— Ты, — сказал он резко. — Ты всегда желала мне зла. — Его голос был поразительно спокоен, что заставило меня содрогнуться.

Полицейские вывели его из конторы и он снова начал кричать и вырываться. Они запихнули его на заднее сиденье дежурной машины и по обе стороны от него село по полицейскому. Машины отъехали от обочины и медленно двинулись вниз по улице. Я вышла вслед за Боджем на тротуар и следила за их отъездом. Перед входом в кафе стояли двое незнакомых мне мужчин в стеганых куртках. Они направились к нам с Боджем. Очевидно, это были переодетые полицейские. Когда машины скрылись из виду, Бодж сказал:

— Пусть вас это больше не беспокоит, Джеки.

— Он знает, что это я. Я держалась с ним, как с убийцей.

— У вас не было другого пути. Либо он вас, либо вы его. Но в одном я должен перед вами извиниться. Вы обо всем догадывались, но вам недоставало фактов. В нем решительно все было подозрительно, однако всех нас он обвел вокруг пальца. Если бы не счастливая мысль снять отпечатки и не соображения относительно мелкой работы по дому, он сегодня не был бы в наших руках.

И меня не было бы здесь, подумала я.

— Когда вы все узнали?

— Майк позвонил мне в семь часов. Но нужен был ордер, поэтому Кремп дал мне двоих ребят, чтобы пасти Девэлиана. Вот эти ребята из кафе… Мы не успели позвонить вам и предупредить обо всем. Но я многое бы отдал за то, чтобы иметь такого помощника, как вы. Спасибо, Джеки.

Я слабо вздохнула:

— Не за что, Бодж.


Ордер на арест и обыск был выдан на основании небольшого количества косвенных улик. Никто не был свидетелем преступлений, совершенных им, и до ареста не было никаких вещественных доказательств. Для семи из восьми женщин Том Уол делал мелкий ремонт по дому. А самая молодая из всех путешествовала на попутных машинах. Бодж сказал мне, что он молился об одном — о том, чтобы они нашли в доме у Тома что-нибудь, позволяющее связать его с убийствами. Семьи убитых, соседи, владельцы магазинов и лавок подтвердили, что он похож на человека, помогавшего этим женщинам.

Боб Портер помнил, что Кэти наняла Тома, чтобы он укрепил гаражную дверь, починил забор, а затем покрасил стены в гостиной. Она нашла его фамилию и номер телефона в карточке, прикрепленной на доске объявлений в бакалейном магазине. Точно таким же образом она нанимала няню для ребенка и чистильщика ковров. Он сделал свою работу за пять месяцев до исчезновения Кэти, и Боб не видел причин связывать то и другое.

В первые часы после ареста, проведенные мной дома, я начала потихоньку разворачивать перед собой всю историю. Нос и челюсть, которые ему разбили в тюрьме, изменили его внешность. Он носил цветные контактные линзы и, возможно, сделал пластическую операцию. Шесть неясных лет отделяли его освобождение из тюрьмы от появления в Колорадо.

Конечно, Девэлиан мог играть в шахматы несмотря на основательную порцию успокоительных средств, мог манипулировать с переводом из одной больницы в другую. Но когда я узнала, что Том Уол и Том Лоулер — не одно и то же лицо, я не подумала, что Джейсон Девэлиан может подделываться под свою жертву.

Он был заключен в окружную тюрьму в Хендерсоне и охранялся со всей возможной строгостью. У его камеры постоянно дежурил охранник. Он по-прежнему был в наручниках и кандалах. Сью свозила меня туда — после этого мы с ней и Боджем отправились немного выпить, это было необходимо. Сью была со мной, когда я ходила смотреть на него. Он сидел на койке, уставившись прямо перед собой. Наблюдать за ним можно было через глазок в двери. Охранник что-то сказал ему, но он даже не пошевелился. Лишь только я увидела его, тут же вспомнила, что он совершил, вспомнила, как близка была с ним, и мне едва не сделалось по-настоящему плохо.

В одной из административных комнат я поздоровалась с Брэдом Кремпом.

— Как рыбная ловля? — спросила я вяло.

— Шериф Скалли сообщил мне о вашем исключительном вкладе в это дело. У вас ясная голова, Джеки. Вы, должно быть, здорово перепугались.

— Не стоит об этом, — сказала я. — Сколько времени он здесь пробудет?

— Ровно столько, чтобы уладить все формальности и вызвать специальную машину для перевозки его в Денвер.

Я уже решила, что больше не могу оставаться в Коульмене. Решила взять небольшой отпуск перед тем, как продам дом и уеду окончательно. Я собиралась провести этот отпуск в Лос-Анджелесе, где Майк и Челси помогут мне восстановить силы.

Когда мы сидели в кафе с Боджем и Сью, я сказала:

— Я звонила Майку. Он приедет завтра. Бодж, у вас есть какие-нибудь сведения, которые можно использовать для доказательства его виновности?

— Пока я не могу говорить об этом, но беспокоиться не о чем. Десятой доли того, что он сделал, достаточно, чтобы посадить его на электрический стул.

— Я надеюсь, что не потребуется моего присутствия на суде — вот о чем я волнуюсь. Я собираюсь уехать вместе с Майком завтра. Мы вернемся в Лос-Анджелес на моей машине. Мы договорились встретиться с ним в Колорадо-Спрингс в полдень.

