Лейк Оливия - Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения

– А с потенцией как? – У нее тоже нервы не железные, пусть получает!

Шон, грозно сверкнув серыми глазами, резко вскинул руку – хотел поймать ее локоть, но Ева дернулась и схватила шоколадный сироп.

– Еще движение и будешь объяснять брату, почему его футболку можно отправлять на свалку! – Она показательно надавила – струя густого шоколада плюхнулась на стол. – Я не шучу.

– Больная, – бросил Шон.

– Кретин.

А что, сейчас они свадьбой не занимались, так что никакого перемирия.

– Твой завтрак, – Натан вернулся с бумажным пакетом.

Пока Шон распаковывал свои круассаны с сыром и ветчиной, брат принялся наворачивать блины.

– Ева, – спросил он, прожевав очередной кусочек, – так кто за тобой вчера следил?

– А, – отмахнулась она, – один настырный поклонник. Куда я – туда и он. Ходит, смотрит, аж страшно! Вчера даже в туалет за мной пошел, представляешь!

Шон поперхнулся и начал кашлять. Так-то!

– Он не маньяк, случайно? – настороженно поинтересовался Натан.

– Нет, он не маньяк, он – кретин. И это определенно неслучайно. – Ева невинно посмотрела на Шона и предложила: – Водички?

– Благодарю.

Ева налила в стакан и подала ему.

– Может, он влюблен, но боится сделать первый шаг? – строил предположения Натан.

– Хм, – задумалась Ева, бросив хитрый взгляд на Шона, – может быть.

– Надеюсь, ты не решишь дать ему шанс, – рассмеялся Натан. Ева не понимала, почему, но он подыгрывал ей. Они оба вели себя так, словно между ними действительно что-то есть.

– Конечно, нет! – возмутилась Ева. – Он в принципе ничего. – От Шона пахло свежестью, в волосах блестела влага, а отросшая со вчерашнего утра щетина делала его каким-то диким – он определено очень ничего. – Но до тебя ему далеко, – многозначительно протянула Ева. А это уже удар ниже пояса. Получите-распишитесь, мистер Шон Пристли! Пусть думает, что хуже Натана в постели!

Ева больше не смотрела на него, принявшись за свой блинчик и, быстро покончив с ним, поднялась:

– Ладно, мальчики, побегу. У меня еще дела.

– Давай отвезу? – предложил Натан.

– Не нужно, отдыхай.

– Тогда хоть такси вызову, – он встал. – Сейчас, телефон найду.

Ева оторвала кусочек от круассана Шона, который подозрительно молчал, стойко снося все намеки, и демонстративно положила его в рот.

– Вкусно, – улыбнулась и вышла.

Шон медленно положил вилку и нож, сосчитал до десяти и выдохнул. Нет, Ева – не женщина, она – злобная богиня Кали, поедающая мужчин, не иначе. Он на мгновение вспомнил, как она ела эти чертовы блины. Очень сексуальная богиня. Ему даже в принципе понятно было, почему Натан повелся на нее. Правда, берет многовато. Десять тысяч баксов за раз, даже не за ночь! Перед глазами мелькнул розовый язычок, слизнувший клубничный сироп с пухлых губ – а может и немного.

Шон покачал головой. Ну за что?! Почему в его жизни, четко выстроенной и продуманной, так не вовремя появилась эта свадебная аферистка, проблема на длинных ножках?! Он посмотрел на панкейки и, преувеличенно горько вздохнув, подвинул их к себе. Часть долга он с нее блинами возьмет. А с остальным позже разберется. Сегодня у него особых планов на вечер нет. Можно и проучить мисс Язвительную сучку. Чтобы потеряла всякое желание по чужим постелям скакать.

Когда Натан, посадив Еву в такси, вернулся, блюдо с блинами было пустым.

Тем же вечером Ева, полностью оклемавшись от концерта «Fire sand» и даже восстановив провалы в памяти, принялась за работу. Сегодня выходной, поэтому заниматься прямыми обязанностями она не собиралась, а вот уделить время выкройкам своего будущего роскошного кашемирового пальто потрясающего молочного цвета просто необходимо! Не практично для осени? Ха! Зато эффектно! Ну, и на крайний случай у нее есть черное и темно-красное.

Творческий беспорядок, много света, дурацкое музыкальное шоу – рабочая атмосфера идеальная. Ева снимала квартиру в Чайна-Тауне и платила довольно прилично для своего бюджета, хотя зарабатывала в принципе очень неплохо. Двухкомнатная квартира в хорошем районе – удовольствие не из дешевых, но для нее это не просто жилая площадь. Это – вклад в будущее. Ева в гостиную втиснула еще и кровать, отгородив ее от общей зоны легкими тюлевыми занавесками: летом, когда окна на распашку, они мягко взлетали от теплого сквозняка. А комнату, которая действительно была спальней, превратила в рабочую зону, в мини-ателье. Здесь она работала над эскизами, выкройками, шила, а еще хранила ткани, нитки, фурнитуру. Здесь у Евы, как у старушки из Туринской провинции, откуда родом ее предки, стояло кресло-качалка, а еще два манекена, швейная машинка и куча обрезков-вырезков – рабочая обстановка!

Ева как раз прострачивала шелковую подкладку, когда в дверь громко постучали.

– Кого это принесло? – вслух подумала она, взглянув на дисплей телефона. Уже десять. Поздновато для неожиданных визитов. В дверь постучали еще раз. Ладно. Ева оставила работу и решила посмотреть, кто пожаловал, а открывать или нет – надо еще подумать.

