Джулия Гарвуд - Свадьба

Стараясь не шуметь, она устремилась к цели. И – о Боже! – ноги сами собой разъехались в навозной жиже, и она тотчас приземлилась недалеко от свиньи. Но утомленная поросятами мамаша даже глаз не открыла. До Бренны донесся стук двери, и она замерла, перестав дышать. Но все было тихо. Значит, никто ее не заметил.

Поросята сплелись в теплый клубок и спали друг на друге. Бренна схватила одного, завернула в подол платья и крепко прижала к груди. Она собиралась спрятать его на кухне, это легко, только бы он не пикнул.

Бренна и не подозревала об опасности, пока не направилась к выходу из загона. Тогда-то до ее слуха и донесся чудовищный, все нарастающий шум. Свиньи, как известно, не летают, но эта разгневанная мамаша мчалась так, что, казалось, готова была взлететь на воздух. Пригнув голову к земле, она летела быстрее молнии, издавая при этом оглушительный рев, точно дьявол, выскочивший из адского котла, и было совершенно ясно – она хотела добраться до Бренны.

Перепугавшись до смерти, девочка сама завизжала так громко, что заглушила даже рев зверя. От страха она потеряла всякую способность соображать и теперь, крепко прижимая к себе поросенка, бегала вдоль изгороди по кругу, поднимая брызги жидкой грязи, и отчаянно звала на помощь отца.

Прибежавшие на ее вопли родители увидели ужасную картину. Их маленький ангел, с ног до головы заляпанный грязью, носился по кругу, словно обезглавленная курица.

Сбежались все кто мог. Но спас ее не отец, а тот самый, улыбнувшийся ей великан. И очень вовремя.

Свинья успела-таки ткнуть ее рылом, собираясь швырнуть на землю и растерзать, но Бренна, уже готовая упасть, вдруг почувствовала, что воспарила. Невероятное ощущение! Она крепко зажмурилась, потом, догадавшись, что больше не надо кричать, открыла глаза и огляделась. Великан все еще держал ее на руках, но загон остался далеко. Девочка пыталась сообразить, как же ему удалось перемахнуть через загородку.

Все вокруг суетились, шумели, размахивали руками. Самым последним добежал до поля битвы отец. Задыхаясь, он спрашивал, не знает ли кто, почему животное напало на его дорогую малышку Фэйт.

Бренна не обиделась – папочка часто путал имена детей. Он, конечно, к вечеру вспомнит про ошибку. И она проведет часок у него на коленях, слушая, как он ее нежно журит. Бренна не думала про наказание – ведь никто не заметил, что она прячет в юбках. И очень надеялась, что и не заметят.

Но ее спаситель, конечно, догадался: еще бы – поросенок барахтался между ними. Бренна набралась смелости и посмотрела на великана – что он сделает? Казалось, он удивился, а когда поросенок взвизгнул, улыбнулся.

Она была просто счастлива, что он не сердится, и тоже улыбнулась, но тут же застеснялась.

Один из друзей великана подошел к ним:

– Коннор, все в порядке? Тот повернулся, чтобы ответить.

Бренна дотронулась до щеки своего спасителя и снова повернула его лицо к себе. С мольбой в голосе она прошептала ему что-то на ухо. Не расслышав, он склонился к ней, и они почти стукнулись лбами.

– Не говорите никому.

Великан запрокинул голову и оглушительно расхохотался. Бренна смущенно шепнула:

– Тише.

Он расхохотался еще громче. Пообещав никому ничего не говорить, он поставил ее на землю. Бренна изловчилась и проскользнула мимо отца, прежде чем он успел схватить ее.

– Бренна! Назад! Сюда!

Притворившись, что не слышит, она побежала дальше. И не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала себя в безопасности. Она спряталась на кухне под столом вместе с поросенком, заснувшим у нее на коленях. Вот тут-то Бренна и вспомнила – она же забыла попросить великана жениться на ней! Ладно, ничего, завтра попросит. А если он откажется, что-нибудь придумает. Но добьется своего – он станет мужем. Папочке не придется беспокоиться.

В день своей свадьбы Коннор Мак-Алистер был в полной боевой раскраске. В настроении столь же мрачном, сколь мрачна была синева его лица и рук. Лаэрда не радовало предстоящее событие, но как человек чести он должен был сделать все для восстановления справедливости.

Ум и сердце Коннора давно были готовы к мести, и, по правде сказать, в этом для него не было ничего необыкновенного. Впрочем, как и для каждого обитателя Горной Шотландии, носившего на поясе меч.

Лаэрда сопровождали пятеро воинов. Они тоже были готовы к схватке, но выглядели куда веселее господина – еще бы, никто из них не собирался взваливать на себя до конца своих дней такое бремя, как жена-англичанка.

Куинлен, правая рука лаэрда, ехал бок о бок с ним. Воин был одного роста с господином, но не столь мускулист и широк в плечах и потому не так силен, как Коннор. Однако причина, по которой Куинлен встал на сторону клана Мак-Алистера, заключалась вовсе не в этом. Ум Коннора, неиссякаемая жажда справедливости, талант лидера притягивали к нему людей. Как преданный сотоварищ, Куинлен был готов пожертвовать жизнью ради лаэрда. Однажды Коннор спас его, и Куинлен знал – господин придет на помощь всегда, не считаясь с риском. Все остальные испытывали к Коннору те же чувства, что и Куинлен, а лаэрд не делал различия между своими людьми и членами семьи.