Домой я вернулась поздно, около двенадцати. Бросила сумочку на диван, а радиотелефон оставила на кухне. Потом я поднялась в спальню, вытащила чемоданы и разделась, бросив платье на комод с зеркалом. Вдруг до меня дошло, что руки, которые касались моего тела, душили женщин и лишили жизни по крайней мере одного ребенка. Я разрыдалась и долго не могла остановиться. Не знаю, сколько времени я провела в ванной. С необычайной отчетливостью вернулось ощущение той ночи, когда он воспользовался моим телом. Я слышала его голос: «Ты будешь моей пленницей, я буду мучить тебя в исступленном восторге. Вернись… Вернись». Я снова разрыдалась, не в силах владеть собой и своими мыслями. Когда я встала под душ, мной овладела другая страсть: я начала неистово тереть свое тело — мне было невыносимо сознание того, что он касался меня. Я намыливалась четыре или пять раз.

Все это продолжалось добрый час. А может быть, и два. Едва держась на ногах, я высушила волосы и надела длинную ночную рубашку. Когда я распахнула дверь ванной, пар вырвался наружу, но все равно — первое, что я увидела, был отпечаток на моей кровати. След начинался на подушке и тянулся через всю кровать. Новое стеганое одеяло было слегка запачкано.

Я так и застыла в дверях, охваченная ужасом. Как это могло случиться? Призрак вернулся? Я постаралась сохранить выдержку.

Зазвонил телефон. В каком-то оцепенении я сняла трубку, ничего не говоря.

— Джеки, мне кажется, ты была слишком строга со мной, — произнес его голос. Тома. Джейсона. Это был голос человека, прекрасно владеющего собой, человека, который чуть было не сделал меня своей любовницей.

Я по-прежнему молчала.

— Мне бы хотелось доказать тебе, что я не всегда такой. Наверное, я принял близко к сердцу то, на что не следовало обращать особого внимания. Ты предоставишь мне такую возможность?

Я осторожно повесила трубку. Я решила, что это он побывал у меня дома. Конечно, это было немыслимо, я видела его за решеткой, в наручниках и кандалах, всего несколько часов назад. И за ним постоянно наблюдали.

Но они не позволили бы ему звонить мне из тюрьмы. Это я тоже знала. Держась одной рукой за перила, а другой придерживая рубашку, я бросилась вниз за пистолетом. Я знала, что он опять охотится за мной, и нужно позаботиться о самозащите. Спустившись, я обогнула колонну и устремилась в гостиную, но Джейсон с силой прижал меня к стене прежде, чем я его увидела. Затем он еще раз припечатал меня плечом, и я медленно сползла по стене на пол.

Ухмыляясь, он стоял передо мной, сжимая в руке мой радиотелефон. Он звонил мне из моего же дома. Он вошел, когда я была в ванной, и находился по другую сторону двери, пока я высушивала волосы.

Обессиленная, я глядела на него снизу вверх. Я понимала, что в живых я осталась только потому, что отказывалась плясать под его дудку, и теперь у меня не было иного средства, чтобы выжить. Я протянула руку и зажгла свет в холле, что заставило его вздрогнуть.

— С самого начала это был ты, — сказала я. — В моем доме, во всех остальных домах.

Его контактные линзы исчезли, передо мной были его дикие голубые глаза. Они возбужденно поблескивали. Он кивнул мне. Он был уверен, что теперь я у него в руках.

— Пока ты не поменяла замки. Не понимаю, чего ты испугалась. Не было никаких причин чего-то бояться.

Несколько секунд понадобилось мне, чтобы понять, что, судя по его растрепанному виду, побег был отчаянным и дерзким. Его запястья были в крови, штаны смяты на щиколотках. Испарина покрывала его лицо, дышал он быстро и тяжело.

Он смотрел на меня в упор и постепенно его лицо расплывалось в улыбке. Он бросил трубку на пол, а откуда-то сзади вытащил нож. Лезвие хищно выскочило наружу.

— Несколько месяцев назад я спрятал его в твоем саду.

Он наклонился и, схватив меня за руку, потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги. Он потащил меня на кухню. По дороге я увидела, что все жалюзи плотно прикрыты, но под окном в столовой валялись осколки стекла. Он проник в дом, пока я была в ванной. Чувствуя нож у самого горла, я повторяла про себя: только бы он не споткнулся.

— Как тебе удалось вырваться? Ты не хочешь мне рассказать? Ты ведь всегда гордился своим мастерством…

Он втолкнул меня в кухню.

— Они всегда думали, что им удастся удержать меня, — сказал он. — Они все обо мне знают, но они ничему не научились. Они просто тупоголовые свиньи.

— Но на этот раз они тебя выследили.

— Мне было плохо, — сказал он. — Меня рвало и рвало, и, пока я задыхался, кто-то вошел. Но меня действительно выворачивало. Старые дурни, ведь это известная уловка, а они действуют так, как будто никогда прежде не видели заключенных.

— И они позволили тебе уйти?

— Труднее всего снять наручники, когда ты кого-то держишь в качестве щита. Я сделал ему захват вокруг шеи. Полицейские, которые заходят в камеры, не имеют при себе оружия… — Он засмеялся, как будто рассказывал веселый анекдот. — Они считают, что заключенные безоружны. Мы вышли на улицу, я сел в полицейскую машину с ключом внутри. Неужели они не могут придумать ничего лучшего, чем оставлять ключи в машине? Я загнал ее в открытый гараж через три квартала. Во второй машине, которую я взял, мне уже пришлось закоротить провода. И только одного легавого пришлось шлепнуть.