и помогает подняться на ноги.

Его шатает.

Я скулю.

- Исчезни, ушлёпок! - Хватает Славика за локоть Владислав Немцев.

На фоне моего любимого друга этот ублюдок уже не выглядит таким впечатляющим. И это уже не говоря о том, что у Славика КМС по Греко-римской борьбе!

Выкуси, урод!

Мой прекрасный друг плавно разворачивается и заламывает гнилую руку отца Макса за его спину. А потом также плавно разворачивается, и, сделав движение ногой, роняет мужика на асфальт, без ущерба укладывает его мордой в вниз!

Макс наблюдает за всем этим так отрешенно, что у меня ёкает сердце.

Его волосы всклокочены, по подбородку стекает кровь, которую он снова утирает рукой, сплёвывая на землю.

Подняв с земли мой телефон, Славик увлекает моего Немцева за собой, подхватив за локоть. Вручает его мне, чеканя:

- Поехали отсюда.

В машине я дрожащими руками потрошу пакет с влажными салфетками. Неконтролируемо всхлипываю.

Макс сидит, откинув голову на сидение, прикрыв глаза и уронив ладони между разведённых колен, часто дыша.

Славик бросает на нас тяжёлые взгляды через зеркало заднего вида.

В машине слышны только мой тихий плачь и моя возня.

Подув на ледяную руку, начинаю осторожно протирать опухающее лицо своего любимого Немцева.

У него разбиты губы. Рассечена бровь. Кровь в волосах и над ухом. Начинаю оттуда.

Он молчит и никак не реагирует.

Костяшки его пальцев сбиты, пуховик в грязи. Закончив с лицом, берусь обрабатывать его руки, точно зная, что больше никогда не вернусь в эту контору. Завтра скину заявление на увольнение тетке по почте. Пусть уволят задним числом, отрабатывать я не буду.

Всхлипываю.

- Ты как? - хрипло спрашивает Макс, не глядя на меня.

- Ннноррмммалльно… - зубы стучат и язык заплетается.

Мне кажется, там на парковке я пережила один из самых страшных эпизодов в своей жизни.

Никогда ни за кого так не боялась, как за Макса.

Нежно стирать кровь с чёрного черепа на тыльной стороне его ладони, переворачиваю и протираю саму ладонь.

- Давай, кольца снимем? - хрипло предлагаю я.

Его пальцы складываются в кулак.

- В травмпункт щас заедем. У меня там знакомый врач работает. Подлатает тебя, - отрывисто говорит Славик с переднего сидения.

- Нет, останови мне здесь, - тихо, но твёрдо говорит Макс, не открывая глаз.

- Где? - сдержанно уточняет Славик.

- Здесь.

- Не останавливай! - в панике встреваю я.

- Слав, останови, - всё так же твёрдо повторяет Макс.

- Максим!

Хмурясь, предатель останавливает за остановкой!

- Куда ты? - Истерично хватаюсь за руку Макса.

Он выпрямляется и смотрит на меня. На мой нос, мои губы. Смотрит в мои глаза. Его зелёные глаза кажутся такими яркими в этой повсеместной серости.

Я тащусь от его глаз.

Подняв руку, он проводит ладонью по моим волосам, а потом склоняется и нежно целует кончик моего носа, шепча:

- Пока, Кудряш…

Моё горло сдавливает ком. Его парализует, и я просто не в состоянии ничего сказать.

Он что… прощается? Со мной?!

- Максим… - шепчу, чувствуя, как по щеке стекает огромная слеза.

Кивнув Славику, он выходит из машины и захлопывает за собой дверь.

Как ватная, тянусь к ручке, но на дверях срабатывает блокировка.

- Какого фига ты делаешь?! - возмущаюсь и бью ладонью по стеклу.

Машина тут же трогается, а я реву, глядя на удаляющуюся в туман фигуру.

Глава 31

- Ты что, заболела? - озабоченно спрашивает мама, заглядывая в моё лицо. - Может, приляжешь?

- Да… - вяло говорю я, ковыряя вилкой салат.

Вычленяю из «Оливье» горох.

Горох отправляю направо, а все остальное - налево.

ОН делал так, когда я изобразила для него «Оливье» в первый и последний раз.

Сидел и молча доставал горох из «Оливье», намекая на то, чтобы больше я его никогда не готовила.

Гурман чертов.

К глазам внезапно подкатывают слёзы.

Горох расплывается.

Опускаю подбородок и утираю нос, пока мама взбивает «приляг-среди-бела-дня» подушку.

Теперь сама ненавижу этот горох. Зелёный, как его глаза.

Я уже три дня не работаю. Могу и поспать, как трутень.

Прямо в четыре дня.

- Папа что, во Владик за хлебом пошёл? - спрашиваю с претензией, поджав губу.

- На Аляску, - хмыкает мама. - А что, тебе хлеба не хватает? Хочешь хлебушка?

Я хочу… своего Немцева!

- Хочу «Медовик»...

- Ну, вот. Сказала бы. Я бы сделала…

- Ладно, не надо, - неблагодарно капризничаю я.

- Ты чего такая? - тихо спрашивает мама за моей спиной. - Мне тетю Марусю вызвать?

Тетя Маруся - наша соседка. И она городская сумасшедшая, которая любит таскать меня за щеки. А ещё она ставила мне уколы с витаминами. В детстве.

- Что бы она меня пытала? - Кладу вилку и плетусь к щедро укомплектованному дивану, подтянув свои спортивные штаны.

Мне внезапно плевать на то, как я выгляжу. Какая разница, как я выгляжу?

- Тогда рассказывай сама, - осторожно просит мама.

Садится на край дивана, заботливо подтыкая под мой бок тёплое одеяло.

Кусаю его, отвернувшись к стенке, и скулю в подушку.

Вот в чём дело!

- Евгения… - ахает она в панике. - Прелесть наша…

Плачу.

В голос.

Мне плохо уже три дня. Именно столько от этого кретина нет вестей! Скинул бы смс: “жив, здоров, бухаю”. Я бы спокойно себе страдала дальше! По нему. По идиоту.

Знаю, что он не бухает и не чудит. Просто знаю. И не отвечает. Ни на звонки, ни на смс.

Нет, то, что он жив, я и так знаю.

Славик заезжал за ноутбуком и рюкзаком на следующий день, а потом... отчалил в Москву.

- Мммм… - мычу в одеяло.

Это нормально? Он прислал за своими вещами Славика. Пусть забирает! Мне всё равно...

- Господь вседержитель! - в панике восклицает мама.

Рыдаю.

“Ниченезнаю” - единственный ответ моего бывшего лучшего друга.

- Что тут творится? - Изумленный голос папы. - Умер кто?