Куинлен стал не только сторонником Коннора, но и его близким другом. Он, так же как и все Мак-Алистеры, лелеял жгучее желание восстановить справедливость, нарушенную в прошлом.

– Не поздно передумать, – заметил Куинлен. – Есть много других способов отомстить Мак-Нейру.

– Нет, я уже известил мачеху, что собираюсь жениться, так что теперь нечего об этом говорить.

– Ты думаешь, тогда Юфимия вернется?

– Может, и нет, – ответил Коннор. – Ей трудно ступить на нашу землю после гибели отца. Она до сих пор оплакивает его.

– А что ты скажешь Алеку? Брат приказал тебе покончить с наследственной кровной враждой. И ты дал слово.

– Да, это в последний раз. Долго, очень долго Мак-Нейр будет об этом помнить, и с меня достаточно. Сам знаешь, как эта свинья жаждет вступить в союз с англичанкой. Его жадность мы используем в своих интересах. Вспомни, друг, он опозорил и уничтожил всю твою семью.

– Но мы же воевали с ним из-за его вероломства.

– Этого мало, – возразил Коннор. – Я доведу свое дело до конца, и твой отец тоже будет отомщен.

Куинлен вдруг рассмеялся:

– На этот раз, по-моему, все происходит не без вмешательства Господа. До нынешнего утра мы даже не знали имени девушки, которую ты собираешься отобрать у Мак-Нейра. Ты сам-то помнишь ее?

– Ее трудно забыть. А ты знаешь, у меня есть серьезный аргумент для Алека. Очень важный.

– Все равно твой брат впадет в ярость.

– Нет, я знаю, чем его укротить. Я дам ему понять, что англичанка сама выбрала меня в мужья много лет назад.

– И что ты ему скажешь?

– Да правду. Она же просила меня жениться на ней. Не помнишь? Ты хохотал целую неделю.

Куинлен кивнул:

– Да, она тебя три раза просила. Но, смею напомнить, очень, очень давно. Она наверняка уже забыла об этом.

Коннор улыбнулся:

– Ну и что?

Леди Бренне вдруг стало страшно, ей показалось, кто-то невидимый наблюдает за ней. Она стояла на коленях возле мелкого ручейка, вытирая лицо и руки вышитым полотенцем, когда почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной.

Она не обернулась. Нельзя вскакивать и бежать в лагерь: если это дикий кабан или зверь пострашнее, резкие движения привлекут к ней еще большее внимание.

Бренна тихонько вынула кинжал и, медленно поворачиваясь, поднялась, чтобы оказаться лицом к тому таинственному, что скрыто в темноте кустов.

Ее окружала тишина. Бренна ждала несколько минут – ни шороха. Единственный звук, громом отдававшийся у нее в ушах, был стук ее собственного сердца.

Конечно, было глупо уйти так далеко от лагеря, где остались воины отца. Если с ней что-то случится – некого винить, кроме самой себя. Она ушла сюда, желая побыть в одиночестве, но почему не взяла с собой хотя бы колчан и стрелы?

Неужели свою интуицию она оставила дома? Нет, обострившиеся чувства не подводили ее, ни минуты больше Бренна не сомневалась – за ней наблюдают. Но кто и почему?

Невероятно, решила Бренна, скорее всего она здорово поглупела. Если бы здесь кто-то был, она бы услышала. Отец часто восхищался ее поразительным слухом и даже хвастался друзьям, что его дочь Бренна способна услышать падение первого осеннего листа. Конечно, он немного преувеличивал, но совсем чуть-чуть. Обычно она улавливала малейший шум.

Но сейчас ничего не слышит. Бренна решила, что переутомилась. Путешествие оказалось трудным, она выбилась из сил, устала, и ей стало страшно без всякой причины.

Лаэрд Мак-Нейр… Каждую минуту девушка возвращалась к мыслям о будущем муже. Ее уже тошнило от этого, и она радовалась, что сегодня ничего не ела – иначе ее вывернуло бы наизнанку. Вообще-то она никогда не видела жениха, вполне возможно, что он приятный мужчина. А все рассказы о нем – досужий вымысел. Боже мой, как бы она хотела на это надеяться! Как ужасно выходить замуж за жестокого человека! Невероятно, невозможно! Она всеми силами пыталась разубедить отца, но он не слушал, он вообще редко кого слушал.

Отец держался с ней очень холодно, сообщая о своем решении. Разбудил среди ночи, потом велел ей помочь матери и горничной собрать вещи.

На заре Бренна должна была отправиться в Лоулэндс. Все, что отец, счел нужным сказать ей перед дорогой, прозвучало для Бренны совсем неутешительно. Брак одной из дочерей с Мак-Нейром должен был помочь отцу дотянуться до Шотландии. А поскольку король решил женить на Рейчел одного из своих любимчиков, то барон Хейнсуорт вынужден был отдать Мак-Нейру Бренну. Да, конечно, отец любил ее, но больше всего он любил власть и влияние.

Подарки тоже, добавила про себя Бренна. Мак-Нейр прислал очень дорогие вещицы.