Ева жила одна в огромном мегаполисе: шумно, много людей, преступность тоже не дремлет. После того, как у нее выхватили из рук мобильник прямо на Пятой Авеню, оставив в странном оцепенении – испуг пришел позже, – она с осторожностью относилась к потенциальным угрозам. И открывала дверь только знакомым или службе доставки.

– Шон?! – тихо ахнула она, глянув в глазок. Что он здесь делает? И как узнал ее адрес? Может, что-то срочное? Что случиться-то могло?! Они же утром виделись! Ева открыла замок и рванула цепочку: – Что-то случилось?

– Случилось, – иронично бросил Шон, разглядывая ее. Встревоженным он не выглядел, а вот кретином несносным вполне. – Ты случилась.

– Чего тебе? – Ева скрестила руки на груди.

– Пустишь?

– Нет. – Пусть проваливает!

В глубине комнаты что-то грохнуло. Ева встрепенулась. Черт, опять манекен упал. Он достался ей бесплатно, после одного веселого девичника. Все в нем хорошо было, кроме баланса.

– Что это? – напрягся Шон.

– Не твое дело. Говори, чего хотел, и уходи.

Но ни говорить, ни уходить он не стал, наоборот, легко подхватив, переставил Еву и сам вошел в квартиру.

– Да как ты?.. – возмутилась она, бросившись за ним.

Шон в три шага прошел в гостиную, одним пальцем отодвинул занавеску, скептически взглянув на кровать, и, хмыкнув, толкнул дверь в спальню.

– Ну, – злорадно ухмыльнулась Ева, – нашел, что искал?

Шон, кажется, был удивлен, но извиняться за то, что ворвался к ней не стал.

– Натана здесь нет. – Неужели теперь будет контролировать их до крайности?!

– А я и не его искал. Мало ли с кем ты еще спишь.

Ева только рот возмущенно открыла. Не охренел ли он?!

– Неужели одна? – насмешливо бросил он.

– Моя смена на Лексингтон-Авеню начинается в полночь, – съязвила Ева.

– А я и смотрю, – он кивнул, пройдясь взглядом по ее ногам. – Собралась уже на работу?

На ней был широкий свитер, оголявший одно плечо, короткие шорты и вязаные гетры – лето пришло, но что-то дождливо и прохладно сегодня. Она нормально выглядела, по-домашнему, а кому не нравится, пусть валит из ее квартиры!

– Все сказал? – Ева ткнула пальцем в выход: – Уходи.

– Я зашел сказать, что наше перемирие закончилось. Если ты продолжишь пудрить мозги Натану, то шиш тебе, а не работа.

– Мы договаривались, что не будем мешать друг другу! – возмутилась Ева.

– Это было до того, как ты начала спать с моим братом.

– Наши с Натаном отношения тебя не касаются. – Можно, конечно, сказать, что нет между ними ничего, пусть не бесится, но унижаться, доказывать и уговаривать – да пусть идет к чертовой матери со своими требованиями и претензиями.

– Ева, просто отстань от него и будет между нами мир…

– И любовь? – язвительно закончила она.

Шон остро на нее посмотрел и подошел ближе, настолько, что ей, достаточно высокой, пришлось голову задрать, чтобы продолжать взглядом с ним мериться.

– Ко мне подбираешься? – шепнул он.

– Сейчас только ты ко мне подбираешься! – Ева отступила, но сзади только кровать за тонкой занавеской. – Уходи немедленно.

– Или что?

– Или я обвиню тебя в незаконном проникновении в частные владения!

Шон подошел еще ближе, коснувшись полами спортивного пиджака ее свитера.

– Я буду кричать!

– Кричать ты умеешь. Я помню.

– Да пошел ты, – вспыхнув, прошептала Ева, а Шон, воспользовавшись ее замешательством, властно обвил талию и притянул к себе. Она, ошеломленная, даже не сопротивлялась, податливо откинув голову, только руками в плечи уперлась, но так, что одно название.

От него пахло горьким апельсином, ментолом и дождем. Шон нежно провел пальцем по ее щеке и замер на нижней губе, погладил, чуть нажимая, и Ева послушно открыла рот, облизнув палец языком. Было в Шоне что-то такое… Мужское, дикое. Это «что-то» когда-то оглушило ее, заставив сохнуть по нему. Именно оно ударило в голову, когда Ева отдала свою невинность. Он ведь первый мужчина, которого она узнала. Ее первая любовь. Больная, тяжелая, лучше бы не было ее, но она была.

– Сколько ты хочешь сейчас, Ева? – шепнул Шон. – Ставка в десять тысяч как-то перебор. Не стоишь ты этих денег.

Ева встрепенулась и оттолкнула его.

– Сколько, чтобы отстать от Натана?

– Убирайся! – тихо велела Ева.

– Ева, я… – вероятно, Шон тоже понял, что перегнул: и в словах, и в собственном поведении.

– Уходи! – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Пошел вон!

Следующие пару дней Ева ждала, что ее снимут с проекта. Забирать организацию у агентства – нерентабельно: договор заключен, неустойка немаленькая (хотя для пары Пристли-Хоук это мелочи), до свадьбы всего полтора месяца и начинать сначала – это безумно сложно, практически нереально. Но саму Еву по желанию клиента могли убрать: она, конечно, получила бы процент от прибыли, от проделанной работы, скажем так, но если заказчик требует убрать организатора – это удар по репутации. Потом «продать» себя, как специалиста, крайне сложно.